За что наказывают учеников - Наталья Сергеевна Корнева
Элиару вдруг захотелось на побережье. Первое знакомство с океаном в Ром-Белиате едва не закончилось трагедией, но уже вскоре с помощью Яниэра кочевник научился и полюбил плавать. А перебравшись в Бенну, часто купался подолгу в полном одиночестве, пока холодные волны цвета циан не вымывали из его сердца всю черноту, всю грязь, весь гнев и сожаления. Пока холодный соленый ветер не остужал его разгоряченную голову.
Но все это в прошлом… а что же ожидает в будущем? Мечты его — сплошь бесплодны. Желанное будущее — невозможный ускользающий призрак. В мир он несет только разрушение. Он убивал ради Учителя. Он был готов умереть ради Учителя. Несмотря на все это, несмотря на пережитое, между ним и Красным Фениксом — стена. Отныне и навсегда. Но стали ли они чужими настолько, чтобы вновь начинать войну, и начинать ее с коварства, лицемерия и лжи? Неужели это действительно так?
В прошлом Элиар наворотил немало дел и, вероятно, и вправду заслуживал гнева и даже презрения Учителя, но не подлости… подлости со стороны наставника Элиар не мог представить, не мог принять даже мысль, что подобное возможно. Красный Феникс не мог пасть так низко.
В конце концов, вовсе не исключено, что в предложении встречи и не было обмана… может быть, Учитель действительно желает поговорить с ним после личного общения с Яниэром, чтобы дать слово и другой стороне. Нельзя, чтобы Красный Феникс слушал голос одного только Первого ученика и ориентировался, как и всегда, только на Яниэра…
Воспоминания и мысли о прошлом нестройно теснились в голове. Учитель всегда недолюбливал Элиара, да и тот поначалу относился к наставнику дурно. Так почему же Учитель даровал ему имя, столь похожее на собственное, этим ритуалом накрепко связав их судьбы? Еще одна загадка.
В Ром-Белиате дарование имени считалось сакральной практикой, знаком власти: по своей воле определяя имя нового ученика, Красный Феникс утверждал свое верховенство, свое главенствующее положение. Такое положение вещей не могло не задевать за живое свободолюбивую натуру кочевника.
Но отчего-то Второму ученику нравилось, когда наставник обращался к нему не снисходительным прозвищем «волчонок» — и уж тем более не унизительным «звереныш», больше походившим на узаконенное оскорбление, — а называл Элиаром, хоть это и не было привычное имя, данное ему при рождении в Халдоре.
Со временем Элиар догадался: Красный Феникс нарочно использовал схожесть имен, формируя в сознании Второго ученика ассоциативную связь образа наставника с собственным «я». Учитель не без причин опасался, что преодолеть ярко вспыхнувшую ненависть кочевника, от природы своевольного и дерзкого, будет слишком сложно, что сулило множество трудностей в обучении и жизни в храме.
Удивительно, но это сработало: дарованное пышное пионовое имя помогло смириться с присутствием в его жизни ненавистного Элирия Лестера Лара, став постоянным напоминанием об этом могущественном, холодном и замкнутом человеке, последнем осколке легендарного прошлого… будто делая и Элиара сопричастным грандиозным событиям давно минувших дней. Точно так же и сам Учитель постепенно становился мягче, называя выходца из Великих степей практически своим именем.
Воистину, первое имя Учителя, которое они разделили на двоих, оказалось больше, чем просто имя. До сих пор возникшее в ту пору возвышенное чувство единения не покидало Элиара — и, несмотря ни на что, ни на какие обстоятельства, не давало воспринимать Красного Феникса как врага.
Подлостью будет со стороны Учителя обмануть его доверие и устроить западню. Подлостью будет с его стороны обмануть доверие Учителя и не прийти. Что ж… нужно выбирать.
Зачем вообще он взялся устраивать этот совет с Первым иерархом? Уж явно не для того, чтобы получить благословение идти на смерть. На подобный шаг благоразумная и осмотрительная Шеата никогда бы не согласилась и не позволила бы ему, если бы могла помешать. Элиар покачал головой. Приближенная слишком прочно стоит ногами на земле, и ее мнение было очевидно с самого начала. Но все же зревшее в глубине души решение волновало его и требовало обсуждения… точнее, проговаривания вслух, больше для того, чтобы убедиться, что он и вправду готов сделать это.
Почти наверняка Шеата права в своих опасениях. Но, разумеется, он не послушает правильных слов. Учитель зовет. Его зову Элиар не мог противиться. Возможно, потому, что, словно глупый доверчивый звереныш, до сих пор верил своему наставнику… возможно, потому, что вновь хотел увидеться с ним, несмотря на вероятную высокую цену этой встречи.
— Пусть лучше предадут меня, чем предам я, — помолчав немного, твердо сказал Элиар, давая понять, что разговор окончен. — Если Красный Феникс Лианора зовет, я обязан явиться на зов.
Он сделал знак рукой, отпуская приближенную. Шеата медленно поклонилась и вышла.
Если наставник и вправду желает взять его жизнь… что ж, он отдаст ее без боя. Он отдаст все, что потребуется. Если до этого и вправду дойдет, он позволит Красному Фениксу убить себя и даже будет рад оказанной чести — погибнуть от руки законного наместника небожителей на земле.
Более нет ничего, что он пожалел бы для Учителя — и ничего, что заставило бы его вновь отречься.
Глава 32
Воспоминания о весне радуют в холодные дни
Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон выпадения инея
Появляется первый иней Ром-Белиат. Красная цитадель
*серебряной гуашью*
После рокового поединка в павильоне Красных Кленов минуло вот уже три седмицы, но до сих пор Яниэр с ужасом и гневом вспоминал увиденное тогда. Пролившаяся на землю священная кровь Учителя — алая, яркостью своей затмевавшая самые яркие осенние листья! — день и ночь стояла у него перед глазами, словно кошмарный мираж.
Мощь духовного оружия столь могущественного боевого жреца, как Элиар, считалась непревзойденной. Коготь Дракона обладал огромной разрушительной силой: даже не коснувшись, клинок легко мог погубить человека своими эманациями. Смертоносное лезвие сабли-гаддарэ, черное и блестящее, словно зеркальное стекло, было тоньше волоса, тоньше ажурного крылышка цикады. Уж если оно коснется тебя — впору читать последние молитвы. Если успеешь, конечно.
Учитель же не просто позволил хищно изогнутому клинку коснуться себя, задеть и пройти вскользь, — он пропустил удар сильный и точный, который рассек не только кожу и мышцы, но и связки, сухожилия, крупные кровеносные сосуды и сложные сплетения нервов… Кроме этого, был серьезно поврежден правый плечевой сустав и, самое ужасное, один из основных, важнейших парных меридианов — течение цвета по нему полностью прекратилось. Восстановить подобное повреждение не сумел бы ни один
