Штурм бездны: Коллаборация - Дмитрий Валентинович Янковский
Когда ошвартовали катер, Чернуха осталась в нем, а мне пришлось поискать транспорт до штаба, чтобы не пилить пешком. Проблемы в этом не было, жетон отставника свое дело делал, меня провожали уважительными взглядами, а у салаг так и вовсе глаза горели. Один из них подкинул меня на камбузном грузовом турбокаре по пути в автопарк.
В штабе я доложил дежурному о цели прибытия, и уже минут через двадцать я передал адмиралу ключ-карту, завещанную Вершинским. Она содержала все мои полномочия.
– Могу спросить, что случилось? – произнес адмирал. – Неофициально. Официально, согласно вашим полномочиям, я должен без всяких вопросов отдать распоряжение о переводе охотника по прозвищу Викинг в вашу команду с увольнением в запас.
– Не случилось ничего, – соврал я, не моргнув глазом. – Просто Викинг с Баком были дружны, заскучали друг без друга, и Викинг попросился к нам. Никаких секретов.
Адмирал явно успокоился, оставшись доволен таким простым ответом, внес изменения в табель боевого расписания, подписал моей картой и вернул ее мне.
– Как на гражданке? – спросил он напрямик. – В глубину не тянет?
– Я нанырялся, если честно. Рано начал.
– Понятно. Ну, успехов. У вас же дочь?
– Да.
– Это хорошо. Свободны, Долговязый.
Я строевым поворотом развернулся кругом и покинул кабинет, а выйдя из штаба, связался с Баком и сообщил ему, что дело улажено, Викинг может предъявить дежурному изменения в табеле, а завтра получить пенсионный жетон.
– Лихо! – ответил Бак. – Мы тогда едем в поселок, Викинг со мной поживет. А завтра съездим с ним, оформим жетон.
– Да. А мы с Чернухой вернемся на катере.
Обратно транспорта я не нашел, и мне минут сорок пришлось топать по жаре в Порт-оф-Спейн, поставив Чернуху в известность о результатах поездки.
Когда я добрался до катера, рубашка на мне была мокрой, хоть отжимай, но зато Чернуха, умница, выдала мне стаканчик с мороженым и картридж с прохладным манговым соком. Я чмокнул ее в щеку, отдал швартовый, и, отойдя от базы, с удовольствием стянул мундир, оставшись в плавках.
– Если не окунусь, дым из ушей пойдет, – объяснил я.
Чернуха остановила турбину, катер лег в дрейф, я спрыгнул с борта и как следует ополоснулся. Чернуха тем временем промыла мою рубашку от пота. Вода в заливе, благодаря нашим усилиям семь лет назад, стала почти пресной, можно было не волноваться, что после стирки соль выступит.
– Хочешь тоже искупаться? – забираясь обратно на борт спросил я.
– Нет. Погнали, а то Мышка целый день одна, наверняка скучает.
По пути рубашка, разложенная на баночке, высохла, и я снова залез в мундир, не желая знакомиться с Викингом в плавках. Чтобы не проходить через пролив, мы пристали к северному берегу Змеиного мыса, но тут не было причала, поэтому пришлось временно затащить нос катера на песок.
– Мама, папа! – закричала Мышка, увидев нас, и бросилась нам навстречу. – Ура! А мы уже с дядей Викингом познакомились!
– Молодец. – Я подхватил ее на руки и усадил верхом на шею. – Держись крепче. И как он?
– Ну, салага, конечно, – выдала Мышка свое экспертное мнение. – Но такой, необычный. Штаны на жопе мешком не висят.
– Мышь, следи за языком! – укорила ее Чернуха.
– Ну, хорошо, на попе. В общем он похож на такого студента из манги, только без круглых очков.
Ей удалось меня заинтриговать. Оставив их с Чернухой у дома, я направился в ресторанчик, принимать пополнение. Надо отдать должное команде – за столом сидели только Бак и новенький, остальные из вежливости ушли в туман и накрылись там белыми тазиками.
Увидев меня, Бак поднялся с лавки, а новичок подскочил, будто у него в заднице была специальная пружина для приветствий начальства. Был он тощим, невысоким, ну, типа Чучундры, и тоже, наверняка, не блистал физической подготовкой. На вид было ему лет двадцать, то есть, он после учебки в боевой части прослужил год или два. Ну, это опыт, в любом случае. Поэтому штаны на жопе мешком не висят. К тому же, два года назад, эти воды не были так спокойны, как сейчас, и у всех тут была задница в мыле, чтобы расчистить от платформ хотя бы ближайшую акваторию и создать радарное заграждение.
