За что наказывают учеников - Наталья Сергеевна Корнева
— Мой господин… — Она наконец набралась духу. — Если позволите, есть кое-что еще, о чем вам следует знать.
Элиар поднял глаза от бумаг и внимательно посмотрел на Первого иерарха.
— Говори, — строгим тоном приказал он.
— Как я уже говорила, мой господин, во время штурма Белых Лун приближенная владетеля Севера была тяжело ранена…
— Белая Стрекоза? — Великий Иерофант припомнил миловидную и деликатную спутницу Яниэра, которая при недавнем визите в Ангу сопровождала его и Шеату в приготовленные для каждого из них покои. Действительно, что-то такое проскользнуло в одном из предыдущих докладов, но тогда он, занятый делами гораздо более насущными и важными, не придал значения этой незначительной мелочи.
— Да, совершенно точно. — Шеата поклонилась. — Память вашего высокопреосвященства как всегда безупречна.
— Так что с ней стряслось? — Элиар нетерпеливо повел плечом, не понимая, почему его занимают подобными вопросами. — Она умерла?
— Пока нет, мой господин. — Шеата отчего-то смутилась. — Но раны ее серьезны. Она потеряла много крови и много жизненной энергии. Белая Стрекоза очень слаба и собственных духовных сил ее недостает, чтобы исцелиться. Предполагаю, владетель Севера будет огорчен, если его приближенная погибнет в плену в Вечном городе. Это может оказать дурное влияние на будущие дипломатические отношения Ангу и Бенну. Во избежание возможных осложнений не позволит ли ваше высокопреосвященство оказать раненой посильную помощь?
Эти слова привели Элиара в крайнее недоумение, но он не подал виду. Впервые на его памяти Шеата проявляла такое повышенное внимание к какому-то человеку по собственной инициативе, без его прямого распоряжения. Тем более — осмеливалась беспокоить Великого Иерофанта, прося за этого человека и приплетая к тому же смехотворные политические мотивы. Элиар имел все основания сомневаться, что Белая Стрекоза настолько близка Яниэру, что тот из-за ее смерти осмелится рассориться с Вечным городом Бенну. Да и саму Шеату, несомненно, гипотетическое огорчение Яниэра заботило мало — если владетель Севера и вправду вдруг чрезмерно огорчится, он будет иметь дело с непобедимыми легионами жреца Черного Солнца, только и всего.
Должно быть, по какой-то скрытой причине судьба Белой Стрекозы значима для Первого иерарха.
— Ты очень предусмотрительна, — сухо отозвался Элиар, после некоторых раздумий решив все же удовлетворить просьбу. В целом, в ней не было ничего сложного или предосудительного, а приближенная заслуживала некоторого поощрения и права на маленькие вольности. Верную службу следовало вознаграждать. — Не будем понапрасну расстраивать нашего дорогого гостя и увеличивать скорбный список его потерь. И без того многие люди Яниэра погибли, отчаянно защищая Белые Луны в его отсутствие… Займись этим, Шеата. Сделай все необходимое.
— Слушаюсь, мой господин. — На сдержанном лице боевой жрице промелькнуло облегчение. — Будут ли еще распоряжения или позволите удалиться?
В этот миг до них донесся звук начала утренней службы: в большом храмовом зале громко запел гонг, по которому не били, а мягко водили руками. Гонг рождал странный протяжный гул, подобный глубинному пению китов. Этот гул вдруг напомнил Элиару о рокочущем океане, о стоявшем на его берегах Запретном городе Ром-Белиате, которого больше нет, и о безвозвратно ушедших годах ученичества.
Внутри что-то заныло, и в душу хлынула тоска, внезапная и отчаянно глубокая. В былые годы, полностью захваченный своим бунтом, одержимый непрекращающимся противоборством с Учителем, он совсем позабыл, сколь многое дал ему наставник и как глубока их духовная связь. Долгие годы после поединка в павильоне Красных Кленов Элиар искренне считал, будто эта связь оборвана, но в один из дней с удивлением осознал, что для наставника все еще остается место в его мятущемся сердце.
Смерть Красного Феникса неожиданно оказалась больше, чем просто смерть. Элиар часто ловил себя на мысли, что испытывает сильный гнев, думая о царящей в мире несправедливости: самые недостойные представители рода человеческого продолжали наслаждаться радостями земной жизни, в то время как Учитель, который более прочих заслуживал этого, был мертв.
От смерти Учителя Элиар пытался укрыться хоть где-нибудь, хоть в пучине, хоть в самой темной бездне. И в конечном итоге именно в нее он и сбежал.
Не было иного способа позабыть о своей тоске, кроме как с головой уйти в Черную магию, лелея надежду однажды освоить запретный ритуал призыва души. В процессе Элиар проникся к изучаемым техникам такой сильной страстью, почти одержимостью, что перестал замечать что-либо вокруг. Он продвигался вперед решительно и уже вскоре стал настоящим хозяином переродившегося Черного Солнца.
— Погоди…
Элиар знал Шеату с самого раннего детства. Немедленно выделив среди воспитанников Черного ордена щедро одаренную девочку, долгие годы он лично занимался ее обучением и научил многому из того, что умел. Шеата показывала большие успехи. По праву он мог считаться ее наставником, но сам не признавал себя таковым, не принимал особый статус Учителя и не дозволял называть себя так. Ничего не поделать: в глазах Элиара это обращение предназначалось только одному-единственному человеку, а потому Шеате оставалось только смириться и звать его «господином» или же использовать высокое титулование Великого Иерофанта.
В очередной раз судьба зло подшутила над Элиаром: всей душой он ненавидел диктаторские методы воспитания Красного Феникса, но, когда пришло его время, сам стал наставником еще более требовательным и грозным, еще более жестким и отстраненным.
За годы обучения и беспорочной службы Шеата стала правой рукой Великого Иерофанта и достаточно близким человеком, которому он мог доверять, к мнению которого прислушивался, когда возникала необходимость в совете и трезвом взгляде со стороны. За долгую жизнь Элиара из всех прислужников Шеата была единственной, кто удостаивался такой чести. Конечно, помимо верного Шандора, мягко наставлявшего самые первые его шаги в Тайной Страте Ром-Белиата…
Зная вспыльчивый характер своего господина, Первый иерарх храма Затмившегося Солнца всегда знала свое место и в советах предусмотрительно не переходила незримую черту. А потому, хорошенько поразмыслив накануне, Элиар принял решение кратко пересказать Шеате удивительную встречу с тенью, случившуюся с ним во сне.
— Возможно, мне стоит принять приглашение мессира, — предположил он, однако с большим сомнением в голосе. — Если все пройдет благополучно, это может стать хорошим началом мирных переговоров.
Шеата не шелохнулась и некоторое время молчала, тщательно обдумывая ответ.
— Ваше высокопреосвященство, если позволите высказаться, намерение явиться на встречу с Красным Фениксом выглядит несколько опрометчивым… и даже безрассудным… — опустив глаза, с легкой ноткой тревоги произнесла боевая жрица. — Все верно, это может быть хорошим началом
