Лавка сладостей на Сумеречной аллее - Хиёко Курису
На следующий день, выходя из дома, я рассосала еще одну карамельку и, уже оказавшись около школы, услышала вопль в толпе учеников за моей спиной.
«Что там? Что такое?» — подумала я и обернулась.
Позади стояла девочка со сморщенным от брезгливости лицом. Задрав ногу, она с отвращением рассматривала свою подошву.
— Фу! Мерзость какая! Наступила прямо в собачью какашку! Да еще и в кедах, которые только-только помыла!
— Вот же не повезло… — Стоявшая рядом подруга с сочувствием смотрела, как та яростно трет подошву об асфальт.
А ведь обычно такие катастрофы происходят со мной… Но почему-то сегодня мне повезло обойти эту кучу стороной, не вляпавшись в нее. Сначала я просто подумала: «Ну надо же, оказывается, и мне иногда может повезти», но уже к четвертому уроку стала подозревать, что все это неспроста.
Время было предобеденное, и я успела довольно сильно проголодаться, поэтому сосредоточиться на уроке никак не получалось.
— Так, следующий пример решит… — Учитель дописал уравнение на доске и посмотрел на меня.
Я уже приготовилась, что следующими его словами будут: «Ну-ка, Сайто, давай к доске», но вместо этого он сказал:
— Сай… А, нет, Ватанабе, выходи.
Учитель отвел от меня взгляд и вызвал к доске моего одноклассника.
— Я?.. — растерянно отозвался Ватанабе.
Видимо, он был уверен, что к доске вызовут меня, и совсем не ожидал услышать свою фамилию.
— О, Риса, повезло! — легонечко хлопнув меня по плечу, сказал подруга, сидевшая сзади.
— Ага…
Значит, мне не показалось, и подруга тоже подумала, что мне улыбнулась удача. В любой другой день вызвали бы точно меня. Математика всегда была моим слабым местом, и я бы наверняка не смогла решить пример, написанный на доске. Повезло… Но почему учитель вдруг передумал? Ведь он уже практически произнес мою фамилию. «Перебрасывающие несчастья карамельки», — в голове внезапно всплыло название купленных вчера конфет. А что, если утренний инцидент с собачьей какашкой и случай на уроке всего лишь последствия волшебного действия карамели? Может, конфеты перебросили мое невезение на кого-то еще?.. Что, если мне и правда удалось скинуть сегодняшние неудачи на других людей? Тут же вспомнилась невероятная сладость карамельки, съеденной перед выходом из дома, и я нервно сглотнула. Если все это правда, значит, я наконец избавлюсь от судьбы вечной неудачницы. И вероятно, смогу победить Аяку в борьбе за сольную партию!
Впрочем, это также подразумевает, что предназначенные мне неприятности произойдут с кем-то другим… Хм, так-то оно так, но я же не намереваюсь всю жизнь сбрасывать бремя своих несчастий на чужие плечи. Только один раз, лишь один-единственный. Во время предстоящего прослушивания я хочу показать все, на что способна без подножки моего вечного невезения! Неужели в таком желании есть что-то предосудительное? Нет, я уже достаточно натерпелась от своих постоянных неудач. Вполне простительно будет поделиться ими с кем-то хоть один разочек.
Так я оправдывала себя, притворяясь, что не замечаю ни притаившегося чувства вины, ни болезненных уколов совести.
До прослушивания оставалось несколько дней. Все это время я продолжала есть карамельки, чтобы случайно не пораниться или не вляпаться в другие неприятности. И вот что странно — у меня было такое чувство, будто с каждой съеденной карамелькой ее вязкая сладость становилась все более приторной.
Неприятности, преследовавшие меня в прошлом — забытые дома учебники и закономерные нагоняи от учителей, провалы экспериментов на уроке химии, которые почему-то всегда случались исключительно у меня, — все они теперь перекинулись на моих одноклассников.
Родители тоже заметили эти перемены и даже похвалили меня: «Риса, мы всегда думали, что ты слишком несерьезно ко всему относишься, но вот наконец ты собралась». А мои подруги удивлялись: «Ты в последнее время прямо в ударе! Колись, что случилось?»
Теперь у меня появилась возможность посмотреть на все предыдущие неудачи со стороны, и я в полной мере осознала, насколько кошмарна была моя жизнь… Черные мысли клубились в моей голове, и стоило только подумать о возвращении после прослушивания к прежнему невезению, как меня охватывал жуткий страх. Смогу ли я отказаться от помощи волшебных карамелек?
Наступил день прослушивания. В субботу у нас не было школьных занятий, и первая половина дня была посвящена общим оркестровым репетициям. Прослушивание назначили на вечер. В аудитории, как и для репетиций, расставили стулья для всех членов оркестра, только на этот раз они сели спиной, чтобы не видеть, кто играет, и судить беспристрастно.
По результатам жеребьевки я должна была выступать после Аяки. Выйдя из аудитории, я постаралась не слушать ее выступление, но громкий звук трубы все равно доносился до меня — не помогала даже звукоизоляция стен. Как и ожидалось, у Аяки очень красиво выходили высокие ноты, но все-таки несколько ошибок она допустила.
Значит, если я сыграю безупречно, то сольная партия моя! Преподаватель музыки как-то сказал мне, что, хоть я и не могу сравниться с Аякой по красоте звучания, моя труба играет чище и увереннее. Так что если у меня получится исполнить партию, используя свои преимущества, я обязательно выиграю.
Было немного странно выступать перед членами оркестра, сидящими ко мне спиной, но я не допустила ни одной ошибки. Более того, вышло даже лучше, чем во время репетиций. Высокие ноты, которые мне не всегда удавалось взять с первого раза, прозвучали потрясающе чисто, и в какой-то момент я, позабыв обо всем на свете, просто отдалась льющейся мелодии моей трубы.
Насколько же классно я могу играть, если мне ничто не мешает! До сих пор мне не удавалось по-настоящему проявить свои способности, поэтому учитель и члены оркестра сравнивали меня с Аякой. Но теперь-то все точно поймут, что Аяка мне не соперница!
Более двух третей участников проголосовали за второго выступающего — и я выиграла сольную партию. Когда все аплодировали, я мельком взглянула на Аяку. Кусая губы, она еле сдерживала слезы.
— Сато-сэмпай, поздравляю с победой!
Я убирала трубу в футляр, когда ко мне восторженно обратилась моя кохай.
— Спасибо.
Кохай говорила довольно громко, поэтому я забеспокоилась, как бы Аяка не услышала, но, оглядевшись по сторонам, поняла, что ее в музыкальной аудитории уже нет.
— Как и ожидалось, ваше исполнение было идеально! Вы не допустили ни одной ошибки!
— Ну да, наверное, потому, что сегодня я почти не нервничала.
Конечно, в этом была и заслуга карамельки, но ведь, по сути, я просто-напросто проявила свои природные способности.
— А вот Такахаси-сэмпай, наоборот, раз споткнувшись, потеряла концентрацию и уже не смогла оправиться. Даже жалко ее как-то…
До этого мгновения совесть моя молчала, но после
