Разрушители миров - Тони Дэниел

К этому времени доктор Рибер добралась до моего под-под-подвального этажа и вставила свое удостоверение личности в считыватель карт рядом со мной, и я смог открыть входную дверь. Когда она вбежала внутрь, на одной из камер здания я увидел, как доктор Карл Найтли выскочил из другого лифта. Через несколько минут он присоединился к доктору Рибер в моей диспетчерской.

— Стилай, — сказал он, в чем не было необходимости, поскольку он уже привлек мое внимание в реальном времени (при этом мое киберскоростное внимание все еще блуждало по базам данных проекта в поисках третьего триггерного кода), а затем добавил: — Ф-И-А-В-У-Д[32].

Это был его пароль. К сожалению, этот тоже уже был у меня в обход авторизации, хотя я еще не разобрался, что означают эти буквы. Так что я все еще стоял на месте, пытаясь обойти ограничения, установленные в моем программировании.

Доктор Найтли снова заговорил (затаив дыхание):

— Эрин, тебя здесь быть не должно. Нужен только один из нас. Проект не может позволить себе потерять нас обоих. Быстро уходи. — Он немного понизил голос и придал ему больше властности. Жаль, что на последнем слове его голос дрогнул.

Частота пульса доктора Рибер возвращалась к норме, но теперь она снова увеличилась. По этому и по выражению ее лица я понял, что последняя фраза доктора Найтли была стратегической ошибкой. Это разозлило ее, как и в аналогичных случаях взаимодействий мужчины и женщины в нескольких сотнях фильмов, которые я просмотрел в ускоренном режиме. Конечно, я знал, что остальная часть его заявления была не совсем правдой — их важность для проекта не была главным, что занимало его мысли. Я заметил, как он смотрел на нее, когда ее внимание было сосредоточено на чем-то другом. Я также заметил, что она так же реагировала на его присутствие, не говоря уже о учащенном пульсе и расширенных зрачках.

Ситуация тоже была похожа на те фильмы. И я решил, что мне нужно пересмотреть их. Я не был уверен, насколько они близки к реальности.

Тем временем доктор Рибер отвечала:

— Ты прав, Карл, так что перестань отдавать мне приказы и просто убирайся отсюда. Я разберусь с этим.

Вообще-то, я бы и сам справился с ситуацией. (Если бы смог узнать третий триггерный код.) Но я могу заявить, что доктор Найтли тоже был сейчас в бешенстве. Это сопровождалось явным страхом, тревогой и, как мне показалось с меньшей уверенностью, сильным любопытством (последнее было сложно определить). Но в основном они теперь злились друг на друга.

Это было очень похоже на те фильмы.

Затем по защищенной линии поступил внешний телефонный звонок. Я принял его и включил встроенные динамики. По тону дыхания я уже определил звонящего как доктора Кейта. Секунду спустя он представился.

— Стилай, это доктор Кейт. Я не могу попасть в здание. Вход заблокирован обломками.

— Джон, мы оба здесь, Карл и я, — сказала доктор Рибер. — Нам нужен ваш пароль, чтобы Стилай начал движение.

— Но я не могу к вам попасть. Входы в здание ФКИ завалены обломками. Он повторялся, и делал это часто. — И я должен находиться в здании и в зоне действия камеры, чтобы пароль был распознан. Это была мера безопасности, с которой мы все согласились.

— Вы имеете в виду, что вы с Карлом выступали за это, а я осталась в меньшинстве, — почти прорычала доктор Рибер. — Я думала, что это привязывает оперативные возможности Стилая к единственной слабой контрольной точке. И была права.

Споры могли продолжаться какое-то количество секунд (для меня — часов), пока снаружи разворачивался хаос, поэтому я заговорил.

— Доктор Рибер, я заметил то, что вы могли бы назвать лазейкой в моих программах.

Доктор Рибер в прошлом жаловалась мне, что я должен быть осторожен в отношении множества лазеек, которые я постоянно нахожу, и теперь строго смотрела на ближайший монитор, но ничего не говорила, поэтому я продолжил.

— Я не думаю, что доктор Кейт должен присутствовать, чтобы сообщить свой пароль — просто уполномоченное лицо должно произнести его внутри здания. Если он назовет вам пароль, и кто-нибудь из вас повторит его здесь, это должно сработать. — Собственно, теперь я узнал и третий пароль. Доктор Кейт неосознанно произнес его, когда подумал о нем, и я его уловил. Доктор Рибер знала, что я могу слышать субвокализации[33], но это была еще одна возможность, которую как я считал, должен был держать в тайне — в частности, не сообщать о ней доктору Кейту.

Доктору Кейту мое предложение не понравилось.

— Нам нужно как можно скорее заткнуть эту дыру в программе…

— К черту это, Джон! — рявкнула доктор Рибер. — Какой чертов пароль?

— Ну… я не… ну, это Румпельштильцхен.

Мои пассажиры повторили пароль почти в унисон, и пришло время трогаться.

— Доктор Рибер, доктор Найтли, пожалуйста, садитесь и пристегните ремни безопасности. — Обратился я к своим пассажирам. Я вспомнил фразу из одного из тех фильмов: “Это будет тернистый путь”, но не стал ее произносить.

Несмотря на их эмоциональное состояние, подготовка взяла верх, и оба последовали моей просьбе. Затем я запустил большой лифт, и еще большие подъемные двери на двух уровнях разъехались в стороны, когда мы поднимались через них. То же самое произошло с заведением быстрого питания, фундамент которого был моей третьей и последней крышей. Оно поднялось на мощных гидравлических домкратах, и лифтовая платформа остановилась под ним. К счастью, все клиенты и персонал успели разбежаться, когда начали рушиться близлежащие здания.

Я включил двигатели, гусеницы закрутились, и я выскочил из-под закусочной “Кибербургер”, которая начала опускаться обратно на уровень земли. Возможно, нам еще удасться сохранить секретный выход в тайне, если никто не увидел левитирующее здание. Оно не только обеспечивало прикрытие входа в лабораторию, сеть “Кибербургер” также получала ежегодную прибыль, как часть финансирования Фонда. А засекреченные правительственные ассигнования Фонда были столь же скудными, сколь и секретными.

Я шел по следам разрушений, оставленных захватчиком. Не требовалось ничего, кроме оптических датчиков. Захватчик был почти таким же широким, как пространство между зданиями, на улице с четырьмя полосами движения и кустарником на разделительной полосе посередине. Как и поваленные фонарные столбы, кустарник теперь был