Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— За митрилем, — ответил кудесник. — Богатством Мориа были не золото и самоцветы — игрушки Карликов, и не железо, их слуга: все это они могли найти и в других местах. Но здесь, и только здесь, из всего мира, добывался митриль, Лунное серебро; так называют его Эльфы, а у Карликов есть для него тайное имя, никому неизвестное. Тогда митриль ценился вдесятеро дороже золота; теперь ему вовсе нет цены: мало его осталось на поверхности, а искать в глубине не отваживаются даже Орки. И как он был основой богатства Карликов, так стал и причиной их гибели: слишком жадно и слишком глубоко устремились они за ним и разбудили Силы, дремлющие во мраке, от которых должны были бежать, бросив все. Почти всем, что они успели добыть, завладели Орки, а у них эту добычу отнял Саурон.
Он вздохнул. — Митриль! Кто в мире не мечтает о нем? Его можно ковать, как медь, и отливать, как стекло; а Карлики превращали его в металл, легкий, но прочнее стали. Он блестит, как серебро, но никогда не темнеет и не тускнеет. Эльфы его очень любили и делали из него Лунозвезд, тот металл, который вы видели на Двери. Бильбо когда-то получил в подарок от правителя Карликов. Интересно, где она сейчас? Неужели пылится где-нибудь в чулане?
— Как! — вскричал Гимли, словно очнувшись. — Кольчуга из Лунного серебра? Но это царский подарок!
— Да, — сказал Гандальф. — Я никогда не говорил ему, но она стоит дороже, чем весь Шир и все, что в нем есть.
Фродо не сказал ни слова, но украдкой сунул руку под куртку и прикоснулся к своей кольчуге. Он был потрясен, что разгуливает с таким сокровищем под одеждой. Знал ли об этом Бильбо? Конечно, знал. Это действительно царский подарок… Но тут его мысли унеслись далеко от Мориа: к Ривенделлю, к Бильбо, к домику в Шире. Его охватило горячее желание вернуться туда, к тем дням, когда он косил свою лужайку и ухаживал за цветами и не слыхивал ничего ни о Мориа, ни о митриле ни о Кольце.
Наступило молчание. Постепенно уснули все, кроме Фродо, стоявшего на страже. Ему было страшно; руки у него похолодели, на лбу проступал пот. В течение двух бесконечных часов он вслушивался во мрак, но не слышал ничего — даже отголоска шагов, который все время преследовал его.
Уже к концу своей стражи, вглядываясь в сторону невидимого в темноте западного прохода, он увидел там что-то странное — два пятнышка бледного света, похожие на глаза. Он вздрогнул и вскочил. "Должно быть, я задремал", подумал он, встряхнулся и не садился больше, пока Леголас не сменил его.
Он лег и быстро уснул, но во сне слышал шепот и видел медленно приближающиеся, слабо светящиеся глаза. Проснувшись в испуге, он услышал, что остальные тихо переговариваются рядом с ним. Слабый свет падал ему на лицо; высоко, почти под самым потолком, проникал в узкое окно длинный, бледный луч, и стены зала слабо искрились в его свете.
Фродо встал, изумленно оглядываясь.
— Доброе утро! — приветствовал его Гандальф. — Потому что утро пришло, наконец. Я был прав, как видите. Мы находимся высоко на восточном конце Мориа. До конца дня мы должны найти Восточные Врата и увидеть Сумеречную долину, где лежит Зеркальное озеро.
— Я буду рад этому, — сказал Гимли. — Я увидел подземный город; он невелик и прекрасен, но стал темным и заброшенным. И мы не нашли никаких следов пребывания моего племени. Я сомневаюсь теперь, чтобы Карлики побывали здесь после того, как ушли.
— Тогда пойдемте, — сказал Гандальф. — Мы устали, но отдохнем, когда выйдем отсюда. Едва ли кому-нибудь из вас хочется ночевать в Мориа еще раз.
Ища верный путь к Восточным Вратам, они осмотрели весь зал и в одном его углу нашли полуоткрытую каменную дверцу, из-за которой шел тусклый свет. За дверцей оказалась большая квадратная камера; освещение в ней было слабое, но после всех этих часов во мраке оно показалось им таким ярким, что они зажмурились.
Пол в камере был покрыт толстым слоем пыли, а посредине, под лучом света, падающим из узкой бойницы у потолка, виднелась большая черная плита, на которой лежала другая, белая и поменьше.
— Это словно гробница, — пробормотал Фродо, подходя ближе. За ним подошел Гимли, и они увидели на плите глубоко врезанные рунические знаки.
— "Балин, правитель Мориа", — прочел Гимли. — Увы! Это имя вождя моих сородичей, ушедших отсюда! Значит, они были здесь и погибли! — Он опустил капюшон на лицо и не сказал больше ни слова.
ГЛАВА Х
НА МОСТУ ХАЗАД-ДУМ
1.
Некоторое время Отряд молча стоял вокруг гробницы. Все были взволнованны. Потом, осматривая камеру, они нашли множество следов, говоривших, что здесь происходила жестокая битва: в пыли валялись кости, и черепа, и сломанные мечи, и рассеченные щиты и шлемы. В числе мечей нашлось несколько черных, изогнутых клинков, какие в ходу у Орков.
В стенах камеры было множество ниш, а в них — сундуки, окованные железом. Все они были разрублены и опустошены; но под сброшенной крышкой одного из них нашлась книга, — вернее, остатки книги, изрубленные, частью обгорелые, залитые кровью. Листы ломались и крошились в руках у Гандальфа, когда он взял их. В книге было много записей, сделанных различной рукой; большинство было рунами Карликов, но встречалась и вязь Эльфов.
Гандальфу стоило немалого труда прочесть ее. Это были хроники того племени Карликов, которое много лет назад отправилось в Мориа, как рассказывал на совещании у Эльронда Глоии, отец Гимли. Здесь говорилось о стычках с Орками, о поисках митриля, о том, как племя поселилось в отбитой у Орков части Мориа и жило и работало там. Но последние страницы говорили о гибели Балина, о тщетных попытках отразить натиск Орков, об отступлении.
— Печальная история! — говорил Гандальф. — Слушайте. "Мы не можем выйти.
Они захватили Мост. Там погибли Фрар и Лони и Нали". Потом: "…озеро у Западных Врат. Страж Воды схватил Оина. Мы не можем выйти. Конец близится.
Бум-бум-бум в глубине". Это мне непонятно. Последняя запись, рунами Эльфов, дрожащей рукой: "Они идут". Это все. — Он умолк и опустил голову.
— "Мы не можем выйти", — пробормотал Гимли. — Хорошо, что озеро опало немного, когда мы были там, и что Страж Воды спал на его дальнем конце.
Гандальф поднял
