Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Ну, нельзя же быть везде сразу, — сказал он себе в утешение. — Но, все равно, я, кажется, потерял очень многое.
11.
Тем временем войска приготовились вернуться в Минас Тирит. Усталые отдохнули, раненые выздоровели. Некоторым пришлось много сражаться с остатками армий Мордора, с Востока и Юга, прежде чем вернулись наконец те, которые ходили в Мордор и разрушили крепости на севере этой страны.
Но уже приближался май, когда Вожди Запада двинулись снова; они сели со всеми своими войсками на корабли и поплыли по реке до Осгилиата; там они пробыли один день, а на следующий уже были на зеленых полях Пеленнора и снова увидели высокие белые башни Минас Тирита, столицы Гондора, прошедшей сквозь мрак и огонь к новому дню.
И тут, посреди полей, они раскинули свои шатры и ожидали утра: ибо это был канун Майского дня, и новый правитель должен был вступить в Город на восходе солнца.
ГЛАВА XIII
К НОВОЙ ЖИЗНИ
1.
Над столицей Гондора нависли тревога и великий страх. Ясное небо и яркое солнце казались насмешкой над людьми, у которых оставалось так мало надежды и которые с каждым днем ожидали гибели. Их правитель умер и был сожжен, мертвым лежит в их Цитадели правитель Рохана, а их новый правитель и вождь, появившийся ночью, снова ушел воевать с силами Мрака, столь грозными и свирепыми, что никакая отвага не могла бы победить их. А вестей никаких не было. С того дня, как Вожди Запада повернули от долины Моргула на север, по дороге, лежащей в тени проклятых гор, с того дня не прибыл в Город ии один вестник, и никто ничего не знал о том, что делается на мрачном Востоке.
На третий день после ухода войск Эовин попросила женщин, ухаживавших за нею, принести ее одежду; несмотря на все их возражения, она встала с постели и оделась; раненую руку ей подвязали полотняной повязкой, и она стала разыскивать Смотрителя Дома Исцелений. Найдя его, она сказала:
— Отпустите меня. Я в великой тревоге и не могу лежать здесь в бездействии.
— Прекрасная дева, — ответил он, — вы еще не излечились, и мне ведено оказывать вам особенную заботу. Вам нельзя вставать с постели еще семь дней, и я прошу вас вернуться.
— Я здорова, — возразила она. — Здорова хотя бы телом, если не считать левой руки, да и та не болит больше. Но я опять заболею, если буду лежать праздно. Какие новости есть о войне? Женщины ничего не говорили мне.
— Известий нет, — сказал Смотритель, — кроме того, что Вожди достигли долины Моргула; и говорят, что во главе всех идет новый вождь с Севера. Это великий вождь и целитель; и мне странно видеть, что рука, дающая исцеление, владеет и мечом. Рассказывают, что в древности это так и было, хотя сейчас врачеватели умеют только залечивать раны, нанесенные мечом.
— Тот, у кого нет меча, может хотя бы умереть, — ответила Эовин, — и не всегда бывает хорошо исцелиться только телом. Но не всегда бывает плохо и умереть в бою, даже в мучениях. Если бы мне позволили выбирать, в этот мрачный час я выбрала бы второе.
Смотритель взглянул на нее. Она была бледна, и рука у нее сжалась, когда, отвернувшись, она смотрела в окно, выходившее на восток. Он вздохнул и покачал головой.
Помолчав, она снова обратилась к нему. — Кто приказывает сейчас а Городе? — опросила она.
— Не знаю в точности, — ответил он. — Это меня не касается. У Всадников Рохана есть свой начальник, у рыцарей Гондора — свой, но правителем Города стал благородный Фарамир.
— Где я могу найти его?
— Он здесь, в этом Доме. Он был тяжело ранен, но уже выздоравливает.
Но я не знаю…
— Ведите меня к нему, — сказала она. — Тогда вы узнаете.
2.
Фарамир гулял один в саду при Доме Исцелений, и солнце грело его, и в жилах он чувствовал новую жизнь: но на сердце у него было тяжело, и он часто всматривался в сторону востока. Подойдя, Смотритель позвал его по имени, и он обернулся и увидел Эовин Рохаяскую; жалость взволновала его, когда оя увидел, что она ранена, опечалена и встревожена.
Смотритель назвал ему Эовин и сказал, что она хочет говорить с ним. И она сказала: — Нет лучшего места, чем это, для того, кто хочет исцелиться.
Но я не могу оставаться здесь. И искала смерти в бою, но я осталась жива, а бой продолжается.
По знаку Фарамира Смотритель оставил их. — Что я могу сделать для вас, прекрасная дева? — оказал тогда Фарамир. — Я тоже пленник врачевателей. — Он взглянул на нее, и ее красота и печаль глубоко взволновали его сердце. А она взглянула на него и увидела у него в глазах доброту и кротость; но, выросшая среди воинов, она видела также, что никто из воинов Рохана не мог бы сравниться с ним.
— Чего вы хотели бы? — спросил он. — Я сделаю для вас все, что в моих силах.
— Я хотела бы, чтобы вы приказали Смотрителю отпустить меня, — ответила она; и хотя ее слова звучали гордо, но сердце у нее дрогнуло, ибо она впервые усомнилась в себе. Ей показалось, что этот высокий молодой человек, такой строгий и ласковый, сочтет ее ребенком, которому не хватает твердости довести скучную работу до конца.
— Я сам нахожусь на попечении Смотрителя, — произнес Фарамир, — и еще не принял власти в Городе. А если бы даже и принял, то прислушался бы к совету врачевателей и не стал бы спорить с их волей и знаниями.
— Но я не хочу исцеления, — возразила она. — Я хочу отправиться на войну, как мой брат Эомер, или вернее — как доблестный Теоден, ибо он умер и снискал себе и славу, и мир.
— Слишком поздно вам догонять Вождей, даже если
