Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Унесите же своих павших товарищей из этого места скорби; а мы отнесем Фарамира, отныне правителя Гондора, туда, где он сможет спать спокойно — или умереть, если такова его судьба.
Вдвоем с Берегондом они понесли Фарамира, и Пиппин шел позади носилок.
У распахнутой двери Берегонд взглянул на убитого привратника. — В этом поступке я всегда буду раскаиваться, — сказал он. — Но я спешил, а он не хотел слушать и обнажил меч против меня. — И он закрыл дверь и запер ключами, взятыми на убитом. — Эти ключи нужно отдать теперь Фарамиру, — сказал он.
— В отсутствии правителя власть принял на себя Имрахиль, вождь Дол Амрота, — сказал Гандальф, — но так как его здесь нет, то я должен решать сам. Я прошу вас хранить эти ключи, пока порядок в Городе не восстановится.
Они были уже в верхнем ярусе Города и направлялись к Дому Исцелений.
Этот дом стоял в Шестом ярусе, у южной стены Цитадели, и вокруг него были сады, и цветники, и огороды, и во всем Городе это было единственное такое место. Там жили женщины, которым разрешено было остаться в Минас Тирите, ибо они были искусны во врачевании и в уходе за больными и ранеными.
В тот самый миг, когда Гандальф и его спутники вступали в Дом, они услышали громкий вопль, донесшийся с поля за Воротами: высоко и пронзительно пронесся он в небесах и замер. Так ужасен был этот вопль, что на мгновение они оцепенели; а когда он умолк, сердца у них вдруг наполнились такой радостью и надеждой, каких они не знали с того дня, как пришел мрак с востока; и им показалось, что вокруг стало светлее и что солнце блеснуло на них из-за туч.
4.
Но Гандальф оставался печальным и встревоженным; попросив Берегонда и Пиппина проводить Фарамира в Дом Исцелений, он поднялся на стену Города и вгляделся вдаль. И зоркость, которой он был наделен, позволила ему увидеть, что произошло в поле; и когда Эомер выехал вперед и остановился, оглядывая павших, он вздохнул и, закутавшись в плащ, спустился со стены. И Берегонд с Пиппином, выйдя из Дома Исцелений, увидели его у дверей.
Они взглянули на него, но он молчал. Потом он сказал: — Друзья мои, печальные и великие дела совершились сейчас! Должны ли мы плакать или радоваться? Сверх всякой надежды, Вождь наших врагов уничтожен, и вы слышали его последний вопль перед гибелью. Но тяжелой данью оплачена эта гибель! Я мог бы предотвратить это, если бы не безумие Денетора. Вот как далеко сумела дотянуться рука Врага! Но лишь теперь я понял, как смогла его воля проникнуть в самое сердце Города.
Он добавил, что у Денетора хранился один из Палантиров, как в Ортанке, и что правитель, вероятно, часто смотрел в него, особенно после отъезда Боромира. Денетор был достаточно силен, чтобы не подчиниться воле Саурона, но Темный Владыка позволил ему видеть только то, что могло ослабить его волю и подточить отвагу.
А Берегонд сказал: — В тот самый час, когда Фарамира принесли в башню, многие из нас видели странный свет в ее верхних окнах. Но мы видели такой свет и раньше; и в Городе давно уже говорилось, что наш правитель иногда борется своею мыслью с Врагом.
Гандальф покачал головой. — Значит, я угадал, — произнес он. — Вот каким путем воля Саурона проникла в Минас Тирит.
Он добавил, что должен сейчас идти навстречу тем, кто поднимается сюда, и позвал с собою Пиппина; но Берегонду он велел пойти к начальнику воинов Цитадели и рассказать ему о происшедшем. — Вы будете исключены из числа воинов, — сказал он, — но пусть вас направят в Дом Исцелений. Вы спасли Фарамира от огня, и вы должны служить ему, охранять его и быть при нем, когда он очнется — если только он очнется когда-нибудь. Ступайте! Я скоро вернусь.
С этими словами он повернулся и вместе с Пиппином направился в нижние ярусы Города. И пока они шли, ветер принес тучу с дождем, все огни погасли, и от костров поднялся густой дым.
ГЛАВА IX
В ДОМЕ ИСЦЕЛЕНИЙ
1.
В глазах у Мерри стоял туман от слез и от усталости, когда шествие входило в разрушенные Ворота Города. Он не замечал и не видел ничего вокруг. Воздух был полон дыма и чада: много осадных машин было сожжено или сброшено в огненные ямы, и повсюду валялись трупы Орков, Троллей и черных зверей. Дождь перестал, из туч выглянуло солнце, но нижний город был весь окутан едким дымом.
Теодена и Эовин несли на носилках, и все, встречавшиеся им, обнажали головы и кланялись. Медленно поднимались они по каменным улицам. Для Мерри этот путь удлинялся бесконечно, словно в кошмарном сне, и он больше не мог ни вспомнить его начало, ни представить себе конец.
Постепенно огни факелов впереди исчезли или погасли; он шел теперь в темноте; он подумал: "Это путь к могиле, и мы останемся там навсегда". Но вдруг сквозь его бред ему послышался живой голос:
— А, Мерри! Ну, наконец — то я нашел тебя!
Он взглянул, и туман у него перед глазами немного разошелся. Прямо перед ним стоял Пиппин, и они были в узком переулке, где не было никого больше, кроме них двоих. Он протер себе глаза.
— Где правитель? — спросил он. — Где Эовин? — тут он пошатнулся, сел на камень и снова заплакал.
— Они уже в Цитадели, — ответил Пиппин. — Ты, должно быть, заснул на ходу или свернул не туда, куда нужно. Когда мы увидели, что тебя нет, Гандальф послал меня на поиски. Бедняжка Мерри! Но до чего же я рад, что опять вижу тебя! Ты, конечно, устал, и я не стану мучить тебя разговорами.
Но скажи мне только одно: ты ранен?
— Нет, — ответил Мерри. — То есть, мне кажется, что нет. Но правая рука у меня не действует, Пиппин, — отнялась, когда я ударил его. А мой меч сгорел, как кусок дерева.
Пиппин встревожился. — Ну, так лучше идем со мной, поскорее, — сказал он. — Я охотно понес бы тебя, но не могу. Они не должны были бы позволить тебе идти, но ты извини их. Так много страшного творилось в Городе, Мерри, что легко не заметить одного бедного Хоббита, возвращающегося после битвы.
— Быть незамеченннм — это не всегда плохо, —
