Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
Голлум лежал тихо и не пробовал вырваться. Он не ответил Сэму, но бросил на него быстрый, злобный взгляд.
— Нет, это лишнее, — сказал Фродо. — Он должен будет идти, так что не нужно связывать ему ноги или руки, потому что он, кажется, пользуется ими не хуже. Привяжи веревку одним концом ему к ноге, а за другой мы будем держать его.
Он стоял над Голлумом, пока Сэм затягивал узел. Но результат изумил их обоих. Голлум завизжал тонким, пронзительным, крайне неприятным визгом. Он начал извиваться и корчиться, стараясь достать до лодыжки зубами и перегрызть веревку. Он визжал, не умолкая. В конце концов Фродо понял, что ему действительно больно; но это не могло быть от узла, так как веревка была обвязана вокруг его лодыжки совсем слабо. Сэм оказался на деле добрее, чем на словах.
— В чем дело? — спросил он. — Раз ты хочешь сбежать, нам приходится связать тебя; но мы не хотим делать тебе больно.
— Больно, больно! — визжал Голлум. — Она жжется, кусается! Эльфы сделали ее, погибель на них! Жестокие Хоббиты! Вот почему мы хотели убежать от них, да, да! Они жестокие, они знаются с Эльфами, со свирепыми, страшными Эльфами! Снимите ее! Она кусает нас!
— Нет, мы ее не снимем, — сказал Фродо, — разве только… Он приостановился, размышляя. — Разве только ты сможешь пообещать нам, так, чтобы мы тебе поверили.
— Мы обещаем все, что вы хотите, да, да! — вскричал Голлум, все еще корчась и хватаясь за лодыжку. — Больно!
— Поклянись! — произнес Фродо.
— Смеагол, — сказал вдруг отчетливо Голлум, устремив на Фродо широко раскрытые, странно засветившиеся глаза, — Смеагол поклянется на Сокровище.
Фродо выпрямился, и Сэм снова поразился его словам и строгому тону. — На Сокровище? — повторил он. — Как ты смеешь! Вспомни: "Кольцо их силою скует и в вечном мраке свяжет". И ты решаешься ручаться им, Смеагол? Но оно еще коварнее тебя. Оно может извратить твои слова. Берегись!
Голлум припал к земле. — На Сокровище, на Сокровище! — повторял он.
— В чем же ты поклянешься? — спросил Фродо.
— Быть очень — очень хорошим, — пролепетал Голлум. Потом он подполз и припал к ногам Фродо, хрипло шепча; он весь трясся, словно собственные слова пронизывали его ужасом до мозга костей. — Смеагол поклянется, что никогда, никогда не даст Ему найти Сокровище! Никогда! Смеагол убережет его. Но он должен поклясться на Сокровище.
— Нет, только не на нем, — произнес Фродо, глядя на него сверху вниз, сурово, но и сострадательно. — Ты хочешь увидеть его, прикоснуться к нему, хоть и знаешь, что это отнимет у тебя разум. Я не позволю тебе клясться на нем. Поклянись им, если хочешь. Потому что ты знаешь, где оно. Да, Смеагол, ты знаешь. Оно перед тобою.
На мгновение Сэму показалось, что его друг вырос, а Голлум стал меньше; он увидел высокую, строгую тень, могучего владыку, скрывшего свой блеск в сером облаке, а у его ног — маленького визжащего щенка. И все же они оба были чем-то родственны друг другу — могли читать друг у друга в мыслях. Голлум приподнялся и начал ластиться к Фродо, хватаясь за его колени.
— Довольно! — сказал Фродо. — Произноси свою клятву.
— Мы клянемся, нет, я клянусь, — заговорил Голлум, — клянусь служить хозяину Сокровища. Добрый хозяин, добрый Смеагол, Голлум, Голлум! — И тут он заплакал и снова начал хвататься за лодыжку.
— Сними веревку, Сэм, — сказал Фродо.
Сэм неохотно повиновался. Тотчас же Голлум вскочил и начал прыжками носиться вокруг, как наказанный щенок, которого хозяин опять погладил. С этой минуты в нем произошла перемена, державшаяся некоторое время. Он меньше шипел и скулил, говоря, и обращался к своим спутникам, а не к себе самому. Он вздрагивал и съеживался, если они подходили к нему или делали резкое движение, и он избегал прикосновения их серых плащей; но он казался дружелюбным, и даже трогательным в своих попытках понравиться. Он хрипло хохотал и прыгал при всякой шутке, даже при всяком ласковом слове Фродо, и плакал, если Фродо отталкивал его. Сэм почти не разговаривал с ним и относился к нему еще подозрительнее, чем раньше: этот новый Голлум — Смеагол нравился ему еще меньше прежнего, если это возможно.
— Ну, Голлум, или как там тебя, — сказал он, — довольно! Луна зашла, и ночь уходит. Нам пора в путь.
— Да, да, — ответил Голлум, увиваясь вокруг них. — В путь! Есть только один путь между Северным концом и Южным. Я нашел его, я знаю. Орки там не ходят, Орки не знают. Орки не любят болота, обходят его на мили и мили.
Хорошо, что вы пришли сюда. Хорошо, что встретили Смеагола, да! Идите за Смеаголом!
Он сделал несколько шагов и вопросительно обернулся, как собака, приглашающая на прогулку.
— Погоди, Голлум! — крикнул Сэм. — Не спеши так! Я пойду за тобой по пятам, и веревка у меня будет наготове.
— Нет, нет! — ответил Голлум. — Смеагол обещал. Во мраке ночи, под холодными, яркими звездами, они двинулись в путь. Некоторое время Голлум вел их на север, тем путем, которым они уже шли, потом повернул направо, прочь от крутых обрывов Эмин Мюиля, по неровным, каменистым склонам, к обширным болотам внизу. Быстро и бесшумно все трое исчезли в темноте. Над всей обширной пустынной равниной, до самых Врат Мордора, лежало черное безмолвие.
ГЛАВА IV
ВОРОТА ЗАКРЫТЫ
1.
Голлум двигался быстро, вытянув вперед свою тонкую шею, нередко опускаясь на четвереньки. Фродо и Сэму было трудно равняться с ним в скорости; но он, очевидно, больше не думал о бегстве, и когда они отставали, останавливался и ждал их. Через некоторое время он привел их к той узкой расселине, которая остановила их, когда они были наверху. — Вот!
- крикнул он. — Здесь мы спустимся. Смеагол уже ходил здесь — я прошел здесь и прятался от Орков.
Гуськом — Голлум впереди — они спустились в расселину; она была глубиной футов в пятнадцать, и по ее дну журчала вода: это был сток с холмов к болотам внизу. Голлум с наслаждением