– Вольно, – лениво скомандовал я. – Садитесь, в ногах правды нет.
– Это Долговязый, – представил меня Бак, опускаясь на лавку. – Заместитель командира отряда.
– Викинг, – произнес новичок. – Буду рад служить под вашим началом.
– Нет тут никакой службы, – пояснил я, садясь за стол на противоположную лавку. – Мы все в запасе и ты, Викинг, тоже. Завтра получишь в штабе пенсионный жетон. Это твое решение, тебя за язык никто не тянул.
– Ясно.
– Хорошо, что ясно. Так что всей этой уставщины давай поменьше, я сейчас вылезу из мундира, и ты завтра тоже. Бак тебе объяснил суть дела, и зачем ты нужен?
– Так точно! В смысле, да, объяснил. У вас есть предмет, в котором вы подозреваете термоядерную боеголовку.
– Верно. Давай сразу к делу. Ты знаком с историей термоядерного оружия?
– Да, и очень хорошо. Не только с историей но и с номенклатурой, с устройством конкретных моделей и образцов.
– То есть, ты с первого взгляда скажешь, то или не то?
– Ну, да. Скорее всего, если это не какая-то запредельная экзотика.
– Хорошо.
– И у меня есть теория о том, как боеголовка могла попасть внутрь ракеты, – сходу огорошил меня Викинг. – Совсем не обязательно такую платформу создавали специально.
Я не стал скрывать удивления.
– Ну, вы же понимаете, как работает баралитол, и как вообще создавались биотехи? – осторожно спросил Викинг.
– В общих чертах, – честно ответил я. – В моем представлении баралитол обладает мощнейшими мутагенными свойствами, и живые клетки, помещенные в него, как бы невероятно быстрыми темпами проходят эволюцию, что позволяет вывести селекцию на ранее недоступный уровень.
– Ну, близко, – оценил мои знания Викинг. – Разница в том, что для эволюции и естественного отбора нужно размножение, как фактор, иначе ничего не получится. Для селекции тоже. Мы как бы допускаем к размножению особей с нужными нам признаками, а остальных выбраковываем.
– Но биотехи не размножаются, – произнес я.
– Верно. Поэтому мы не можем говорить в их случае об эволюции или селекции, так как мы никаких особей не выбираем для размножения.
– Как же тогда происходит создание биотехнологического образца с нужными свойствами?
– Ну, среда, понимаете? – Викинг повертел в воздухе пальцами, подыскивая подходящую аналогию. – Ну, к примеру, вот, вы ловец жемчуга, и вам не надо, чтобы ваши дети надолго задерживали дыхание. Вам надо самому нырять глубоко и надолго. Что вы будете делать?
– Тренироваться, – я пожал плечами.
– Да, отличное слово! Тренировка. Точно! – Викинг заметно оживился. – Что происходит во время тренировки? Вы же не размножаетесь. Вы ныряете, поднимаете штангу, бегаете, и в рамках жизни одной особи, без размножения, получаете новые признаки. Вы становитесь крупнее, сильнее, дольше обходитесь без воздуха. Ваши клетки меняются, их потребности меняются, синтез протеинов и гормонов становится другим.
– Но если я накачаюсь, у меня сын качком не родится, – прикинул я.
– Верно! В этом и есть разница между обычной тренировкой, эволюцией, селекцией и биотехнологическим производством. В природе, чтобы признак начал передаваться по наследству, он должен закрепиться в нескольких поколениях при размножении. Баралитол снимает эти ограничения, он сразу вносит все изменения в геном. Вот, вы накачались, к примеру, выпили стакан баралитола, ну, я это образно, и все ваши признаки махом записались в геном. Мы берем одну вашу клетку, клонируем, и получаем однотипного вам качка.
– Так, хорошо. То есть, на заводе просто берут клетки природных существ и, меняя для них условия среды, развивают в твари нужные качества?
– Ну, да. Не так просто, там еще плюс трансгенный перенос обязателен, берутся нужные гены от разных существ, но суть верная. Получение одной особи с нужными свойствами, затем клонирование. Причем, что важно, этот процесс надо обязательно
