Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
– Ничего приятнее в своей жизни не слышала, – сказала она. – Только отвернись, а то я стесняюсь, что неуклюжая.
Я отвернулся, а Чернуха, опираясь о мое плечо, натянула брюки и сунула ноги в ботинки. Мы вернулись в рубку, она сняла управление с автопилота и снова перевела батиплан в маршевый режим. Мы помчались к указанной Вершинским цели в туннеле из пузырьков пара. Такие же пузырьки, казалось, шипят у меня в крови.
Глава 10. «Тихое место»
На траверзе Севастопольской бухты мы полностью сбросили ход, перешли в надводное положение и выбрались с Чернухой из шлюза. Радар по всей площади обнаружения не выдавал ни одной заводской метки биотехов, и это было вполне закономерно, так как в северной части этого побережья, на мысе Тарханкут стояла мощная база Донузлав, при которой была даже учебка охотников и не слабая флотилия надводных кораблей, укрытая в пресноводном озере. Наличие этой базы и регулярные рейды с нее расчистили всю акваторию от западного берега Крыма до Варны. Кроме того, в Севастопольскую бухту впадала достаточно полноводная река, опресняя воду и делая ее некомфортной для биотехов. Со временем тут наверняка возникнет третья база охотников, особенно с учетом сохранившейся развитой инфраструктуры некогда базировавшегося тут военного флота. Но пока на это не хватало ресурсов и не было в этом острой необходимости.
На мелкой морской ряби батиплан почти не качало, мы с Чернухой выбрались на обшивку и, оба вооружившись биноклями, стали осматривать берега у входа в бухту. Солнце светило ярко, видимость была замечательной, и я медленно, сотню метров за сотней метров осматривал почти разрушенный волнолом, старинную крепость странной вытянутой формы с орудийными бойницами и берег за ней. Дело в том, что радары реагировали только на заводские метки биотехов, но после достаточно успешной зачистки моря от тварей, на побережье стали формироваться и другие угрозы. Например, осмелевшие племена одичавших аборигенов, которые стали перебираться из степей и гор ближе к морю, чтобы ловить рыбу, или контрабандисты, которые могли облюбовать относительно безопасные места для своих перевалочных баз, или даже пираты, которые бы с успехом приспособили бухту для стоянки своих судов. Два года назад никто из них бы так близко к морю носа не сунул, но теперь все побережье Турции становилось обиталищем джентльменов удачи самых разных мастей, да еще оснащенных достаточно продвинутыми плавсредствами, вроде «Амбера», так что и тут можно было ожидать чего-то подобного.
Но даже тщательный осмотр обоих берегов бухты, у входа в нее, не выявил никаких признаков присутствия человека. Дикари, наверняка, жгли бы костры, пиратов и контрабандистов выдали бы временные жилища и суда не рейде.
Активность биотехов тоже была очень низкой. В акватории не было вообще ни одной твари, а вот в руинах города прятались две пары патрульников и с десяток змеевиков в зоне прибоя. Тут, у входа в бухту, соленость воды была еще достаточно высокой для их комфортного существования, но глубже они совались достаточно редко, и лишь когда уровень воды в реке падал. Севастопольская бухта, по сути, представляла собой достаточно длинный и относительно узкий канал, поэтому впадавшая в нее на востоке река в значительной степени влияла на ситуацию. Бухта простиралась на полных семь километров, на востоке в нее впадала река Черная, а на западе два сильно разрушенных волнолома отделяли ее от моря. При такой не маленькой длине, ширина ее составляла менее километра в самом широком месте, а по большей части метров пятьсот. Для нас это было очень удобно, так как если идти по фарватеру, дистанция до любого берега составляла не более двухсот пятидесяти метров, и пулеметная система могла уверенно вести эффективный огонь в автоматическом режиме по любым возникшим целям. С карабинами же в руках мы и вовсе могли тут господствовать, не говоря уже о тяжелом ракетном ружье, которое с середины бухты могло добить до любой ее точки даже в длину.
