Штурм бездны: Коллаборация - Дмитрий Валентинович Янковский
Через три минуты, надев очки и перчатки, я уже уверенно работал плазменным резаком, распуская корпус на части. Металл поддавался хорошо, видимо, сплав действительно состоял в основном из алюминия с антикоррозийным покрытием. Подвал затянуло дымом, через который летели искры расплавленного металла.
В конце концов на полу осталось только основание цилиндра и внутренности – лазер, емкость с термоядерным топливом, контейнеры баромитрического детонатора… Но мы с Чучундрой потеряли дар речи, заметив, что являлось источником электрической энергии вместо аккумулятора.
– Барракуда меня дери! – прошептал Чучундра.
– Да это же гребаный импульсар! – добавил я.
Бак и Викинг потребовали объяснений. Пришлось их выдать, пусть и в самом общем масштабе, без подробностей, какие следовало утаить от непосвященных.
– В общим, – закончил я. – Тут вместо аккумулятора стоит сверхмощный ионный конденсатор. И он не разрядился, я думаю. Эта штука совершенно рабочая, поэтому нужно срочно снять провода с лазера. Иначе, если по любой причине лопнет контейнер первого контура на детонаторе, эта штука рванет.
Сняв перчатки, я осторожно откусил бокорезами оба провода, приходящих к лазеру, затем снял его с крепежа.
– Фух! – Я выдохнул. – Теперь эта штука не рванет. Но осторожнее с импульсаром. В нем столько тока, что если им ударит, одни тлеющие трусы останутся.
– Крышку опусти, он уже не сможет дать разряд, – напомнил Чучундра.
Я взял отвертку и, используя ее как рычаг, опустил верхнюю часть импульсара, обезвредив и его.
– Это та штука, которой вы парализовали платформу, когда брали ее под контроль? – припомнил Бак мой давний рассказ.
– Да, – ответил Чучунра. – И, кажется, мы знаем происхождение боеголовки.
– Точняк, – согласился я. – Лазер тоже до боли знакомый, хотя раз в десять меньше. Вот тебе, барракуда дери, и тени прошлого.
Глава 12. «Метод Бака»
С понедельника мне пришлось переквалифицироваться в юристы. Ну, как переквалифицироваться, скорее погрузиться в изучение вопроса и брать не совсем официальные консультации у штатных специалистов из отряда охотников, хорошо владевших темой.
Меня интересовал вопрос, распространяется или нет на нашу команду действие «Инициативы Вершинского», вышедшей как раз во время нашего долгого, пронизанного солнцем отпуска. Согласно ей ответственность гражданских лиц за попытки изучения биотехов значительно ужесточалась, вплоть до смертной казни, тогда как для охотников, наоборот, снижалась почти до нуля, в силу специфики их службы и в знак уважения перед их доблестью. Разрешили даже серийный выпуск жаберных скафандров, но без переноса производства с острова Крысолова и без трансферта баралитола. Другими словами, баралитол, сохранившийся на острове с довоенных времен, не должен был его покидать. В общем-то, понятно.
Кончились мои изыскания тем, что, находясь в запасе, мы все равно остаемся охотниками. Вскрывать биотехов нам как бы нельзя, но если поймают, у нас есть возможность восстановиться в отряде, и ответственность будет снята.
– То есть, лучше не попадаться, – Здраво рассудила Ксюша, когда мы собрались за завтраком в ресторанчике, и я выложил вердикт юристов.
– Да, восстанавливаться только чтобы избежать наказания, так себе идея, – согласился Чучундра. – Надо быть осторожнее.
– Ну, хотя бы смертная казнь не грозит, – выразила мнение Чернуха.
Мы рассмеялись, она не поняла почему и окинула нас непонимающим взглядом.
– Нас торпеды убьют раньше, чем заграбастает полиция, это уж наверняка, – объяснил Бодрый.
Чернуха показала ему язык.
Я нажарил для всех адмиральской яичницы с луком, помидорами, сыром и зеленью. Это блюдо любили у нас все, даже Викингу оно пришлось по вкусу.
– Для поиска платформы у нас нет ни фига, – прикинул он, уплетая за обе щеки. – В смысли, снаряжения, оружия.
Я заметил, что Бак украдкой улыбнулся. Был он любителем сюрпризов, и, зная, что у меня в подвале хранится, предвкушал обалдевший вид салаги. Конечно, тот не мог не слышать о существовании жаберных аппаратов, но точно не мог их видеть, а уж на себе, так подавно.
