Наука о чужих. Как ученые объясняют возможность жизни на других планетах - Антон Иванович Первушин

В конце XIX века осторожный скептицизм Проктора не мог стать преобладающим направлением. Всеобщая вера в широкую распространенность жизни и разума только крепла, её поддерживали видные учёные, новоиспечённые фантасты и конечно, популяризаторы науки, среди которых тон задавал француз Николя Камиль (Камилл) Фламмарион. Будучи сыном мелкого галантерейщика из Монтиньи-ле-Руа, он не смог получить достойное образование, однако ещё в детстве увлёкся астрономией (согласно биографической легенде, в возрасте пяти лет наблюдал частичное солнечное затмение, которое произвело на него неизгладимое впечатление), что и предопределило дальнейший творческий путь. Когда семья перебралась в Париж, юный Камиль устроился подмастерьем к резчику-гравёру, у которого научился профессионально рисовать.

На формирование его мировоззрения, как утверждал сам Фламмарион, огромное влияние оказала книга философа Жана Эрнеста Рейно «Земля и небо» (Terre et ciel, 1854), в которой автор в очередной раз попытался совместить концепцию множественности обитаемых миров с христианскими догматами, приняв в качестве основы мистическую гипотезу о том, что другие планеты являются вместилищем бессмертных душ, которые проходят там инкарнационные воплощения, совершенствуясь от мира к миру. Идеи Рейно заворожили юношу, и с тех пор он уделял мистицизму не меньше внимания, чем астрономии, видя в них два независимых способа познания тайн Вселенной.

Молодой человек активно занимался самообразованием, тратил заработанные деньги на книги, посещал лекции, а в пятнадцать лет начал писать трактат «Всеобщая космогония» (Cosmogonie universelle). От переутомления Камиль слёг, а его врач Эдуард Фурние, узнав о страстном увлечении юноши, похлопотал о том, чтобы того приняли на работу помощником астронома в расчётное бюро Парижской обсерватории. В июне 1858 года Камиль устроился туда, но вскоре испытал разочарование, ведь ему почти не доводилось участвовать в прямых наблюдениях неба, к чему он всегда стремился. Под руководством знаменитого математика Урбена Леверье – крупнейшего специалиста по небесной механике, открывшего планету Нептун «на кончике пера», – он занимался уточнением координат звёзд в каталогах. Тем не менее Фламмарион продолжал упорно трудиться и даже сдал экзамены на получение степени бакалавра. Наверное, он так и продолжал бы воплощать обычную карьеру астронома, но творческая жилка дала себя знать: в 1862 году двадцатилетний Камиль Фламмарион написал и опубликовал небольшую книгу «Множественность обитаемых миров» (La pluralité des mondes habités, étude ou l'on expose les conditions d'habitabilité des terres célestes, discutées au point de vue de l'astronomie et de la physiologie), которая изменила его жизнь, в одночасье сделав знаменитым. В ней молодой учёный утверждал, что современных знаний вполне достаточно, чтобы сделать научный вывод в пользу существования инопланетной жизни.

В первой части автор излагал историю возникновения и развития ксенологических идей с античности до XVIII века; во второй давал обзор Солнечной системы, обсуждая пригодность планет к поддержанию жизни; в третьей приводил примеры, демонстрирующие разнообразие жизни на Земле, по аналогии распространяя это её свойство на обозримую Вселенную, включая другие «млечные пути».

«Множественность обитаемых миров» отличалась от многих книг на данную тему насыщенностью информации, доступностью изложения и уверенной аргументацией автора, постоянно апеллирующего к передовым открытиям науки, поэтому и вызвала ажиотажный спрос. Однако Леверье отнёсся к появлению книги осуждающе и уволил молодого вычислителя из обсерватории. Интересно, что через четырнадцать лет он пригласит Фламмариона обратно, но уже как авторитетного исследователя, имя которого гремело на весь мир.

Впрочем, начинающий популяризатор не сильно переживал. Он с головой окунулся в работу, которая казалась ему куда более важной, чем уточнение координат звёзд, и добился колоссальных успехов. Объём первого варианта «Множественности…» составлял всего 54 страницы; вариант 1864 года был в десять раз больше – 555 страниц. В 1870 году, когда вышла книга Ричарда Проктора «Другие миры, отличные от нашего», «Множественность…» Фламмариона была опубликована уже в пятнадцатом издании. Ещё через пятнадцать лет французский популяризатор вырвется на первое место по количеству книжных изданий среди всех авторов, когда-либо писавших на астрономические темы, и будет долго удерживать первенство даже после смерти.

Кроме «Множественности…», структура которой оставалась прежней от издания к изданию, пополняясь только новыми материалами (в более поздних изданиях Фламмарион добавил главы о мире звёзд и вероятных видах инопланетян), нужно упомянуть ещё несколько книг, в которых французский популяризатор более или менее подробно затрагивал вопросы ксенологии: «Миры воображаемые и миры реальные» (Les Mondes imaginaires et les mondes réels. Voyage astronomique pittoresque dans le ciel et revue critique des théories humaines, scientif ques et romanesques, anciennes et modernes sur les habitants des astres, 1865), «Небесные чудеса» (Les Merveilles célestes – Lectures du soir, 1865), «История неба» (Histoire du ciel, 1872), «Популярная астрономия» (Astronomie populaire, 1880), «Звёзды и достопримечательности неба» (Les étoiles et les curiosités du ciel. Description complète du ciel visible à l'oeil nu et de tous les objets célestes faciles à observer, 1881). Причём книгу «Миры воображаемые и миры реальные» вполне можно считать ещё и справочником по ранней фантастической литературе, поскольку Фламмарион собрал и частично процитировал множество текстов (как хорошо известных, так и совершенно забытых), в которых философы, учёные, прозаики, поэты и медиумы, дав волю воображению, описывали самых необычных инопланетных существ. Нельзя сказать, что Фламмарион принимал такие ксенологические модели как нечто серьёзное – скорее, он иронизировал над разыгравшейся фантазией предшественников.

Впрочем, нас интересуют собственные взгляды французского популяризатора, ведь они оказывали достаточно сильное влияние на ксенологические представления европейских обывателей более полувека. Камиль Фламмарион посвятил изложению своей теории значительную часть расширенного варианта «Множественности обитаемых миров», который известен у нас по переводу 1908 года. Своего рода манифестом стали его следующие слова: «Большую серьёзность и осмотрительность проявили те исследователи обитаемости миров, которые… признали невозможность установить более или менее вероятные представления об организации обитателей других планет и которые, будучи весьма восприимчивы ко всем показаниям природы, поняли, что животворящая сила, влиянием которой созданы самодеятельные организмы, проявляет свою деятельность в зависимости от характерных особенностей каждого данного мира и в полной гармонии с этими особенностями… Измените в природе Земли один элемент, удалите одну силу из организма, вообще внесите в организм Земли хотя бы одно существенное изменение и посмотрите, что из этого выйдет: раз будут изменены условия обитаемости, то современные обитатели Земли должны