Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна

Как скажешь, — вздохнул Марцель. — Опять на мне вся грязная работа. Помочь распихать этот хлам обратно по ящикам руки отвалятся, да? Уборка под укоризненным взглядом белой кошки заняла семь с половиной минут. Не так уж мало. Зато теперь никто бы сходу не заметил, что помещение обыскивали. Дверь Шелтон запирать не стал, просто прикрыл. Проходя мимо комнаты, где спала фрау Ройтер, Марцель запнулся.

— Слушай, — шепотом окликнул он стратега, — а что ты с ней сделал?

- Убрал кое-что, мешающее жить долго и счастливо, лаконично ответил Шелтон. Я давно не практиковался, а тут удобный образец и прямо под рукой. Жаль, что человеческие чувства не поддаются коррекции так же легко, как и тело. — Ага. Мартеллю в голень ткнулась кошка, и он вздрогнул. В голову пришла жутковатая идея. — Иди вниз один, ладно?

Я тебя догоню. Шилтон удивлённо обернулся. — Уверен? — Я только кое-что узнаю, и всё. Стратег продолжил спускаться по лестнице, а Марцель, потрепав кошку за ухом, проскользнул в комнату и уселся на корточке рядом с диваном, где спала фрау Ройтер. Немного поколебавшись, положил ей руку на лоб и разбудил, одновременно мягко проникая в разум и тумане восприятия.

Привет! — тихо произнес он, когда женщина слепо распахнула светло-зеленые глаза. — Сколько лет твоей кошке? Губы фрау Ройтер едва шевельнулись. — Два года и одиннадцать месяцев.

А как она к тебе попала?

Просто пришла, — Марцель помедлил перед последним вопросом. — А как ее зовут? Женщина устала прикрыла веки. Ответ прозвучал только в мыслях. — Дани. Шилтон поджидал напарников у перекрестка, грея в ладони полосатое яблоко. — Что так долго? — С кошкой прощался, — пробурчал Мартель, поудобнее пристраивая сумку на плече.

После второго перехода сквозь запущенный сад она потяжелела еще на килограмм. — Ты в курсе, что ее зовут Дани, почти как Даниэлу? — Ничего удивительного, — пожал плечами Шелтон. Рейтеры очень тяжело переживали потерю любимой дочери и поэтому назвали домашнего питомца в ее честь. Но сейчас мне интереснее другое. Звонил Блау, расспрашивал о ходе расследования.

Марсель споткнулся на ровном месте. — И что ты ему сказал? — Выдал пару отбракованных версий, как всегда, и намекнул, что, по моему мнению, за Штайном охотится кто-то еще, и у этого кого-то есть информаторы из ближайшего окружения Блау. Нехорошо усмехнулся стратег. — А это-то зачем? — В своё время узнаешь, Шванг, а пока для твоего же блага лучше пребывать в неведении.

Шелтон сверился с часами и запрокинул голову, щурясь на полуденное солнце, пробивающееся сквозь желтеющую листву. — У нас есть час или около того. Вполне можем прогуляться двадцать минут и уже потом торопиться на поезд. Как насчёт кофе? — После звонков Блау нужен не кофе, а чай с ромашкой, — огрызнулся Марцель. «У меня такое чувство, что в итоге они нас все-таки грохнут».

«Обязательно попытается», — многозначительно улыбнулся Шелтон. «Мы еще посмотрим, кто кого». Это не прозвучало, но ощутимо повисло в воздухе. Всю обратную дорогу Мартель бессовестно проспал. Очнулся он только на подъездах к Хафельбергу. Шелтон сидел по обыкновению, уткнувшись в ноут и периодически принимался набивать текстовые сообщения. Заметив, что напарник проснулся, он коротко предупредил «Есть информация, что в ближайшие дни у нас могут возникнуть проблемы.

Старайся по возможности постоянно прослушивать окружающее пространство. Я попробую вытянуть подробности по своим каналам, но надежных источников у меня нет». «Проблемы?» Мартель проморгался и по привычке потянулся за очками щурясь на солнце. Очки обнаружились на коленке у Шелтона. — А какого рода проблемы?

Блау. — А-а-а. Шутить резко расхотелось. — Я удивлен, что это начинается так поздно, — заметил Шелтон, искосы глянув на напарника. — Ты ведь на самом деле не глупый человек, Шванг. Скажи, тебя не настораживает тот факт, что исчезновение Штайна скрывали почти месяц, и что потом Блау предпочел обратиться к наемникам, а не изыскать ресурсы внутри группировки?

