Штурм бездны: Коллаборация - Дмитрий Валентинович Янковский
– Это только предположение, – произнес я. – Не факт, что это термоядерная боеголовка, но по ряду признаков можно сделать такой вывод. Разбирать мы ее, ясное дело не будем.
– Это не может быть химическим оружием? – спросил Чучундра.
– Вряд ли, – ответил Бак. – Это было бы лишено смысла. Химическое оружие нет смысла делать в емкости из металла, куда эффективнее создать геном биотеха, который сам будет выделять отраву.
– Во-во. – Я кивнул, потрогав свежий шрам на боку, оставшийся от удара отравленным шипом. – Единственное, что нельзя создать биотехнологиями, это как раз ядерное оружие. Остальное проще вырастить было, чем строить.
– Пожалуй, – согласилась Ксюша. – Что будем делать?
Казалось бы, вопрос дурацкий. Ну, вызвать спецов с материка, они увезут опасную штуковину, утилизируют. Но все было не так просто, и этот вопрос мучил нас всех. Проблема состояла в том, что ядерного оружия на Земле не существовало, точнее не должно было существовать, уже очень давно. Полное разоружение по этой категории провели задолго до войны, это все знали. И возникал вопрос, откуда вообще могла взяться эта боеголовка? Наверняка, она существовала не в одном экземпляре, а минимум по числу ракетных шахт у какой-то гигантской платформы, потому что обычная не могла вырастить ракеты в тридцатиметровой длины. Еще более вероятно, что такая платформа была не одна.
– Показывать никому точно нельзя, – заявил я. – Это может привести к непредсказуемым последствиям. Кому можно доверить штуку, способную уничтожить целый город? Муниципалам? Да они срослись с бандитами насквозь. Метрополии? Так они отрицают наличие ядерного оружия, похерят боеголовку, и неизвестно, куда она попадет.
– Сто пудов, – согласился Бак.
– Я тоже так думаю, – добавил Бодрый.
– Верно, – произнесла Чернуха. – Если она пропадет из подвала Бака, я точно спокойно спать не смогу.
– Пожалуй. – Ксюша кивнула. – Но меня интересует, как такое вообще возможно?
– Что именно? – уточнил я. – Откуда боеголовка, если их все, согласно официальным данным, уничтожили?
– И это тоже. Но меня больше волнует, как она оказалась внутри живой твари?
– Дохлой, – спокойно произнес Бак.
– Ну, она же когда-то была живой. – Ксюша пожала плечами.
– Это факт. – Бакт усмехнулся. – Живой она была. Но была ли в ней боеголовка, пока она не сдохла?
Мы от хода его мысли слегка обалдели. Никому из нас не пришло в голову, что кто-то мог засунуть железяку внутрь дохлой твари. Да и зачем? Спрятать?
– Сомнительно, – без особой уверенности ответил я. – Во-первых, тут никто не нырял. Во-вторых, в океане есть огромное число мест, где можно что-то спрятать. В-третьих, ракета огромная. Похоже, ее геном специально разрабатывали именно ради способности нести термоядерный боеприпас. Что же касается вопроса «как», у меня есть теория. Сбрасывается личинка платформы, а с ней вместе какое-то количество боеголовок. Платформа растет, двигается, типа, как «Барбара», собирает боеголовки и хранит внутри тела, а когда начинает выращивать ракеты, они как бы растут вокруг боеголовки.
– Эту теорию легко проверить, – огорошил нас Бак. – Если оно так, то у боеголовки система инициации должна быть или заточена под возможность биотеха ее взорвать, или, хотя бы, не противоречить такой возможности. Другими словами, там или рычаг, или кнопка, которую можно нажать мышечным усилием.
Чучундра нервно хихикнул и произнес:
– Так и представил, ходим вокруг этой железки и дергаем за все.
– Не, – Бак покачал головой. – У нас есть один салага, очень начитанный. У него хобби – собирать информацию о древних видах вооружений. Мечи, мушкеты, ядерные боеприпасы.
– Чужаков сразу мимо, – жестко ответил я.
– Он не чужак, Долговязый, остынь, – уверил меня Бак. – Он хороший парень, мы с ним спелись на почве творчества.
– Чего? – Я едва не подпрыгнул с лавки. – Какое еще творчество, барракуда его дери?
– Ну, я рисую. Хобби. Он истории сочиняет.
