Судьба бастарда - Евгений Владимирович Панов
– Вы знаете, кадет Лебовски, что за ваши действия в имперской армии полагается трибунал? Не знаете? Так я вам об этом сообщаю. И вам повезло, что вы пока ещё не доросли до этого самого трибунала. А потому объявляю вам три наряда вне очереди сразу по возвращении в казарму. И спаси вас все боги мира, если краны и раковины в умывальнике не будут сиять ярче солнца. Вам всё понятно, кадет Лебовски?
– Так точно, господин старшина, – буркнул Джордан.
– Не слышу радости в вашем голосе, кадет. Вам только что суд военного трибунала заменили безобидным мытьём раковин, – не удержался я от сарказма.
– Теперь то, что касается каждого! Запомните как самую святую молитву: НИКОГДА не направляйте оружие на кого бы то ни было, если это не враг! Даже если это самое оружие не заряжено! Запомните, и палка раз в год может выстрелить. На стрельбище ваша винтовка должна находиться либо в положении «на ремень», – я закинул ремень винтовки на плечо, – при этом ствол направлен вверх. Либо направлена стволом в направлении мишеней, если вы находитесь на огневом рубеже. Любое другое положение оружия недопустимо. Всем всё ясно?
– Так точно! – дружно ответили кадеты.
– Сейчас все аккуратно расположите свои винтовки так, как требуется. По возвращении в расположение мы займёмся отработкой приёмов строевой подготовки с оружием. Лебовски, займите своё место в строю.
Закончив воспитательную речь, я почувствовал пристальный взгляд и обернулся. Старший унтер-офицер Рейхард чуть прищурившись с интересом смотрел на меня, словно увидел какую-то диковинку. Кивком он подозвал меня к себе.
– Ты откуда всё это знаешь, кадет? Я только хотел сказать то же самое, но ты меня опередил.
– Господин старший унтер-офицер, вы же знаете, кто был моим наставником. Вот от него и научился. Он давал мне палку вместо винтовки и показывал разные строевые приёмы с оружием.
– Ну тогда это многое объясняет, – хмыкнул наш усатый нянь. – Сейчас разбей роту на пятёрки и организуй получение боеприпасов каждой пятёркой по очереди. Проследи, чтобы сразу не вздумали снаряжать винтовки. Думаю, ты с этим справишься. Действуй!
В целом стрельбы прошли нормально. Не обошлось, конечно, без различных курьёзов. Томас долго примерялся к винтовке и всё никак не мог решиться выстрелить.
– Давай, Томас, нажимай! – подбодрил его кто-то из ребят.
– Я… я стараюсь, просто оно… громко, наверное, – пробормотал Томас, сосредоточенно прищурив глаза.
В этот момент он, наконец, собрался с духом и выстрел, хотя и едва слышный, прозвучал. От неожиданности Томас аж подпрыгнул. Увы, но как бы он ни старался, пуля ушла далеко за пределы мишени, и мы все дружно рассмеялись, видя, как он виновато взглянул на Рейхарда.
– Хорошо, Томас, – усмехнулся унтер-офицер, – но в следующий раз держи крепче, иначе рискуешь выстрелить в небо.
Андрей, помня о промашке товарища, наоборот сжал винтовку в руках что было силы. Это его и подвело. Не успел он прицелиться, как раздался выстрел, и пуля впилась в землю в паре метров от него.
– Эй, Андрей! Мы здесь не кротов отстреливаем! – засмеялся я, не удержавшись.
– Очень смешно, старшина, – огрызнулся Андрей, виновато опустив глаза.
– Ничего страшного, кадет, – подбодрил его Рейхард. – В следующий раз оружие держи уверенно и крепко, но не настолько, как это сделал ты. Всё у тебя получится.
Когда очередь дошла до Саймона, он выглядел чересчур уверенно. Подмигнув мне и вальяжно взяв оружие, он вышел на огневой рубеж. Он решил не повторять ошибку Андрея и взял винтовку в руки излишне расслабленно. Следствием этого стало то, что винтовка просто вылетела у него из рук после выстрела. Отдача, хоть и небольшая, но всё же была и её вполне хватило для того, чтобы Саймон выронил оружие.
– Самоуверенность часто подводит, – строго сказал Рейхард. – Запомните это все.
Отстрелялись все, ну, так скажем, нормально. Главное, как сказал наш наставник, все живы, а остальное дело наживное. Конечно, было смешно смотреть, как некоторые пытались стрелять, крепко зажмурив глаза или отвернув лицо в сторону. Но, как говорится, лиха беда начало.
Ну а после стрельб нас ждало следующее увлекательное занятие – чистка оружия. Для стороннего наблюдателя это может показаться простой процедурой, но для каждого военного чистка оружия – это нечто особенное, почти ритуальное, самое настоящее священнодействие. Это была целая наука, требующая внимательности, точности и понимания того, что делаешь.
Я смотрел, как ребята с любопытством разглядывают свои карабины, не совсем понимая, почему к этому занятию столько внимания. Но мне приходилось объяснять им, что это не просто привычка – это часть воинской жизни.
– Слушайте внимательно, – обратился я к ним, положив перед собой карабин на стол для чистки оружия и показывая, как его разбирать. – Запомните: даже если вы просто подержали оружие в руках, вы должны его вычистить. Это не обсуждается.
Саймон, стоявший рядом, с сомнением посмотрел на меня.
– Но, старшина, если я только взял карабин, зачем его чистить? Я же даже не стрелял…
Я усмехнулся, понимая, что для многих из них это кажется излишним.
– Саймон, – сказал я, стараясь говорить спокойно, – а если ты в бою и из-за грязи или ржавчины твой карабин даст осечку? От чистоты и исправности оружия зависит твоя жизнь и жизнь твоих товарищей. Оружие должно быть всегда готово к бою.
Ребята переглянулись, наконец поняв серьёзность слов. Каждый взялся за чистку, но для многих из них это была совсем новая задача, и не у всех получалось гладко.
– Томас, давай ещё раз покажу, как правильно прочищать ствол, – подошёл я к нему, видя, как он с усилием проталкивает шомпол, будто пробку в бутылку. – Не спеши и не дави, а работай аккуратно. С оружием нужно обращаться нежно, можно сказать, с любовью и уважением, и тогда оно ответит вам тем же.
Постепенно все освоились с этим процессом. Каждый шаг был важен: от чистки ствола до смазки деталей. Я объяснял, что чистка оружия – это как своего рода проверка, как если бы ты каждый раз убеждался в его надёжности и готовности.
– Вот так, ребята, – сказал я, когда все закончили, – теперь ваше оружие готово. Запомните, что в следующий раз, когда снова возьмёте его в руки, вы будете знать, что оно в порядке – и это ваша заслуга.
Для кадетов это было открытием, и я видел, как в их взглядах появлялось уважение к этому простому, но важному делу.
Я часто писал письма матери и Лизе, рассказывая им о своей жизни в кадетском корпусе, об учёбе и непростых армейских буднях. В письмах
