Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
Фродо провел себе рукой по лбу и с трудом оторвал взгляд от крепости на холме. Светящаяся башня притягивала его, и он боролся с желанием вбежать в ее ворота. Наконец он с усилием отвернулся от нее, но почувствовал при этом, что Кольцо сопротивляется ему и старается повернуть его шею обратно, а перед глазами опускается непроницаемый мрак.
Голлум уже скрылся во тьме, ползком, как испуганное животное. Сэм, поддерживая и ведя своего спотыкающегося друга, поспешил за ним следом.
Невдалеке от берега ручья в каменной стене у дороги был пролом; протиснувшись в него, Сэм увидел начало узкой тропинки, сначала мерцающей, как дорога внизу, но потом гаснущей и уходящей крутыми извивами в глубь северных склонов долины.
Хоббиты побрели по этой тропе; они не видели Голлума впереди, кроме тех моментов, когда он оборачивался, делая им знаки спешить; тогда в глазах у него вспыхивало зеленоватое сияние, словно отражение света из башни.
Фродо и Сэм часто оборачивались на этот свет, а потом с усилием отводили глаза на тропу под ногами. Идти было трудно. Правда, когда они поднялись над ядовитыми испарениями ручья, то дышать стало легче и в голове прояснилось; но зато они ощущали такое изнеможение, словно всю ночь таскали воду или плыли против сильного течения.
Фродо споткнулся и тяжело опустился на камень. Теперь они находились на конце большого каменного выступа. Впереди виднелась излучина долины, и тропинка огибала ее, идя по узкому карнизу над пропастью, а потом поднималась по крутому склону, исчезая во тьме наверху.
— Мне нужно отдохнуть, Сэм, — прошептал Фродо. — Мне тяжело друг мой, очень тяжело! Далеко ли я смогу уйти с этой ношей? Я должен отдохнуть, прежде чем пускаться туда. — Он указал на тропу впереди.
— Тссс! тссс! — прошипел Голлум, подбегая к ним. — Тссс! — Он прижал палец к губам, потряс головой, потом потянул Фродо за рукав и указал на тропу. Но Фродо не шевельнулся.
— Не сейчас, — прошептал он. — Не сейчас. — Тяжелая усталость придавила его к земле; и это было больше, чем усталость, — это были словно злые чары, обессилившие тело и душу. — Нужно отдохнуть, — пробормотал он снова.
Страх и волнение Голлума усилились при этом до того, что он снова заговорил свистящим шепотом, прикрывая рот ладонью, словно загораживаясь от кого — то невидимого: — Не здесь, нет! Не отдыхать здесь! Глупые! Они увидят нас с моста. Идемте! Вверх, вверх! Скорее!
— Идемте, Фродо! — сказал и Сэм. — Он опять прав. Нам нельзя оставаться здесь.
— Хорошо, — ответил Фродо странно далеким голосом, словно в полусне. — Я попытаюсь. — Он устало поднялся на ноги.
5.
Но было поздно. В этот момент скала под ним содрогнулась. Под землей прокатился длительный грохот, громче всех прежних, — и эхом откликнулся в горах. Потом внезапно и резко вспыхнуло ослепительно красное зарево; оно вскинулось высоко в небо за горами на востоке, заливая багрянцем низко нависшие тучи. В этой долине мрака и холодного, мертвенного свечения оно казалось нестерпимо ярким и огненным. На фоне этого рвущегося вверх пламени каменные зубцы и вершины вырезались четко и остро, как черные кинжалы. И снова раздался оглушительный грохот.
И Минас Моргул ответил. Из башни и из окружающих холмов к нависшим тучам рванулись мертвенно-синеватые молнии. Земля загудела, и из крепости донесся стон. И, смешиваясь с высоким, резким клекотом хищных птиц, с визгливым ржанием коней, обезумевших от ярости и страха, раздался душераздирающий вопль, быстро поднимаясь до пронзительности, недоступной слуху.
Хоббиты рванулись было навстречу ему, но рухнули наземь, зажимая уши руками.
Когда страшный крик умолк, закончившись протяжным, жалобным стоном, Фродо медленно поднял голову. Стены крепости по ту сторону узкой долины были теперь вровень с его глазами, и ворота, похожие на огромную пасть с блестящими зубами, были широко раскрыты. И из этих ворот выходили войска.
Все воины были одеты в черное, мрачные, как ночь. На фоне бледно светящихся стен и мерцающей дороги Фродо ясно видел их: ряды за рядами, шли они быстро и беззвучно, бесконечным потоком. Впереди двигался большой отряд всадников, а во главе его — один, выше всех ростом: Черный Всадник, с короной на шлеме, отсвечивающей бледными вспышками. Он уже приближался к мосту внизу, а пристальный взгляд Фродо не мог оторваться от него ни на мгновение. Да, конечно, это и есть предводитель Девятерых, — тот самый Король-Призрак, чья рука поразила Кольценосца на Ветровой вершине. Старая рана у Фродо запульсировала болью, и от нее к сердцу пополз ледяной холод.
У самого начала моста Всадник вдруг остановился, а за ним остановилось и все его войско. Настал момент молчания и неподвижности. Может быть.
Всадник услышал зов Кольца, и это ощущение посторонней силы смутило его. Он медленно поворачивал вправо и влево свою увенчанную мраком голову, пронизывая тьму невидимым взглядом. Фродо ждал, как птица, зачарованная змеей, не в силах шевельнуться, и вдруг ощутил могучее, как никогда еще, повеление надеть Кольцо. Но каким бы настойчивым это повеление ни было, ему теперь совсем не хотелось подчиняться. Он знал, что Кольцо только выдаст его, а у него не было — еще не было — достаточно сил, чтобы встретиться лицом к лицу с Королем — Призраком. Несмотря на весь охвативший его ужас, в нем самом ничто не отвечало повелению, и он только ощущал его, как силу, бьющуюся в него извне. Но эта сила завладела его рукой; и пока он следил за нею — рассеянно, но с интересом, словно она была в какой — то старой, далекой сказке, — сила начала, дюйм за дюймом, приближать ее к цепочке на шее. Тут пробудилась его собственная воля; она медленно отогнула его руку и заставила искать нечто другое, спрятанное на груди. Холодным и твердым было то, на чем, наконец, сомкнулись его пальцы: то была склянка Галадриэль, так долго хранимая и почти забытая до этой минуты. Когда он прикоснулся к ней, всякая мысль о Кольце исчезла. Он вздохнул и склонил голову.
В тот же миг Король — Призрак пришпорил коня и поскакал по мосту, а вслед за ним — его черное войско. Быть может, серые плащи Эльфов сделали Хоббитов невидимыми для его невидимых глаз или же мысль Фродо, получив подкрепление, отразила его мысли. Но он спешил. Час уже настал, и по повелению своего Владыки он должен вести свои войска на запад.
Он
