Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
Когда они бежали по травянистой равнине, Пиппин напрягал мысли, чтобы придумать какой-нибудь знак для тех, кто, может быть, пойдет по их следу. В одной лощинке он улучил мгновение и кинулся в сторону; прежде чем Орк успел нагнать и схватить его, он быстро отколол от плаща пряжку из Лориена и бросил в траву. Ему очень не хотелось расставаться с этим подарком, но никакого другого знака он вставить не мог. За попытку к бегству его отстегали бичом, с обещанием расправиться по-настоящему, когда они будут на месте.
Последующие часы были для обоих кошмаром. Иногда их заставляли бежать вместе с Орками, подгоняя бичом, когда они отставали; но чаще Орки тащили их, как тюки, тащили так грубо и безжалостно, что они были рады, когда теряли сознание. Они давно уже ничего не ели, но ни разу не решились принять те куски, которые Орки швыряли им.
Когда Пиппин пришел в себя после одного промежутка беспамятства, было утро. Они снова лежали на земле, а Орки ссорились из-за того, свернуть ли сейчас к горам или к лесу вдали: высланные вперед разведчики видели Всадников Рохана. В конце концов победил Углук, приказавший опешить к лесу.
На опушке отряд остановился, так как Всадники окружили его. Среди Орков начался настоящий бунт, и Углуку с трудом удалось привести их к повиновению: он решил кинуться на Всадников и увел почти весь отряд с места стоянки.
Сторожить пленников остался Гришнакх с несколькими Орками — северянами. Но, поняв из намеков Углука, что у пленников скрыто что-то очень ценное для Сарумана, он решил воспользоваться случаем и завладеть этой ценностью. Пока остальные сражались, он схватил обоих Хоббитов и грубо оттащил в сторону, чтобы обыскать. Но тут на него наскочил Всадник, и после короткой стычки Гришнакх был убит. Хоббиты лежали там, где он их бросил, и боялись шевельнуться, пока не услышали, что шум битвы отдалился и затих.
3.
Пиппин первым вернул себе присутствие духа. Он сбросил со своих рук веревку, достал из кармана чудом уцелевший сверток с Эльфовыми лепешками, съел несколыко кусочков сам и дал съесть Мерри; а потом он нашел на трупе Гришнакха острый нож и перерезал веревки у себя и у Мерри.
— Ну, вот, — сказал он. — А теперь — скорее! Сначала ползком, пока ноги не оживут.
Они уползли в глубь леса, подальше от места битвы; потом, когда оцепеневшие ноги у них согрелись и ожили, они неторопливо направились вдоль реки, беседуя так спокойно и беспечно, словно их путь до сих пор не был путем к мучительной смерти, словно они не были только что на волосок от гибели. Теперь когда все эти опасности остались позади, обычная Ширская беспечность вернулась к ним.
Всю ночь они шли вверх по реке и были уже в чаще леса; только тогда они решились спуститься к воде, напиться и смыть, с себя всю грязь и изнеможение этих страшных дней. Свежая вода и несколько кусочков лембас подбодрили их, и они чувствовали себя готовыми к новому пути, но не знали, в какую сторону направиться.
— Поднимемся вот на этот холм, — предложил Мерри, — и осмотримся.
С вершины холма они увидели, что ушли совсем не так далеко, как им казалось ночью: заросшие деревьями склоны опускались к травянистой раннине на востоке, тянувшейся милях в четырех отсюда.
Здесь Хоббиты встретились с необычайным, никогда еще не виданным существом, — не то человеком, не то деревом, ростом не мене четырнадцати футов; волосы и борода у него были, как серо — зеленый мох, одежда или кожа
- как древесная кора, а на огромных руках и огромных босых ступнях — по семи пальцев. Глаза у него были темные, буровато — зеленые, проницательные, но добрые, а голос — очень низкий, неторопливый и раскатистый.
Это был Фангорн, старейший из Энтов, именем которого назывался весь лес. Энты — едва ли не древнейшие живые существа в мире; их предания говорят, что раньше они были деревьями, но эти Эльфы научили их двигаться, дали способность говорить и видеть; поэтому к Эльфам и ко всему, что с ними связано, они относятся с большим уважением. Они называют себя пастухами деревьев и хранителями лесов, а своими врагами из всех живых существ считают только Орков: эти гнусные слуги Зла часто валят и ранят деревья без всякой нужды.
Фангорн отнесся к одетым в Эльфовы плащи Хоббитам очень ласково; он взял их своими огромными руками, отнес в пещеру у подножья горы, служившую ему жилищем, и угостил чудесным напитком, свежим, как ключевая вода, и ароматным, как ветерок из весеннего леса. После этого он захотел узнать их историю, и они рассказали о своих приключениях подробно с самого начала, но не упоминая ни о Кольце, ни о Миссии Фродо. Он выслушал их очень внимательно и расспрашивал о различных подробностях, но особенно заинтересовался, узнав о столкновении Хоббитов с Орками Сарумана. Это его встревожило. Саруман был его ближайшим соседом, и известие о том, что этот могучий волшебник вступил в союз с Орками, огорчило и даже разгневало его.
Саруман давно уже вырубал его любимые рощи; если Изенгард победит, это будет означать гибель для всего леса Фангорна.
Взволновать Энта нелегко; но успокоить его, пока он не сделает чего-нибудь, — невозможно. Фангорн был взволнован изменой Сарумана настолько, что на следующий день, с рассветом, созвал всех своих сооодичей на совет. Их было много и все они были разные: иные различались между собою, как деревья одной породы, выросшие в разных условиях, другиекак одна порода от другой. И все же, при всех своих различиях, они были сходны между собою, и у всех были такие же глаза, как у Фангорна.
Совещание продолжалось долго. Энты никогда не торопятся, и ни в каком языке мира не найдется таких длинных, раскатистых слов, как те, из которых состоит их язык. Хоббиты послушали немного эти громыхающие речи и ушли. Целый день они бродили по лесу, стараясь не уходить далеко от места сборища; любовались игрой солнца среди ветвей, пили воду из прозрачных источников, слушали лепет ручейков и чувствовали себя в этой чаще очень маленькими, одинокими и затерянными. Они очень стосковались по своим спутникам, особенно по Фродо, Сэму и Страннику.
4.
Только на следующий девь, к вечеру, Фангорн сообщил им, что Энты решили
