Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна

Ройтеры!

Образ фотографии тянулся из разума Шелтона. Глубже Марцель заглядывать не стал. Он прошел дальше по коридору, свернул за угол и у обитого жёлтым вельветом дивана обнаружил сбежавшую кошку, присел на корточке, потянулся погладить её, и его запоздало накрыло болевыми ощущениями Шелтона. Это было посерьёзнее иголки под ногтем, больше похоже на ожог. Марцель, закусив губу и стараясь отстраниться от чужого восприятия, похлопал себя по карманам и не слишком удивился, обнаружив, что спички куда-то пропали.

Перед глазами так и стояла вереница фотографий. И снова женщина на старом диване, кутающаяся в полосатый плед. Другая, не та, что спала в этом доме. Шелтон появился через четыре минуты. На правой руке у него была шелковая перчатка без пальцев. Марцель быстро отвел глаза в сторону, стараясь не думать и не замечать.

— В конце концов, чужая благотворительность не мое дело. — Ты еще не нашел комнату? Даже холоднее, чем обычно, поинтересовался стратег. Марцель мотнул головой, продолжая тискать разомлевшую кошку. — Естественно. Как я вообще мог подумать о том, чтобы положиться на тебя? — Брось ее и займись делом. Например, прослушай окрестности на предмет незваных гостей.

Мне не нужны проблемы. — Хорошо, хорошо, — вздохнул Марцель, — и вовсе незачем так рычать. Черт, да прослушиваю я, прослушиваю. Ищи то, зачем пришел, и сваливаем отсюда. — Вообще-то, мог бы уже сказать, зачем мы сюда припёрлись, а оцепляться своим биокинезом к любой женщине, которая хоть немного похожа на твою… Шелтон, совершенно нейтральным выражением лица, прицельно пнул напарника по почкам.

Твою мать… Марцель раздраженно спихнул кошку с колен. Она обиженно зыркнула на него и потрусила обратно к лестнице, но вскоре вернулась. Шелтон принялся открывать по одной двери, пока не дошёл до одной, запертой на ключ. Марцель демонстративно уселся на диван, всем своим видом показывая, что помогать не собирается. Через несколько минут замок щелкнул. Ремлющая под диваном кошка выпала на свет Божий и, потянувшись всем телом, прошмыгнула к открытой комнате.

Шелтон, пропустив зверька вперед, вошел следом. Марцель чертыхнулся и вскочил с дивана. «Может, все-таки скажешь, что мы ищем, а?» В комнате грохнул ящик, что-то задребезжало и послышался недовольный кошачий мяф. — Дневник, — ответил Шелтон с запинкой. — Тетрадь, блокнот, ежедневник, что-нибудь, и еще шванг.

Марцель, потирая отбитую поясницу, рискнул подойти ближе и заглянуть в комнату. Шелтон стоял к нему спиной и методично перерывал содержимое ящика старинного комода справа от дверного проема. — Я очень редко позволяю себе приступы такой благотворительности, как сегодня. И в следующий раз, прежде чем ляпнуть что-нибудь своим дурным языком, вспомни, пожалуйста, что я вообще-то пытался выучиться на врача, когда случилось то, что случилось.

Хорошо? Марцель втянул голову в плечи.

Хорошо. Я это… Поищу дневник. А как он может выглядеть?

Как угодно. — пожал плечами стратег. Есть небольшая вероятность, что Даниэлла взяла его с собой в горы, и он сгорел вместе с ней. Но что-то должно остаться — записи, фотографии, заметки на салфетках. И если они есть, то ройтеры сохранили их. Надо просто искать. Комната покойной Даниэллы оказалась на удивление чистой и уютной. Дышало здесь легко и спокойно.

Марцель методично перебирал вещи, пока пушистая кошка отиралась у его ног, и настырное солнце лезло в щелки между узкими планками жалюзи. Не раз он ловил себя на мысли, что это место чем-то напоминает ему то ли храм, то ли древний языческий алтарь в честь полузабытого и потому беспомощного, но все же доброго божества.

На полках застекленного шкафа и в глубоких ящиках комода странным образом соседствовала одежда, игрушки, институтские конспекты, книги в мягких обложках с загнутыми уголками страниц, глиняные фигурки, бусы из перышек и камней, расписные керамические колокольчики, связки сухих трав, пахнущих теперь только пылью, связки фотографий. Шелтон нашел в столе старенький цифровой фотоаппарат с севшими аккумуляторами и попробовал воскресить его через собственный ноут. Марцель, не отвлекаясь от поисков дневника, поинтересовался, как успехи.

