Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Значит, она оборвалась, перетерлась о камни, — предположил Фродо.
Однако при проверке веревка оказалась совершенно целой. Сэм долго разглядывал и ощупывал ее, покачивая головой и хмурясь, потом сказал: — Думайте, как хотите, Фродо, а помоему, она вернулась ко мне сама, когда я позвал ее именем Галадриэль. — Он свернул ее и бережно уложил в сумку.
— Важнее всего то, что она вернулась, — ответил Фродо. — Ну, а теперь подумаем, что делать дальше. Луна уже начинает давать свет, но до полнолуния еще несколько суток. А мне очень не хочется пускаться в эти болота, пока она еще не полная.
5.
Они двинулись в путь немедленно, но это оказалось нелегко. Склон был очень крутой, усеянный крупными камнями, мокрыми и скользкими после недавнего дождя, иногда вырывавшимися из-под ног. А вскоре перед путниками открылась еще одна расщелина, слишком широкая, чтобы ее можно было перепрыгнуть, слишком глубокая и темная, чтобы увидеть дно.
Они услышали только слабое журчанье, доносившееся из глубины: очевидно, там струился ручеек. Но обойти ее было нельзя, по крайней мере, в темноте.
Сэм предложил свернуть на юг, вдоль стены утесов, и найти какую-нибудь впадину или пещеру для ночлега; Фродо был вынужден согласиться, хотя ему не хотелось проводить среди этих камней еще одну ночь. Они долго шли вдоль гладких, отвесных скал, в которых не было ни пещеры, ни даже впадины; в конце концов, выбившись из сил, они кинулись наземь с подветренной стороны большой каменной глыбы у подножья утесов, чувствуя, что в глазах у них темнеет от усталости. Луна поднялась уже высоко, озаряя слабым, беловатым сиянием мрачные, крутые утесы и превратив ночной мрак в холодное серое мерцание, прорезанное черными тенями.
— Ну, вот, — сказал Фродо, вставая и стягивая плащ поплотнее вокруг себя.- Возьми мое одеяло, Сэм, и спи, а я побуду на страже… — Вдруг он прервал себя и схватил Сэма за руку. — Что это? — прошептал он. — Там, наверху, смотри!
Сэм взглянул и тихонько присвистнул сквозь зубы. — Ссс! вот что это!
Голлум! А я-то думал, что мы отделались от него, когда спустились оттуда…
Смотрите! Он похож на мерзкого паука!
6.
Отвесная каменная стена казалась в слабом лунном свете совершенно гладкой, и по ней спускалось что-то маленькое, черное, с тонкими растопыренными лапками. Быть может, его мягким, цепким пальцам попадались какие-нибудь впадинки или выступы, незаметные для Хоббитов; но со стороны казалось, что оно ползет, держась за камень липкими подушечками на лапках, как большое насекомое. И оно спускалось головою вниз, словно вынюхивая свой путь. Иногда оно медленно поднимало голову на длинной, тощей шее, и тогда путники улавливали короткие вспышки в его маленьких, бледносветящихся глазах.
— Как вы думаете, видит он нас? — спросил Сэм.
— Не знаю, — тихо ответил Фродо. — Не думаю. Эти Эльфовы плащи делают нас почти невидимыми: я не вижу тебя в тени даже на расстоянии нескольких шагов. И я слыхал, что он не любит никакого света, ни солнечного, ни лунного.
— Тогда почему, он спускается именно здесь?
— Тише! — прошептал Фродо. — Может быть, он учуял нас по запаху. У него и слух острый, как у Эльфов. Вероятно, он услышал что-то, может быть, наши голоса. До сих пор мы говорили слишком громко.
— Ну, мне он надоел, — сказал Сэм. — Каждый раз, когда я его вижу, — это раз лишний, и я разделаюсь с ним, как только смогу. Уж теперь-то мы его не упустим! — Он опустил капюшон на лицо и начал потихоньку подкрадываться к утесу.
— Осторожно! — прошептал Фродо, следуя за ним. — Не спугни его. Он опаснее, чем кажется.
Черное существо было в полусотне футов от подножья утеса. Хоббиты наблюдали за ним, притаившись за большим камнем. Оно достигло в спуске трудного места или было чем-то озабочено. Они слышали, как оно принюхивается, как время от времени гневно шипит. Потом оно поползло снова, и они услышали его хриплый, свистящий шепот.
— Ах, сссс! Осссторожнее, мое сосокровище! Не соспешшшить, не сссломать сссебе шшшею! Нет, нет, голлум! — Он поднял голову, взглянул на луну и поспешно зажмурился. — Гадкий, гадкий сссвет! — прошипел он. — У нассс болят глаззза от него, голлум!
Он продолжал спускаться, и его шипение становилось все громче и отчетливее. — Где оно, где нашшше сссокровище? Оно нашшше, нашшше, мы хотим его! Воры, воры, грязззные воры! Куда они унесссли сссокровище? Мы ненавидим ихх!
— Похоже, что он не знает, где мы, — прошептал Сэм. — А что это за "сокровище"? Неужели он…
— Тссс! — шепнул Фродо. — Он уже близко, он может услышать нас.
Действительно, Голлум снова остановился, поворачивая туда и сюда свою большую голову на тонкой шее, словно прислушиваясь. Бледные глаза у него были полузакрыты. Сэм сдерживал себя, но пальцы у него шевелились, а глаза, полные гнева и отвращения, не отрывались от жалкого существа, которое снова начало спускаться, бормоча и шипя что-то невнятное.
Наконец оно очутилось у них прямо над головами, футах в двенадцати от земли. Здесь скала шла отвесно, даже слегка нависая, и Голлуму не удавалось найти никакой опоры. Он хотел повернуться так, чтобы спускаться ногами вперед, но не удержался и с визгом упал, подобрав при этом руки и ноги, как подбирает лапки паук, когда его паутинка оборвется.
Мгновенно Сэм выскочил из-за камня и в два прыжка очутился на нем. Но даже в эту минуту, ошеломленный падением, Голлум оказался опасным. Не успел Сэм схватить его, как он оплел его своими длинными, мягкими руками и ногами, и это мягкое, но неодолимо сильное объятие начало сжиматься, как медленно стягиваемая веревка. Липкие пальцы начали нащупывать Сэмово горло, в плечо ему впились острые зубы. Он мог только ткнуть головой в лицо этой мерзкой твари. Голлум зашипел и заплевался, но не выпустил его.
Плохо пришлось бы Сэму, если бы он был один. Но Фродо вскочил и выхватил меч. Левой рукой он схватил Голлума за прямые, жидкие волосы и отогнул ему голову назад, открыв его длинную шею и заставив бледные, злобные глаза смотреть прямо в небо.
— Пусти, Голлум! — произнес он. — Смотри: это Жало. Ты уже видел его когда-то, а теперь можешь и почувствовать. Пусти, или я перережу тебе горло!
Голлум сразу ослабел и упал, как развязавшаяся веревка. Сэм встал, ощупывая плечо. Он весь пылал от гнева, но не мог отомстить за себя: его жалкий враг распластался на камнях и скулил.
— Не трогай нассс! Не трогай!