На самом деле, мы тут выжили в свое время исключительно благодаря особенностям местности. Если бы не узкая бухта и не река, в нее впадавшая, нас всех бы после крушения баллистического лайнера убили тут биотехи. Но их не оказалось, что позволило нам занять древний карьер, в котором некогда добывали известняк. Совершенно отвесные склоны с юга и с запада, то есть, со стороны моря, не давали шанса забраться в него никакой твари, даже юрким и цепким змеевекам. Взрослые обустроили в карьере отличный, очень хорошо защищенный лагерь, и пока наш доктор всех их не убил, мы там неплохо жили, ловили рыбу, вели хозяйство. Но доктора бес попутал, он всех взрослых заразил смертельной болезнью, чтобы они умерли, дав ему возможность над нами, подростками, доминировать. И так годами длилось, мы росли, взрослели, и были уверены, что взрослых выкосила какая-то зараза, передающаяся половым путем, а мы выжили лишь потому, что сексом в силу возраста не занимались. Если бы не появление Вершинского, это длилось бы неизвестно сколько, и неизвестно чем бы кончилось. Так что я, не смотря на произошедшее с Ксюшей, был Вершинскому благодарен. Да, сейчас с Ксюшей все плохо, и становится только хуже, но она, по крайней мере, свободна, делает, что хочет, и ее не насилует доктор-маньяк под видом выдуманного им зондирования. Для меня это было достаточным основанием, чтобы считать сделанный мною выбор верным или, хотя бы, оправданным в сложившейся ситуации.
– Надо двигать малым ходом, – произнес я, убрав от глаз бинокль. – Вроде, все чисто.
– Да, я тоже ничего опасного не разглядела, – согласилась со мной Чернуха. – До чего же хочется расслабиться, наконец, наловить свежей рыбки, запечь ее на углях, как мы делали, перекусить, и завалиться в густую траву на краю карьера. Солнце, тепло, и у нас три дня до прибытия Хая. Меня распирает от одной мысли о таком отдыхе.
– Да уж. – С этим было трудно не согласиться. – Загонял нас Хай тренировками. Да и питаться концентратами на камбузе тоже достало. Давай, малым ходом двигай до устья реки в надводном положении.
Мы спустились вниз, но шлюз вообще запирать не стали. Я впервые осознал, что верхнее расположение люков, еще утром показавшееся нам неудобным, имеет свои преимущества. Как минимум, можно в надводном положении держать люк открытым, лазать наверх при необходимости, не ждать, когда отработает механизм открывания, и не бояться, что в коридор попадет вода.
Вообще, техническая мысль Альбиноса, создавшего этот до крайности странный корабль, была настолько же до крайности нетривиальной. На первый взгляд все решения Альбиноса казались сомнительными, по меньшей мере, иногда совсем неоправданными, и почти всегда уродливыми на вид. Но на поверку работало это все намного лучше, чем что-то другое, и со временем открывались какие-то грани незамеченного раньше удобства.
Чернуха заняла место в рубке, а я перенастроил пулеметную систему на огонь по биотехам, начиная с четырехсот метров, если же в прицел попадет человек, на подачу сигнала тревоги. Так же я чутка переписал боевой профиль ультразвуковой пушки, чтобы к нам под водой ни одна тварь незаметно не подобралась, и снова вылез наружу. Было удивительно хорошо стоять, как древний мореход на палубе, ощущать ветер, запах соли, тепло солнечных лучей на коже. Было в этом нечто настолько первобытное, что в теле тут же начали пробуждаться дремучие инстинкты, глаза стали отслеживать малейшие признаки опасности на берегу, уши чутко ловили отголоски каждого звука, ноздри впитывали молекулы запаха, как у собаки, взявшей след. Так, наверное, работали чувства и мозг у первых охотников рода человеческого, которые выходили сражаться с копьем против пещерных медведей и не было у них ни батипланов, ни гарпунных карабинов, ни ракетных ружей.
Я вдруг с какой-то поразительной ясностью осознал, что патрульник, весом в тонну, тварь фактически равноценная плейстоценовому медведю, о которых я думал недавно. Вот только у наших предков оружие было не в пример слабее нашего, а воля, вероятно, не в пример сильнее. Интересно, как бы я отреагировал, если бы мне пришлось сразиться с патрульником, имея в распоряжении только рогатину или кремневый наконечник на копье?