«Тут встроенная карта, так что придется раскручивать корпус». Шелтон сдвинул брови. «Жаль, времени мало. Если найдешь что-то интересное, покажи мне. Даже если это что-то, не будет иметь ничего общего с дневником». Следующие полчаса прошли в тишине. Марцель успел перебрать содержимое комода и двух ящиков стола и перешел к нижним полкам. Горка интересных вещей потихоньку росла.

Сперва на покрывали узкой девичьей кровати валялся только магнит с гербом Хаффельберга, потом к нему присоединилась папка уголок с подшивкой к сирокопии газетных статей, несколько связок фотографий. В один момент ладонь кольнула что-то острое, и Мартель с удивлением выудил из стопки разноцветных футболок медную подвеску на цепочке — кошку, свернувшуюся в клубок и оттопырившую хвост. Кончик хвоста был отломан, он-то и поцарапал кожу.

Есть, — сказал вдруг негромко Шелтон, — иди сюда, ты должен это увидеть. Машинально сунув подвеску в карман, Марцель протиснулся между столом и креслом и уселся на поручне, опираясь обеими руками Шелтону на плечи. Экран ноутбука пестрел множеством картинок. Стратег умудрился таки извлечь информацию из карты в неисправном фотоаппарате. — И куда конкретно мне смотреть?

«Сейчас». Шелтон выбрал курсором невзрачный черный прямоугольник. «Это видео. Я сделаю звук погромче, а ты следи». Прямоугольник развернулся на весь экран. Потом изображение дрогнуло, и в кадре появился деревянный мост над речкой в Хаффельберге. Дело происходило, по-видимому, поздним вечером. Естественного освещения еще хватало, чтобы различать очертания предметов, но цвета уже были искажены до неузнаваемости.

Звук шел с жуткими помехами, то ли кто-то шумно дышал в самый микрофон, то ли мешался ветер. Некоторое время ничего не происходило, а потом за кадром вдруг ойкнули и, видимо, уронили фотоаппарат. В кадре мелькнули дома, потом брусчатка, потом опять дома. Незнакомый женский голос восторженно произнес «Анна, Анна, ты видишь ее? Ведь видишь? Нет».

А вот этот голос Марцель узнал.

Даня, пойдем отсюда, ну, пожалуйста.

Ты и правда ее не видишь. Слова едва можно было разобрать, но искреннее удивление чувствовалось очень хорошо. Марцель подался вперед, не обращая внимания на то, что уже практически наваливается на напарника, и тут экран снова стал черным. — Это что, все? — разочарованно протянул телепат, спрыгивая с ручки кресла. — И что это было? Я не понял. Взглядом Шелтона можно было воду морозить, в пустыне, летом.

Мы, очевидно, прослушали фрагмент разговора Даниэлы Ройтер и Анны. Здесь много подобных обрывков. Разные места в Хаффельберге, всегда вечерняя съемка, фото или видео, но диалог есть только в этом фрагменте. Мост, ты видишь ее, тебе это ничего не напоминает, а? Марцель почувствовал лёгкую тошноту и головокружение.

Она ведь не моих призраков имела в виду? — Мне кажется, ты уже знаешь ответ, — мягко произнес Шелтон. — Почти наверняка речь идёт о призраках. Похоже, Даниэла тоже их видела, а Анна нет. В горле у Марцеля пересохло. Он сглотнул и, попятившись, уселся на кровать, сминая покрывало.

Ага. И Анна ещё жива. «А Даниэла…».

«Твои выводы, как всегда, поражают логичностью и оптимизмом», — фыркнул Шелтон и отвёл взгляд от экрана компьютера. «Наши дела не так уж плохи, Шванг. По крайней мере, я нашёл подтверждение своей теории, что не может меня не радовать. А что там у тебя?» «Да хрень всякая». «Как самокритично. Давай сюда, я взгляну». Фотографии и магнит Шелтон отбросил почти сразу, а, А вот подборкой газетных статей заинтересовался.

Наскоро проглядев всю подшивку, он сунул папку в сумку, закрыл крышку ноута и коротко приказал. — Собираемся. Времени до отхода поезда уже мало, а обменять билеты можно только на вечер. Сложи фотографии туда, откуда ты их взял, поправь покрывало на кровати и идем. Да, и вот это все тоже разложи по местам. Выводы я тебе расскажу в поезде.