Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Но мы не можем оставить вас у двери одного, — возразил Арагорн.
— Делайте, как я говорю! — гневно крикнул кудесник. — Мечи не помогут больше. Ступайте!
4.
За дверью было совершенно темно. Они долго, ощупью, спускались по ступенькам, потом оглянулись, но увидели далеко вверху лишь слабое свечение: кудесник словно стоял на страже у закрытой двери. Фродо дышал с трудом, и кто-то из друзей обнял его, чтобы поддержать. Они услышали донесшийся сверху голос Гандальфа, произносивший непонятные слова, отдающиеся эхом под каменными сводами. Стены содрогались; время от времени раздавался гул подземных барабанов: "Бум-бум! Бум-бум!".
Вдруг на верхнем конце лестницы вспыхнуло белое пламя. Что-то глухо зарокотало, и рокот оборвался тяжелым стуком. Барабаны яростно загремели и умолкли. Гандальф почти скатился по ступенькам и упал на каменные плиты к ногам Отряда.
— Ну, вот! Это и все, — сказал он, с трудом поднимаясь. — Я сделал все, что мог; но я встретил сильного противника и сам едва уцелел. Но не стойте же здесь! Идемте дальше! Вам придется некоторое время обойтись без света: я обессилен. Идемте скорей! Где вы, Гимли? Вы пойдете со мной. Остальным держаться ко мне поближе.
Спотыкаясь, они последовали за ним, стараясь догадаться, что случилось.
Рокот барабанов звучал теперь издали и приглушенно, но не умолкал.
Признаков погони не было, — ни шагов, ни голосов, никаких звуков. Проход вел именно в ту сторону, куда хотел Гандальф, так что им не нужно было сворачивать ни вправо, ни влево; время от времени попадались лестницы вниз, и это было сейчас всего опаснее, так как их можно было заметить, только когда нога встречала пустоту во мраке.
За час они прошли не менее мили и спустились по многим ступенькам.
Звуков погони не было, и они начали надеяться, что им удастся спастись. В конце седьмой лестницы Гандальф остановился.
— Становится жарко, — сказал он, тяжело дыша. — Вероятно, мы уже на уровне Восточных Врат, и скоро нам нужно будет искать поворот в ту сторону.
Надеюсь, это недалеко. Но я устал, я должен отдохнуть, хотя бы за нами гнались все Орки на свете.
Гимли взял его за руку и помог сесть на ступеньки. — Что с вами было там, наверху? — спросил он. — Не встретились ли вы там с барабанщиками?
— Не знаю, — ответил Гандальф. — Но я вдруг очутился лицом к лицу с чем-то, чего не встречал еще ни разу. Я намеревался закрыть дверь своим заклятьем; я знаю много их, но каждое требует времени, и даже закрытую ими дверь можно взломать силой.
Но я слышал за дверью голоса врагов и боялся, что они разобьют ее.
Слышно было плохо; они говорили на своем языке, и я уловил слово "гах": это значит "огонь". Потом появилось что-то, — я почувствовал это сквозь дверь, и даже Орки испугались и притихли. Оно взялось за кольца двери, а тогда заметило меня и мои чары.
Что это было — я не знаю, но я никогда не встречал ничего страшнее.
Чары, направленные против моих, были ужасны, — они почти сломили меня. На мгновение дверь вышла из-под моей власти и начала открываться! Мне пришлось произнести крайнее Повеление. Этого оказалось слишком много Дверь разлетелась в куски. За нею стояло какое-то черное облако, застилавшее свет. Я был сброшен с лестницы, но видел, что стена и своды зала рухнули.
Глубоко погребен теперь ваш родич, Гимли, а вместе с ним погребено и что-то другое. Но, по крайней мере, проход позади нас завален полностью. Я никогда еще не ощущал такого изнеможения, но оно уже проходит. А вы, Фродо?
Как вы себя чувствуете. Не время сейчас говорить об этом, но я никогда в жизни не радовался так, как в тот момент, когда вы заговорили. Я думал, что Арагорн уносит доблестного, но — увы! — мертвого Хоббита.
— Что со мной? — переопросил Фродо. — Я жив и, кажется, цел, хотя весь в синяках. У меня все болит, но ничего серьезного нет.
— Хорошо, — оказал Арагорн. — Я могу сказать только, что не встречал еще таких крепких созданий, как Хоббиты, хотя по ним этого и не заметишь. Знай я это заранее, я бы в Бри разговаривал с ними помягче. Этот удар копья пронзил бы насквозь и кабана!
— Меня он, к счастью, не пронзил, — ответил Фродо, — но я словно побывал между молотом и наковальней. — И он умолк, так как дышать ему было больно.
5.
Они снова двинулись в путь и некоторое время шли молча, но вскоре Гимли сказал:-Впереди свет. Но это не дневной свет: он красный. Что это может быть?
— "Гах"! — пробормотал Гандальф. — Или это значило, что нижние ярусы в огне? Но все равно, мы можем идти только вперед.
Свет усиливался; он трепетал, заставляя стены прохода искриться. Теперь было видно, что он идет из невысокой арки внизу, к которой спускается проход. Оттуда пахнуло жаром.
Отряд подошел к арке, но Гандальф дал остальным знак подождать и вошел первым. Вскоре он вернулся.
— Здесь на нас приготовлена ловушка, — сказал он. — Но теперь я знаю, где мы: на первой глубине, ярусом ниже Врат. Это второй зал Старого Города, и Врата близко отсюда, — не далее, чем в четверти мили на восток. Путь отсюда идет по мосту, вверх по большой лестнице, потом через первый зал и наружу. Но идите и взгляните!
Они заглянули в арку. За нею был зал, еще выше и обширнее того, в котором они ночевали Посредине шли двойным рядом огромные каменные колонны, на их полированной черной поверхности играли красные блики. А через весь пол, у подножья одной пары колонн, шла широкая трещина, из которой время от времени вырывались огненные языки. В жарком воздухе вились струйки дыма.
— Если бы мы пришли сюда по главному пути, то оказались бы пойманными, — сказал Гандальф. — Будем надеяться, что огонь находится теперь между нами и погоней. Но поспешим, медлить некогда!
Издали снова послышался гул барабанов — "Бум-бум-бум!"
Из тьмы в западном конце зала донеслись крики и звуки рогов. От рокота барабанов задрожали колонны, а пламя в трещине взметнулось языками.
— Остался последний кусок пути, — произнес Гандальф. — Если снаружи светит солнце, мы еще можем спастись. За мной!
Он повернул на восток и помчался, остальные за ним. Расстояние было больше, чем казалось с виду.
