Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

– Исчезни, – приказала Ива, наставляя посох на Доу.

И Доу закричал.

Ибо десятки побегов проклюнулись из земли, стремительно вытянулись – и пронзили его. Руки, ноги, корпус… Побег, проткнувший шею насквозь, развернул нежные листья, и ещё один пророс через желтоватый, точно кошачий, глаз.

Крик стал вибрирующим; он точно раздирал барабанные перепонки.

Вокруг запястий и щиколоток Доу вспыхнули и закрутились тёмные кольца, сотканные из незнакомых символов. Уиллоу отшатнулась, заслоняясь посохом. Из подлеска, опутывающего развалины, хлынула крысиная волна, слитная, жуткая, – и потекла, потекла сквозь ивы, огибая лишь крохотный островок, где Маркос с почерневшими от напряжения глазами стоял с костяным ножом на изготовку.

Ивы плеснули ветвями – по ним словно дрожь прошла.

Вскрикнула Уиллоу; рассыпался её венец.

Налетел ураган, призрачный, свирепый, и разметал всё – и рощу, и крыс. И Доу тоже исчез, оставив после себя только обожжённый участок на стоянке.

Всё стихло.

Уиллоу сидела на асфальте, обняв иссохшую палку, и мелко дрожала.

– Мы, это… – Йорк кашлянул, прочищая горло, и опустил дуло ружья. – Мы победили?

– Нет, – честно призналась девчонка, глядя исподлобья. – Оно… То есть он сбежал. Ему помогли. И хорошо, потому что я выдохлась… Это плохая новость.

Тина облизнула пересохшие губы.

Теперь, когда ивы исчезли, развалины и заброшенная стоянка выглядели ещё более мёртвыми, пустынными.

– А что, есть и хорошая?

Уиллоу улыбнулась; губы у неё растрескались до крови.

– Есть. Девочки сказали, что он вернулся. Помощь идёт.

И только тогда Тина позволила себе в изнеможении сползти, приваливаясь спиной к остаткам разрушенной стены.

Глава 18

Гибкость ивы

Тишина была как после взрыва: не настоящая, а словно бы следствие временной глухоты. Ветер успел перегнать банку из-под колы поперёк стоянки и пронестись по верхушкам зарослей в отдалении, Йорк что-то спросил, Маркос ответил ему какой-то запредельной дерзостью, судя по выражению лица… но Тина не слышала ничего.

«Надо же, мы не умерли, – подумала она с лёгким удивлением. – И даже не ранен никто».

Кёнвальд соткался из воздуха, подобно призраку, и одним своим появлением изменил абсолютно всё. Такие тёмно-синие облегающие джинсы и серая толстовка с кошачьей усатой мордой на спине могли принадлежать кому угодно – парню-подростку, девчонке-бунтарке, усталой мамаше, пенсионеру на пробежке… Но капюшон был откинут, и даже в ржавом вечернем свете паутинно лёгкие волосы оставались холодно-белыми, без намёка на цвет, а глаза сияли так ярко, что хотелось зажмуриться – или, наоборот, смотреть, смотреть, пока не перегорит в пепел воспоминание о пережитом кошмаре.

Можно было не знать, что явился речной колдун, но даже самый скептически настроенный чурбан опознал бы в нём сейчас источник такой силы, которая отменяет любую другую.

Кённа огляделся медленно, отрешённо, точно восстанавливая по одному ему видимым знакам ход событий. Задержал взгляд на Тине, дождался кивка и слабой улыбки – «Со мной всё хорошо» – и обратился к девчонке, которую било крупной дрожью.

– Я горжусь тобой, Уиллоу Саммерс, – произнёс тихо он, тихо, но отчётливо, неуловимым образом приблизившись к ней. – Ты прекрасна.

Уиллоу длинно, клокочуще выдохнула:

– Да па… па… пошёл ты… – У неё вырвался всхлип. Она уронила свою палку, теперь уже явно бесполезную, и обхватила себя руками. – Нет. Обними меня. Сейчас. Пожалуйста.

И расплакалась отчаянно, навзрыд, как ни за что нельзя было ожидать от неё.

Кёнвальд только полшага сделал к ней, а она бросилась к нему на подгибающихся ногах и сама уткнулась в плечо. Он обнял её, погладил по волосам, по спине, шепнул что-то на ухо; потом улыбнулся Маркосу и сказал, умудрившись ни одной покровительственной ноты не подпустить в голос:

– Ты почти справился. Маленький Оливейра – настоящий боец, так? – и отвёл одну руку в сторону.

«Куда делся белый нож?» – успела подумать Тина.

И ещё:

«Вот Маркосу-то наверняка гордость не позволит расклеиться на виду у всех».

И ошиблась.

Он отлип от стены, не слишком уверенно добрался до Кённы и молча упёрся ему лбом в шею. Плечи у него не тряслись, и сбитого дыхания слышно не было, но отчего-то отчётливо представлялось, как жжёт у него глаза, а горло перехватывает; наверное, потому что мальчишка, гордый, как демон, бестрепетно позволил и обнять себя, и успокоительно погладить по спине.

А Кёнвальд наконец посмотрел на Йорка, точно впервые увидев его, – совершенно ледяным взглядом, невыносимым:

– Я знал, что с женщинами ты не умеешь обращаться – это не новость. Но и с детьми, оказывается, тоже. Так какой из тебя защитник?

– Кто бы говорил, – не удержалась Тина и на мгновение закусила губу, чтоб в голосе не прорезалось слабины. – Где тебя носило?

– Я советовался кое с кем, – уклончиво ответил Кённа. И снова глянул на детектива, на сей раз насмешливо: – Язык проглотил? – Йорк побагровел. – О, с такими дуболомами это временами случается. Особенно после эпичного, даже легендарного провала, достойного места в поучительной детской сказке. Нет, безусловно, зрелый муж может умереть, как ему заблагорассудится, но других-то зачем за собой тянуть? Подыхать веселее в компании? Или хочется отомстить хоть кому-то, если не получается дотянуться до истинного виновника? О, он близко – да не достать, а ударишь – только зеркало разобьёшь.

В этот момент Тине показалось, что Йорк или заорёт, как раненый буйвол, или вскинет к плечу ружьё и выстрелит, или по-простому вмажет насмешнику в челюсть кулачищем…

– Заткнись. Много ты понимаешь.

– Много ли? – Кённа вздёрнул белёсые брови. – Хороший вопрос. Иди за мной.

Он в последний раз бережно погладил подростков по спинам, поцеловал бледную, но спокойную уже Уиллоу в краешек губ, а Маркоса – в висок и отстранил обоих – не отпуская рук, впрочем.

И – потянул за собой, в сторону от стоянки, от лоснящегося, обугленного пятна на асфальте, к зарослям, что послушно расступились зелёным коридором. Тина как зачарованная двинулась следом, точно её на верёвочке вели, потому что решительно невозможно было оставаться здесь, у развалин, от которых разило крысиным смрадом. И даже Йорк, закостеневший от унижения, не смог противиться и тоже ступил на эту тропу.

«Да Кённа просто уводит нас подальше отсюда, – осенило Тину вдруг. Пальцы речного колдуна смыкались на запястье Маркоса крепко и непреклонно, а ладони Уиллоу касались едва-едва, лишь кончиками щекоча. – Куда угодно, только бы прочь от этого места. Как будто оно… загрязнено?»

Догадка пугала.

Тина свистяще выдохнула;