По краю земли - Катерина Ромм
– Ты – солнце, – сказал он так тихо, что Венда даже не была до конца уверена, это Айлек или ветер прошелестел ей на ухо. – Освещаешь собой весь север.
Она подняла голову и ткнулась носом в щёку Айлека. Ей так хотелось, чтобы он первым поцеловал её, – но он не торопился. Это дразнило и раздражало одновременно.
Венда прежде ни к кому не испытывала такого чувства, как сейчас к Айлеку. И дело было не в его необычной внешности, хотя, признаться, жёсткие чёрные кудри, бледная кожа и раскосые глаза очень нравились Венде. Нет, её покорила его умиротворяющая, отрешённая манера: одним движением руки, кивком или взглядом он способен был погасить поднимавшуюся волну эмоций и сдержать цунами. При этом Айлек никогда не давил на Венду, он просто словно бы… вбирал в себя избыток её энергии. И – самое главное – он понимал Венду. Не осуждал и не подтрунивал над ней, а понимал и принимал такой, какая она есть.
Вот и сейчас он заглянул ей в глаза и, кажется, за несколько мгновений прочитал все её мысли. Венда не могла с той же лёгкостью разобрать, что скрывается в глубине его души, и это лишь сильнее её зачаровывало. Айлек провёл прохладными пальцами по скулам и пылающим щекам и задержался на губах Венды. Она дрожала. Ну почему он медлит?!
– Кхм… всё готово. Вам чай или вино? – раздался голос Эргарда за спиной травника.
– Мне вино! – задорно откликнулся Фелтон.
За столом Марк был мрачнее тучи: похоже, встреча с матерью прошла так себе. Фелтон ёрзал на стуле – вина ему не дали, так что приходилось довольствоваться чаем, – и бросал на Марка беспокойные взгляды. Венда подумала, что Фелтон напоминает ей флюгер, который крутится вместе с ветром: мальчик улавливал малейшие колебания их настроения.
– Может, всё‐таки расскажешь, что с твоей мамой? – наконец не выдержал Фелтон.
Венда обрадовалась, что он задал этот вопрос. Сама она не хотела лезть в семейные дела Марка – да он и не сказал бы ей ничего. А вот Фелтону можно, не зря же говорят – детская непосредственность.
– Нет, – отрезал Марк и сжал зубы.
– Я объясню, Меркурус, – вмешался Эргард.
– Ну и зачем?
Мужчина пожал плечами.
– Это же не секрет. А ребята – твои друзья и наши гости.
Марк помотал головой, но не стал возражать. И Эргард принялся рассказывать. При первом же упоминании отца Марк вскочил из-за стола и отошёл к окну, и теперь Венда не видела его лица. Она упёрлась взглядом в напряжённую спину и прокручивала в голове одну и ту же картинку: как грузный мужчина заваливается на ковёр у ног Варнары…
Меркурусу не было и четырёх, когда отец запил. С каждым годом он становился всё более неуправляемым: дебоширил, гулял, редко видел семью – впрочем, лучше бы он к ним вовсе не возвращался. Когда отец оказывался дома «не в настроении», всем доставалось сполна. Эмме, сестра Эргарда, пыталась запретить мужу пить, защищала сына, грозилась уйти, наконец, – но ничего не помогало. Во время одной особенно жуткой ссоры Меркурус сбежал и сидел на улице, пока семья Камилы не забрала его к себе. А наутро он не нашёл маму дома.
Бесчувственное, изуродованное тело Эмме в тот день выловили из глубоких вод моря Ласточки. Наверное, её спас сам Ангел: она не погибла, но, как оказалось, потеряла ребёнка. У Меркуруса мог бы быть брат. Или сестра. Или мать. Но у него не осталось никого.
Повреждения Эмме оказались настолько серьёзны, что она больше не могла заботиться ни о семье, ни о самой себе, поэтому Эргард увёз её в Ельну. Он хотел забрать и Меркуруса, но набрежский суд не позволил. Вина отца не была доказана – его даже в тюрьму не отправили! – а по флорийским законам при расставании мужа и жены сын должен был оставаться с отцом.
История подошла к концу, и Марк вернулся за стол. Он был безумно бледен, почти как Айлек, и лишь янтарные глаза пылали такой яростью, что Венда испугалась. Она подумала, что он, вероятно, так и не простил суду то решение. И соседям, которые отлично знали всё, что происходило у них дома. А может быть, даже матери – за то, что не сбежала с ним раньше, пока могла.
– Мне жаль, – прошептала Венда, пытаясь поймать его взгляд.
– «Добро и справедливость», да? – выплюнул Марк, должно быть, припоминая лозунг над входом в здание суда. И бросил мрачный взгляд на дядю.
– Ты жалеешь, что я всё рассказал? – спросил тот. – Думаешь, это делает тебя уязвимым?
Марк не ответил.
– Это делает тебя сильнее, Меркурус, – покачал головой Эргард. – Это делает вас сильнее. Не стоит скрывать такую боль от своих друзей. Жизнь – сложная штука. Никто из нас не справится с ней в одиночку.
Марк промолчал и не стал уточнять, что Венда, Фелтон и Айлек вовсе ему не друзья. Он хмурил брови, и Венда могла предположить, о чём он думает. В этой истории было двойное дно, о котором Эргард пока не догадывался.
Отец Меркуруса совершил преступление и остался безнаказанным. Спустя столько лет Марк ему отомстил… Но то, как он отомстил, невозможно было забыть и невозможно исправить.
ζ
По сравнению с общиной травников в Ельне было холодно. Начался ноябрь, и Айлек с Вендой подобрали себе зимнюю одежду из запасов Эргарда. Для Фелтона удалось раздобыть вещи поменьше в лавке при соборе. В тяжёлых тёплых сапогах, плотном сюртуке и шапке Айлек чувствовал себя неповоротливым растяпой – ему понадобилось несколько дней, чтобы привыкнуть. Но он понимал, что без такой одежды на севере долго не протянешь. Им ещё повезло, что дядя Меркуруса раздобрился: и вещами поделился, и предложил им разместиться в тёплой комнате под крышей. Флорийцу казалось само собой разумеющимся, что друзья племянника и потеряшки поживут некоторое время в его доме. Однако Венда отказалась – и настояла, что они останутся, только если Эргард позволит ей оплатить проживание. Он назвал ей символическую сумму: Айлек уже знал, что за такие деньги можно позволить себе лишь пару раз плотно поужинать. Венда зажмурилась, кивнула и не стала предлагать больше.
– Не хочу, чтобы мы были в должниках у Марка, – пояснила она потом на чердаке. Фелтон быстро заснул, а Венда с Айлеком ещё долго шептались, держась за руки в звёздной темноте.
– Что же делать? – спросил Айлек.
Ему претила мысль
