Разрушители миров - Тони Дэниел

Овальные защитники пока не проявляли ко мне никакого интереса, но я не знал, как долго продлится это счастливое пренебрежение, поэтому я опробовал свой тяжелый лазер на захватчике. Он ничего не пробил, хуже того, мои ИК-датчики не показали повышения температуры в месте, на которое я направил большой луч.

Фактически, вся конструкция вообще не показывала никакой определяемой температуры, за исключением нескольких штуковин, торчащих из ее боков и сверху, которые могли быть какими-то антеннами, если только это не были большие удочки или теннисные ракетки (хотя сетки видно не было, так что такое предположение было маловероятным).

Чем бы они ни были, после того, как я попробовал выстрелить лазером, они все втянулись, так что, возможно, они уязвимы. Были. Данные прошедшего времени не помогали в настоящем времени.

Затем ситуация обострилась, когда что-то высунулось из-за верхнего края конструкции и направилось на меня. Это оказался лазер, меньше моего, но я пока не считал цыплят. Я попытался увернуться, вращая вспомогательными гусеницами, чтобы отодвинуться в сторону, но он все равно попал в меня. Хорошей новостью было то, что мой щит отразил большую часть энергии. Плохой новостью было то, что этот лазер был меньше моего, но намного мощнее. Сомнительной новостью, требующей анализа экспертной группой, было то, что щит был экспериментальным, и насколько сильную атаку инопланетян он смог бы выдержать?

Я был рожден — ну, или собран — для многозадачности, и, пока шел поединок между неравными, я также обращал внимание на своих пассажиров, которые держались за руки — скорее, это было похоже на сжатие ладоней, — поскольку они видели на моем переднем мониторе изображения сбитых самолетов. Их чувства были на порядки медленнее моих, поэтому они не заметили, как в игру ворвались сверхзвуковые ракеты, но сжались сильнее, когда стали видны падающие расплавленные капли. (Я решил не показывать им мгновенное замедленное воспроизведение бесполезно летящих ракет.) Когда расплавленные ядерные бомбы ударили и разбрызгались, доктор Найтли сказал:

— Почему я позволил вам прийти? Мы оба погибнем!

Я не думал, что он обращается ко мне, и доктор Рибер, очевидно, согласилась с ним.

— Это было не твое решение, Карл, и мне не нужно было твое чертово разрешение. Это наша работа — помочь Стилаю и…

Она говорила жестко, но я слышал страх в ее голосе. Я не знаю, то ли она замолчала, потому что поняла, что ни у кого из них нет никакой возможности помочь мне, если только они не прикажут мне сдаться (при определенных значениях “помощи”), то ли потому, что как раз в этот момент ударил вражеский лазер. Мощный луч когерентного света не заставил меня покачнуться или затрястись, как в тех фильмах, но на десятую долю секунды мой внутренний свет померк, а щит, видимый изнутри, превратился в фестиваль искр.

И в этот момент я внезапно двинулся вбок, что смутило бы меня, даже если бы мы не участвовали в высокотехнологичной перестрелке. Было много причин оставить предложение незаконченным.

Доктор Найтли воспользовался слабостью, хотя и не очень последовательно. Он обнял доктора Рибер левой рукой, притягивая ее к себе, и повторял:

— О, Боже, о, Боже, о, Боже…

Я не думал, что он молится.

Доктор Рибер прервала свое молчание и сказала:

— Возьми себя в руки, Карл, ты отвлекаешь Стилая. И прекрати… — Она снова замолчала, не уточнив, что именно должен прекратить ее собеседник. Возможно, она решила, что ей это нравится, по крайней мере, на данный момент. Или, возможно, она поняла, что я могу выполнять множество действий одновременно, и ее предостережение не отвлекать меня было бессмыслицей.

Она должна была это знать, поскольку именно она создала меня таким. Конечно, мамам виднее, но временами они могут быть вспыльчивыми.

Если бы она знала, что инопланетный танк начал говорить или попытался заговорить со мной одновременно с другими действиями, она, в более спокойный момент не удивилась бы, что я могу все это отслеживать. Но выбор языка мог бы ее поразить.

Мое программное обеспечение включает все существующие на сегодня языки, человеческие и компьютерные, но я не ожидал, что ко мне будут обращаться на мандаринском диалекте китайского.

Я ответил на том же диалекте:

— Вы ведь знаете, что вы не в Китае, не так ли? — Захватчики из космоса по крайней мере должны знать, в какую страну они вторгаются.

Он ответил по-английски:

— Разве Китай еще не контролирует эту планету?

Тогда его трансляция не вдавалась в подробности, но я уловил контекст. На самом деле, я услышал метафорический нагоняй. Однако, пока у него был открыт линк ко мне, я получал поток другой информации. У захватчика был только простейший файрвол.

И при этом не использовалась специальная программа для китайского языка. Слова на его родном языке — или, возможно, на языке его разработчиков — поступали с компьютера-контроллера, а затем дополнительная программа переводила их на китайский. Вокруг амбара Робин Гуда[36] (полагаю, эта метафора могла бы изобразить меня Робином Гудом, который крадет у захватчиков и раздает бедным людям).

По стандартам компьютерных ботанов это была чистая приманка для хакеров, если бы не один фактор. Окно возможностей было очень коротким, и это было физическое, буквальное окно. Когда это буквальное окно было открыто в броне захватчика, компьютер внутри мог говорить со мной, а я мог кричать в ответ. Но по большинству тех же стандартов, оно было открыто очень недолго, и хотя для меня было достаточно времени, оно двигалось. Оно закрывалось, а затем открывалось в другом месте танка. Я пытался предсказать его следующее местоположение и трижды потерпел неудачу. То, что я повторил целых три раза — это Большая Проблема. Я мог бы выстрелить лазером через отверстие, прежде чем оно закроется после пары секунд открытия. Только я не был уверен, какой ущерб это нанесет. В качестве последней отчаянной попытки я бы попробовал это, но в то же время я получал всевозможную важную информацию.

Другой вопрос, проживем ли я и мои люди достаточно долго, чтобы использовать ее.

Упомянутые люди начали беспокоиться, поскольку, по их впечатлениям, ничего не происходило. Неудивительно, что доктор Найтли спросил:

— Стилай, что происходит? У тебя какие-то повреждения?

Людям необходимо внимание, поэтому я начал выводить информацию строками текста в нижней части переднего экрана. За пару минут у меня накопилось много данных, поэтому я не вываливал ситуацию на них полностью, но у меня было хорошее представление о том, что происходит. Захватчик почти ничего не говорил мне напрямую — в