– Офигеть! – Я в растерянности развел руками. – И что ты предлагаешь, показать боеголовку салаге?
– Он хороший парень, – повторил Бак. – Меня же вы взяли. Возьмите и его. Кто тут хвастался неограниченными полномочиями от Хая?
– Я не буду брать в команду просто хорошего парня, чтобы один раз осмотреть боеголовку.
– Он не просто хороший парень, – начал упрямиться Бак. – Меня ты за что взял?
– За то, что ты пешком ходил мину за сиськи щупать, – ответил я.
– Ну. Ходил. Но и этот салага редкий спец по электронике, квантовым вычислителям, всяким радарам-сонарам, он на спор за пару минут взломает вычислитель адмиралтейства и сольет с секретных папок всю порнушку.
Мы переглянулись.
– И зачем оно нам? – напрямую спросил я. – Мы же отставники. И салага этот твой, он же тоже уйдет в отставку, если я в адмиралтействе предъявлю свои полномочия. Он что, согласится?
– А, ну да. – Бак широко улыбнулся. – В отставке. Мы все в отставке, поэтому держим военный совет.
– Никакой это не совет! – горячо возразил я. – На наш берег, грубо говоря, вынесло опасный предмет, и мы решаем, как с ним поступить. Это не охота.
– Хорошо, не горячись. – Бак остановил меня жестом. – Скажи, почему ты не хочешь отдать боеголовку муниципалам?
– Потому что они ее сто пудов продадут бандитам, а те используют для ядерного шантажа, – честно ответил я.
– Верно. Ты боишься, что эта хрень попадет не в те руки, и где-нибудь не там взорвется. Теперь, внимание вопрос. А ты уверен, что эта хрень одна? Что после гибели платформы эти боеголовки не выкинет штормом на мелководье или на берег, где их кто-то найдет и продаст бандитам?
– Я, вот, тоже об этом в первую очередь подумала, – призналась Ксюша. – Пусть даже четыре шахты было у сдохшей твари. Это еще три боеголовки. Ты что, оставишь их лежать где-нибудь? Ну, смотри, мы, состоя на службе, нашли и припрятали золото. А кто-то, состоя на службе, найдет и продаст боеголовку. Дайверы могут найти ее на мелководье, а охотники где угодно. Поэтому нам надо выяснить, сколько этих железок, и найти все. Прекрасно, что мы в отставке! Так даже лучше. Не надо ни перед кем отчитываться, не надо тащить службу каждый день. Мы можем все сделать в частном порядке. Точнее мы обязаны это сделать.
– Ну… Да, – согласился я. – Обязаны.
– Вот тебе и ответ на вопрос, – добавил Бак. – Если я этому салаге скажу, чем мы собираемся заниматься, он из штанов выпрыгнет, чтобы попасть в нам. Что ему светит в охотниках? Караваны сопровождать? А тут охренеть не встать – платформа с термоядерными ракетами.
– Ладно. – Я понял, что решение о начале поисков уже принято. – Поговори со своим салагой, и если он готов в отставку на условиях зачисления в нашу команду, мы его возьмем. У нас Чучундра шарит в вычислителях, но лишняя торпеда на гарпуне не помеха.
– Разрешите выполнять? – Бак весело на меня глянул.
– Разрешаю бегом. Дуй, давай.
Бак быстро доел овощи, забрал мой турбокар и умчался на нем на север, туда, где были расположены кубрики основного контингента базы.
– Вряд ли у этой платформы четыре шахты, – произнес Чучундра, пережевывая сочный стейк. – Ну кто бы стал такой огород городить ради четырех помидоров?
– Или так, – согласилась Ксюша. – Или таких платформ несколько, но у каждой мало шахт, чтобы все помидоры, как выразился Чучундра, не класть в одну миску.
Через два часа у меня запиликал коммуникатор, показывая вызов от Бака.
– Ну? – спросил я, включив канал связи.
– Он согласен, но его, конечно, не выпустят из кубрика без резолюции адмиралтейства. Так что решай вопрос. Его зовут Викинг, третья рота, второй взвод.
– Принято, – ответил я. – Оставайся там.
Гонять турбокар через весь остров, а это семьдесят километров с лишним, было не очень умно, поэтому я решил оставить Бака на базе, а до штаба добраться с Чернухой на Ксюшином катере.
– Валяйте, – разрешила она.
Я облачился в мундир, повесив пенсионный