– С оружием, действительно есть проблемы, – согласился я, зыркнув на Бака, чтобы не палил тему. – Но из снаряжения кое что есть.
– «Воздушка» старого типа? – Викинг даже не пытался скрыть ироничный тон. – Новая вся на учете, как и вооружение, а со старой нырять на большие глубины…
– Мы в ней платформы уничтожали еще в Черном море, – пробурчала Ксюша. – А иногда и вовсе с голой задницей.
– На это бы я посмотрел. – Викинг хихикнул, а Чучундра показа ему кулак. – Ладно, ладно. Грибок-то есть?
– Дыхательного грибка до фига, – ответил я. – К тому же он размножается при определенных условиях, и мы их создали. На небольшую экспедицию хватит. Вопрос, где эту тварь искать?
– Ну, тут у меня есть идеи, – признался Бак. – Место, где мы нашли ракету, известно. Принесло ее в это место точно течением, тут прямо вопросов нет, сама она прилететь не могла по многим причинам.
– Панцирь лобового обтекателя в шахтном положении, – припомнил я. – Ну и, конечно, системы противовоздушной обороны засекли бы ракету на траектории. Она не летала, это факт.
– Вот. – Бак кивнул. – Значит, нам надо понять ход течения. Поймем откуда тварюку могло принести, и насколько издалека.
– И куда могло разнести другие боеголовки, – добавила Ксюша.
– Блин, тут океанолог нужен, – прикинул я. – Специалист по течениям. Но их же не готовят уже лет сто или больше. Как эти течения промерять-то вообще?
– До войны были специальные затопляемые буи, – объяснил Викинг. – Но вряд ли они у вас есть. Ну, и ими надо уметь пользоваться, понимать, как интерпретировать данные и наносить на карту.
– А старые карты не подойдут? – спросила Чернуха.
– Мы тут семь лет назад всю гидрологию поменяли, – напомнил я. – Опреснили целый залив. Так что течения поменялись точно, они зависят не только от разницы температур, но и от распределения солености. Старые карты не актуальны.
– На самом деле, мы могли бы взять азимут, хотя бы примерно, в том месте, где нашли ракету. – Чучундра задумался. – Для этого достаточно пловца в костюме с нулевой плавучестью. Там глубина небольшая, даже «воздушки» хватит, грибок не надо колоть. Пловца будет сносить течением, а мы нанесем трек на карту, и продолжим по азимуту среднего направления.
– Ну, да, – согласился я. – Безопасная зона внутри заграждения достаточно большая, можно попробовать, места хватит.
– А дальше что? – Викинг с непониманием нас оглядел.
– Ну, батиплана у нас нет, амфибии нет, значит, есть только один выход. – Бак развел руками. – Пешочком, у самого дна, чтобы ни одна тварь не заметила, прокрасться по азимуту.
– Ну, а если вдруг что? – напрямик спросила Чернуха. – Если камушек под ногой, что называется, хрустнет? Не реально отстреляться, и помощи ждать некуда. Я не представляю, как можно бродить по дну, когда торпеды кишат вокруг. Ну, не видят они тебя, не слышат, но вдруг что?
– Там нет никаких вдруг, – уверенно заявил Бак. – У торпед, когда они не чуют цели, очень четкие алгоритмы патрулирования или несения службы в боевом охранении. Они двигаются по заданным эшелонам, и никогда не рыскают возле дна. Их создатели не имели представления, что боевой пловец, вместо того, чтобы двигаться в толще воды, может брести по дну. Если же есть трещины, расщелины, то и вовсе можно ни о чем не думать.
– Как же ты тогда ультразвуком получил, если все так просто? – напрямую спросила Чернуха.
– Я не от торпеды получил, а от мины, – нахмурившись, ответил Бак. – Это была «Берта», больше пятидесяти килограммов общей массы. – И у меня задача была, подойти к ней вплотную.
– За каким дьяволом? – удивился я.
– Потому что достало. Как мы можем победить биотехов, если способны уничтожать их только толпой, при поддержке эсминцев, батипланов и гравилетов? У нас уже катастрофически не хватает техники, мы не справимся, если на уничтожение одной мины будем направлять тысячу охотников. Это не охота, это хрень на палке, барракуда дери.
– Остынь, – попросил я.
– Да что тут остывать? – Бак отмахнулся. – Мы с трудом пробили несколько коридоров под караваны, и ссымся от радости по этому поводу,
