Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Успокойтесь, — сказал Гандальф. — Боромир никак не мог бы принести ее вам. Он умер, и умер доблестно: да почиет он в мире! Но не обманывайте себя. Он протянул бы руку за этим сокровищем и пал бы, взяв его. Он сохранил бы его для себя, и по возвращении вы не узнали бы своего сына.
Лицо у Денетора сделалось холодным и неприязненным. — Вы нашли Боромира не столь покорным вашей воле? — мягко произнес он. — Но я, его отец, говорю, что он принес бы мне его! Вы можете быть мудрым, Митрандир, но ваша мудрость — неполная. Можно найти решение, в котором нет ни хитрости кудесников, ни торопливости глупцов. В этом отношении моя мудрость полнее вашей.
— И что же она говорит вам? — спросил Гандальф.
— Что нужно избегать и той и другой крайности. Применять эту вещь — опасно. Но в этот час посылать ее рукой неразумного Коротыша, прямо в страну Врага, как сделали вы и вот этот мой сын, — это безумие!
— Что же сделал бы на вашем месте могучий Денетор?
— Ни того, ни другого. Он никогда не сделал бы эту вещь ставкой в безумной игре, рискуя погубить весь наш мир, если Враг вернет себе свою потерю. Нет, он сохранил бы ее, спрятав глубоко и неприступно. Не применял бы, кроме самой крайней необходимости, но сохранил для самой последней победы, после которой ему было бы безразлично, что будет дальше.
— Вы думаете только о Гондоре, как всегда, — заметил Гэндальф. — А есть еще и другие страны, и другие люди, и другие времена.
— А у кого эти другие будут искать помощи, если Гондор падет? — возразил Денетор. — Если бы эта вещь лежала сейчас в подземельях Цитадели, мы не трепетали бы от ужаса в этом мраке, опасаясь еще худшего, и наши мысли были бы спокойны. Если вы боитесь, что я не устою в этом испытании, то вы еще не знаете меня.
— И все — таки я не доверяю вам в этом, — произнес Гэндальф. — Если бы доверял, то давно уже отослал бы вам ее на хранение и избавил себя и других от многих трудов и опасностей. А теперь, услыхав ваши речи, я доверяю вам не больше, чем Боромиру. Нет, сдержите свой гнев! Я не доверяю и себе самому, и я отказался от этой вещи, даже как от подарка. Вы сильны, Денетор, и во многом вы еще можете владеть собою; но если бы эта вещь была здесь, она овладела бы вами. И будь она даже погребена под всею толщей Миндоллуина, — она все же выжгла бы разум, и тогда нас ждало бы что — нибудь еще более страшное, чем то, что ждет сейчас.
На мгновение глаза у Денетора запылали, встретясь с глазами кудесника, и Пиппин снова ощутил напряженную борьбу двух воль; эти взгляды были как клинки, скрестившиеся, рассыпая искры. Пиппин задрожал, боясь смертельного удара. Но Денетор вдруг отвел глаза и овладел собою.
— Если бы! Если бы! — произнес он, пожав плечами. — Все это — пустые слова. Она ушла во Мрак, и только время покажет, что суждено ей и нам. И это будет скоро. А пока — все враги Одного Врага должны быть заодно, и сохранять надежду, пока возможно, и сохранять твердость, чтобы умереть свободными, когда надежды не станет. — Он повернулся к Фарамиру. — Что вы думаете о защите Осгилиата?
— Она невелика, — ответил Фарами? — но я послал туда свой отряд из Итилиена.
— Этого недостаточно, — сказал Денетор. — Первый удар Врага будет нанесен там, и там понадобится отважный военачальник.
— Как и во многих других местах, — ответил Фарамир и встал, — Разрешите мне удалиться, отец. — И тут он пошатнулся и схватился за спинку кресла.
— Вы устали, я вижу, — произнес Денетор. — Вы скакали долго и быстро, как я слышал, и под злою тенью с неба?
— Не будем говорить об этом, — сказал Фарамир.
— Не будем, — согласился Денетор. — Идите же и отдыхайте, пока можете.
Завтра вам понадобится вся ваша сила.
6.
Правитель отпустил всех на отдых, и Пиппин, с факелом в руке, сопровождал Гандальфа по темной улице домой. Оба молчали, пока дверь их комнаты не закрылась за ними. Только тогда Пиппин тронул кудесника за руку.
— Скажите, — попросил он, — есть ли еще надежда? Для Фродо, я хочу сказать, да и не только для него.
Гандальф положил руку ему на голову. — Надежды никогда не было много, — сказал он. — Только надежда на чудо. А когда я услышал имя Кирит Унгол…
- Он прервал себя и подошел к окну, словно желая увидеть что — нибудь в темноте. — Хотел бы я знать, почему именно туда?
Но при этом названии, Пиппин, сердце у меня упало. И все — таки мне кажется, что в известиях, принесенных Фарамиром, таится какая — то надежда.
Мне кажется. Враг начал войну и сделал первый шаг, пока Фродо был еще на свободе. Отныне и на много дней его Око будет обращаться то туда, то сюда, но не в его собственную страну. И я издали чувствую, Пиппин, как он боится и торопится. Он начал скорее, чем хотел. Что-то заставило его поспешить, но что?
Он задумался на минуту. — Может быть, помогла даже твоя глупость, мой мальчик. Посмотри: дней пять назад Враг узнал, что мы низложили Сарумана и взяли Камень. Ну, так что же? Мы ведь не можем использовать Палантир для своих целей или без Его ведома… — 0,н снова подумал. — А, вот что!
Арагорн! Его срок приближается; а он силен и тверд, Пиппин, он смел и решителен и умеет рисковать, если нужно. Да, это так! Должно быть, он посмотрел в Камень и показал себя Врагу, именно для того, чтобы… Но мы узнаем это, только когда придут Всадники Рохана, если они не придут слишком поздно. Тяжелые дни нам предстоят! Итак, ляжем спать, пока можно.
— Но… — начал было Пиппин.
— Но что? — спросил Гандальф. — Сегодня я позволил задать только один
вопрос.
— Голлум, — сказал Пиппин. — Почему они идут с
