Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

Йорк снова затянулся, на сей раз почти не поморщившись.

– Значит, Форест… И что же интересного сказал твой специалист?

– Не вздумай искать его самостоятельно, – предупредил Кёнвальд слишком резко, чтобы это показалось шуткой. – Господин звонких флейт, багряных закатов и цветущих лугов и раньше был весьма капризным и непостоянным даже для фейри – не угадаешь, одарит он тебя при встрече или сыграет шутку. Смешную только с его точки зрения, замечу. А уж после войны… К тому же с недавних пор он завёл личное чудовище, которое весьма трепетно относится к его приватности. Так что нет, никаких самостоятельных расследований.

– Я и не собирался примазываться к вашей потусторонней тусовке, – возразил детектив с таким выражением лица, что стало ясно: он уже мысленно прокладывает маршрут до соседнего Фореста. – А чудовищ мне хватает и здесь. Удалось узнать что-то о нашем местном монстре?

– Как сказать…

Кёнвальд помедлил перед ответом, словно сомневался, стоит ли вовлекать людей в колдовские дела, но потом всё же начал рассказывать. Наверное, если бы Тина не столкнулась с Доу лично каких-то полчаса назад, у неё бы сейчас волосы дыбом встали. Но теперь в ней, наоборот, проснулось любопытство: а как устроен кошмар? Что приводит его в движение?

…Как его остановить?

Сперва, точно настраиваясь на нужную волну, Кённа вновь, специально для Йорка и Маркоса, повторил рассказ о тенях: когда они появились, откуда пришли, на что похожи. Затем мягко свернул в прошлое и сообщил, что когда-то в окрестностях трёх городов были особые холмы.

– Точнее, города появились неподалёку от трёх Холмов, откуда начинался путь в земли фейри, – поправился он, и выражение его глаз стало мечтательным. – Как прекрасны были эти места! Я помню, как раскрывалась земля навстречу небу, полному звёзд, – так дитя распахивает объятья навстречу матери. И тянулись, змеились танцующие процессии; звучала музыка, что слаще мёда, и смех, что мелодичнее песни. Проносились стремительно босоногие всадники в драгоценных коронах, кружили над ними совы, а у ног шныряли проворные рэндалльские лисы. Иногда смертные присоединялись к процессии, околдованные открывшимся зрелищем, и редкий человек потом возвращался к своему родному очагу. Близ одного из Холмов, у залива, построили город и нарекли его в честь Святого Иакова; там издревле обитал дракон с глазами цвета расплавленного золота. Около другого Холма вырос городок под названием Тейл, где поселился колдун – а где один колдун, там жди ещё одиннадцать. Ну, а третий город построили за лесом и назвали Форестом.

…Между городами – а точнее, между Холмами – тянулись болота. В давние времена за топями закрепилась слава зачарованного места, где всякое может случиться. А попробуй-ка заслужи такое звание, когда фейри свободно ходят меж людей, а столкнуться с чудом так же легко, как попасть под дождь! После Войны Железа многое изменилось. Дивный народ исчез, кажется, без следа. Появились голодные тени – тогда, поначалу, ещё пугливые и осторожные. Но что было тонким – тонким и осталось. И каждый из трёх городов – Сейнт-Джеймс, Тейл и Форест – по-прежнему располагался неподалёку от приоткрытых створок, но вели эти врата теперь отнюдь не в земли фейри, а туда, где всё лишалось смысла.

Где всё обращалось в тени…

«То, что существует лишь наполовину, отчаянно жаждет воплотиться целиком», – сказал Кёнвальд, и это звучало так, будто он цитировал чьи-то слова. Где тонко – там рвётся; тени чувствовали, где мир может поддаться, и удваивали напор. В Сейнт-Джеймсе тот, кто некогда был драконом, а потом переродился и стал самим Городом, дотошно следил за чистотой. К себе он не подпускал ни единой крысы. В Тейле предательство одного из колдунов-хранителей привело к тому, что это место полностью оказалось во власти теней-безликих. А в Форесте, где последний из фейри, переживших Войну Железа, сколотил нечто вроде ночного патруля, дело ограничилось воронками. Их запирали в безвременье, однако иногда случались прорывы; здания поглощала скверна, а люди просто исчезали.

– Мы долгое время думали, что бесследно, – суховато, а потому особенно жутко сообщил Кённа. – Но затем Господин звонких флейт и багряных закатов столкнулся с одной… с одним… с некой тварью. Выглядела она как обычная смертная женщина, однако от человеческого в ней осталась лишь оболочка. И эта оболочка, начинённая отвратительной силой, не только могла передвигаться в солнечном свете, но и представляла опасность даже для фейри.

– И что сделал твой друг? – спросила Тина, чувствуя, что голос садится. – Убил её?

– Он уронил на неё луну, – совершенно серьёзно ответил Кёнвальд. – Этого, к счастью, оказалось достаточно. Но не всякий колдун или фейри способен на такое. А Уил… кхм, Господин звонких флейт, багряных закатов и цветущих лугов всегда был склонен чрезмерно реагировать.

Тина поперхнулась. Судя по округлившимся глазам Йорка, он только сейчас начал осознавать, с кем связался, и потенциальное общение с капризным и непредсказуемым существом, способным походя уронить луну на досадную помеху, больше его не привлекало.

– Э-эм… – протянул он. Потом с некоторым трудом справился с собой и включил мозги: – Так, значит, наш Джек Доу – что-то типа той твари? Человеческая оболочка, внутри которой эти, как их, тени? Крысы?

– Зови как угодно, – пожал плечами Кённа. – Они крысы, поскольку часто принимают облик этих зверьков, особенно поначалу, когда слабы. Они тени, потому что обитают в темноте. Мой друг так долго наблюдал за ними, что целую классификацию разработал, хотя вообще-то научная работа ему чужда. Есть тени – бесформенные пятна, далее идут крысы, затем безликие чурбаны в цилиндрах, и с ними обычному человеку уже не справиться одной силой воли. Тот, в ком поселилась тень, становится одержимым. Внешне он похож на оплывшую свечу – понятия не имею, что это значит, просто цитирую чужие слова. Одержимые могут передвигаться днём и притворяться людьми, порой долгие годы. Но и это не предел.

Йорк наклонил голову, глядя исподлобья:

– Что, бывает и хуже?

– Намного, – поморщился Кёнвальд. – Ступенью выше располагаются «генералы теней». Они не только организуют всю эту дрянь и заставляют двигаться в одном направлении, но и способны на… назовём это «колдовством». Та тварь, с которой столкнулся мой друг, назвала себя «маршалом» и утверждала, что она стоит над генералами, и я, увы, знаю только один надёжный способ уничтожить нечто подобное.

– Луна? – мрачно пошутил детектив.

– Именно, – последовал ответ без намёка на иронию. – Ты внимательно слушал. Это хорошо. Внушает определённые надежды.

Кёнвальд с совершенно независимым видом стоял, заложив большие пальцы в карманы джинсов, и словно чего-то ждал. Тина намёков упорно не понимала; Уиллоу, которая знала его немного получше, быстро оценила