Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— А я надеюсь, что он не сыграет с нами каких-нибудь своих фокусов. И еще надеюсь, что он не попал в руки… словом, в другие руки, потому что тогда у нас будут неприятности.
В этот момент снова раздался грохочущий звук, громче и ближе первого; земля у них под ногами задрожала. — Неприятности у нас и так уже есть, — сказал Фродо. — Чем дальше, тем больше. Боюсь, что наш путь подходит к концу.
— Может быть, — ответил Сэм. — Но "пока есть жизнь, есть и надежда", как говорил мой Старик.
Время шло, хотя его трудно было определить в этом странном сумраке, в котором весь мир казался тусклым и бесформенным. Фродо снова задремал, но Сэм не мог больше сомкнуть глаз от тревоги. Вдруг позади него раздалось громкое шипенье; он обернулся и увидел Голлума на четвереньках, с зеленым блеском в глазах.
— Проснитесь! Проснитесь! — зашептал он. — Не терять времени! Идти, идти сейчас же!
Сэм взглянул на него подозрительно: Голлум казался испуганным или возбужденным. Сэм попытался возразить, но Голлум настаивал и торопил, твердя только, что "время уходит", и что "медлить нельзя". Сэм с сожалением разбудил Фродо, и они вышли в темноту.
Очень осторожно Голлум повел их вниз по склону, стараясь держаться всяких укрытий и перебегая открытые места на четвереньках; но света было так мало, что никакой хищник не увидел бы Хоббитов, закутанных в серые плащи, не услышал бы их осторожных шагов.
3.
Почти час они шли так, в густом сумраке и полной тишине, нарушаемой лишь далекими раскатами грома. За спуском последовал новый подъем по длинному, неровному склону, где только Голлум мог найти нужное направление.
Наконец, они приблизились к группе огромных, очень старых деревьев, возвышавшихся, как гигантская стена; они были очень высокие, но с сухими мертвыми вершинами, словно их опалила гроза, кйторая, однако, не в силах была убить их или сорвать с глубоко ушедших в землю корней.
— Перекресток! — прошипел Голлум; это было первое слово, произнесенное им с той минуты, как они вышли из пещеры. — Теперь сюда. Поскорее, и молчите.
Осторожно, беззвучно, затаив дыхание, они прокрались между деревьями и очутились словно в башне без крыши, открытой мрачному небу вверху. Могучие стволы стояли ровным кругом, как исполинские колонны, и из центра этого круга расходились дороги. Позади лежала дорога к Мораннону; та, что впереди, уходила к далеким странам на юге; справа поднималась, извиваясь, дорога из Осгилиата и за Перекрестком уходила на восток, исчезая во мгле: это и была дорога, по которой им надлежало идти.
И в тот самый миг, когда Фродо с содроганием созерцал все четыре дороги, солнце, готовясь уже погрузиться в Море на западе, вышло из медленно ползущих туч и просияло зловещим блеском.
В этом блеске стала видна огромная каменная статуя у Перекрестка, изъеденная временем, изуродованная чьими-то злобными руками. Голова у нее была отбита, и на ее место положен круглый булыжник, а на нем грубо намалевано ухмыляющееся лицо с единственным глазом посреди лба; а пьедестал и ноги каменного великана были покрыты нацарапанными и намалеванными злыми рунами Мордора.
Фродо увидел и отбитую голову каменного стража: она валялась у обочины дороги, и какие-то ползучие растения с желтыми и белыми цветами оплели ее, словно увенчивая короной из серебра и золота.
— Смотри, Сэм, — произнес Фродо. — Вот знак для нас. Они не могут побеждать вечно. — И тут солнце зашло, и свет погас, и тьма упала, как черный занавес.
4.
Голлум тянул Фродо за плащ, шипя от нетерпения и страха, и они снова повернули к востоку. Дорога шла сначала прямо, но потом свернула в сторону, огибая большой скалистый выступ, нависающий над нею, как черная угроза; а потом она снова свернула к востоку, поднимаясь круто вверх.
Хоббиты плелись за своим проводником, и на сердце у них было слишком тяжело, чтобы думать об опасности. Фродо снова начал ощущать гнет Кольца, о котором почти забыл, пока они шли по Итилиену: он шел, согнувшись, но, чувствуя, что подъем становится все круче, устало взглянул вверх. А тогда — как Голлум и предупреждал его — он увидел крепость Рабов Кольца и в ужасе припал к каменистому откосу.
Длинная, глубокая, полная тьмы долина уходила далеко в горный массив.
На дальнем ее конце, высоко на скалистом отроге Эфель Дуата, виднелись стены и башни Минас Моргула. Небо и земля вокруг него были полны мрака, но сам он светился. И это не было лунным сиянием, радостно лившимся когда-то сквозь мраморные стены Минас Итиля, Лунной башни; свет теперь был тусклым, как луна в затмении, неверным и колеблющимся, как болотный огонек, — мертвый свет, ничего не освещающий. Бесчисленные окна в стенах и башнях казались погасшими глазами, глядящими вовнутрь, в пустоту, а самый верхний ярус башни поворачивался то в ту, то в другую сторону, словно голова чудовищного призрака, вглядывающегося во тьму; некоторое время все трое стояли, сжавшись от страха, не в силах отвести глаз от мертвой крепости.
Голлум опомнился первым и начал дергать своих спутников за плащи, увлекая вперед. Каждый шаг давался им с трудом, и самое время словно остановилось; и на то, чтобы оторвать ногу от земли и снова поставить на землю, уходила, казалось, целая вечность.
Медленно подтащились они к Белому мосту. Здесь дорога, слабо мерцая, проходила над ручьем, на дне долины, и множеством извивов поднималась к воротам крепости, — к черному провалу, зиявшему в северной стене. По обоим берегам ручья тянулись плоские луга, усеянные беловатыми, слабо светящимися цветами — прекрасными, но и ужасными, словно созданными в кошмарном сне, и издававшими легкий, сладковатый запах разложения. Мост был перекинут через ручей от одного луга к другому. По концам его стояли статуи, искусно изваянные в виде людей и животных; они были, как живые, но все — уродливые и злобные. Над беззвучно струящимся ручьем поднимался легкими струйками пар, но эти струйки были смертельно холодными. Фродо почувствовал вдруг, что голова у него закружилась, а разум туманится. Словно поддаваясь чьей-то чужой воле, он протянул в сторону моста дрожащие руки и побрел туда, спотыкаясь, свесив голову. Сэм и Голлум погнались за ним и Сэму, удалось обогнать и схватить его уже у самого моста.
— Не сюда! Нет, нет, не сюда! — прошипел Голлум, но, сам испугавшись своего голоса в мертвой тишине, зажал себе рот руками и припал к земле.
— Держитесь! Фродо! — прошептал Сэм на ухо своему другу. — Не