Марцель неуютно поёрзал на сиденья. Хотя в вагоне больше никого не было, за исключением спокойно дремлющего семейства в противоположном конце, обсуждать вслух свои подозрения не хотелось. — Ну, мне с самого начала не нравились шельдерские, — признался он наконец. — Они всегда работали очень грязно и всегда привлекали, ну, наших. Ту телепатку, которая пришла за тобой, или там Ирен — это только те, о ком мы знаем, да? Наверняка в штате у них еще куча паранормального народа.

И раз с такими ресурсами нанимают нас для решения всякой внутренней фигни… Вообще, это хреново звучит. Понизив голос, добавил он, руки так и чесались что-нибудь разломать. Душка фиолетовых очков пока держалась, но это явно было ненадолго. Обычно таких наемников потом убирают.

Предположим, мы с тобой уже наработали определенную репутацию, и тихо убрать нас не получится», — спокойно парировал Шелтон. Но в целом верно. Блау не доверяет своему окружению, с одной стороны, с другой — ему нужны люди, от которых потом можно будет избавиться, не ослабляя группировку. И да, касательно побега Штайна… Наверняка сначала было проведено внутреннее расследование, с результатами которого нас не ознакомили, предоставив вместо этого только поверхностные сведения.

И с учетом того, как Блау сегодня заглотил наживку — Шелтон сделал долгую паузу, прикрыв глаза — в общем, у Штайна, скорее всего, есть покровитель в группировке, достаточно влиятельный, чтобы Блау побаивался убирать его открыто. Сложно сказать, играет ли наше расследование этому покровителю на руку или, наоборот, подставляет его.

Мы можем как усилить раскол в группировке, так и укрепить позиции Блау, предоставив результаты независимого расследования, которые однозначно укажут на покровителя Штайна. Либо… На этот раз Марцель не выдержал. — Либо… Ты говори прямо, а не тяни из меня мозги, или хотя бы думай помедленней. — Придурок, — фыркнул Шелтон безлобно. — Либо всю эту кашу заварил сам Штайн, и он гораздо более умен и влиятельен, чем предполагалось.

Но это пока всё уровень домыслов, никаких фактов. Так что не забивай себе голову. Просто имей в виду, если что-то случится, а меня не будет рядом, чтобы разъяснить ситуацию. Марцеля пробрала дрожь.

Э-э, как-то зловеще звучит. Собираешься свалить куда-то?

В моё отсутствие, Шванг, ты имеешь обыкновение вляпываться в такое дерьмо, что мы выбираемся из него месяцами, — сухо ответил Шелтон, глядя в сторону. Океан его разума словно покрылся коркой льда, не пропускающей никого и ничего. Поэтому считай, что я всего-навсего предостерегаю тебя от самостоятельных действий. Это дело гораздо сложнее, чем кажется. Не наломай дров. — Ага, — уныло согласился Марцель.

Душу гладал мерзкий червячок сомнения.

Ну, конечно.

Слушай, мы уже подъезжаем. Я тут пройдусь, покурю, ладно? А потом уже домой и обедать». Шелтон мельком глянул на табло в конце вагона. До прибытия оставалось четыре минуты сорок семь секунд. «Сорок шесть. Сорок пять. Я планировал пообедать у Анны. Подходи туда, как закончишь». Выскочив из поезда, Мартель пошлёпал сразу направо, без тропы, в луга.

После дождей словно началась вторая весна. Заполошно цвели какие-то мелкие невзрачные цветочки, оплетающие взгорки, проталкивались сквозь влажную почву нежные стрелки травы. Выбрав местечко по суше, Марсель растянулся во весь рост, раскинул руки и ноги, как морская звезда на дне. Курить хотелось, но это желание шло не обременительным фоном. Тянуться за спичками и сигаретной пачкой было по-настоящему лень.

Город монотонно гудел вдали. Мысли на таком расстоянии сливались, только иногда Тогда всплесками долетали яркие впечатления. Злость, страсть, страх — три чувства, которые могут поглотить человека полностью. От уходящего поезда слабо веяло сонливостью и ощущением спешки. Надрывно стрекотали цикады, вплетая звук в мелодию, звучащую в чем-то светлом разуме.

И нависало над всем этим нечто смутное, рассеянное, неправильное, как фальшивящая скрипка в слаженном оркестре. Зажмурившись, Марцель постарался сконцентрироваться на неправильной ноте, но источник был слишком далеко, к тому же она словно волнами расходилась, то звучит, то снова умолкает. Все это вызывало неприятные воспоминания.