Рывок в будущее - Владимир Викторович Бабкин
Лина поглядела на меня.
– Бредит Миша? Что хочет? Переведи на нормальный язык.
Пожимаю плечами.
– Денег. На университет. И студиозусы голодные. Я пока не видел смету расходов. Уверен, что Миша не стал скромничать. Как, впрочем, и всегда.
Взгляд на Ломоносова. Тот зачастил:
– Лина, все бумаги есть. Пётр не пожелал их пока смотреть.
Усмехаюсь.
– Ну, ты ещё моей жене на меня пожалуйся.
– Возражаю! Я о науке и образовании пекусь!
– Ага. Исключительно. А то верну я тебя обратно в Итальянский Дворец и будешь там колбы мыть.
Кивок.
– И это тоже. Эх, душно мне!
– Окна открыты, если что.
– Прыгнуть?
Пожимаю плечами.
– Тут первый этаж. Твой эпатаж не произведёт на нас с Линой никакого впечатления. Ладно, давай свои бумаги. Ты ж не отвяжешься.
– За тем и приехал, Государь!
– Угу. Переться в такую даль… Денег все хотите или смерти моей.
– Я твоей смерти точно не хочу!
– Ты не один на белом свете. Давай уже опусы свои.
Получил. Посмотрел.
– Однако!
– Так, там ещё ведь и на лаборатории, и на оборудование. А так, там всё скромно.
Отдаю папку Лине.
– Жена, глянь и дай этому нахалу по голове этой папкой.
Великая Княгиня Екатерина Алексеевна бегло просмотрела бумаги.
– Миша, имей совесть. У тебя же есть запасной вариант? Давай его сюда.
Нехотя (с видом оскорблённого научного достоинства).
Горестно:
– Ну, есть. Вот. Без ножа, Лина, без ножа…
Лина пробежала глазами.
– Скромнее.
Вздох.
– Рвёшь по живому. Бог свидетель!
– Бога оставь в покое, Ему и без твоих причитаний есть чем заниматься. Если бы не моя дружба с твоей женой, я бы тебя уже удушила за такие запросы. Предокончательную бумагу можешь даже не показывать. И пару вариантов перед нею. Если ты не помнишь, то это наши с Петром личные деньги, а не казённые ассигнования.
– Понимаю. Вот.
Скептический взгляд.
– Не знаю. Посмотри сам.
Смотрю.
– Миша, тебя пчелы покусали на пасеке?
Короче говоря, через полчаса препирательств хмурый, но довольный Михайло Васильевич Ломоносов изволил повторно согласиться откушать, урвав искомое. Получил далеко не всё, что хотел, но и больше, чем рассчитывал.
Научный жук.
Обед был подан на четверых.
Ломоносов с любопытством смотрел, как я и Лина общаемся жестами с Катюшей. Наконец спросил:
– А как вы знаете язык для неё?
Каролина пожала плечами.
– Это Пети изобретение.
* * *
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ОРАНИЕНБАУМ. 12 августа 1744 года.
Мы с Линой сегодня в роли садовников. Нет, у нас есть и штатные садовники, и, вообще, подаренный Матушкой, по случаю свадьбы, огромный дворец и необъятный дворцово-парковый ансамбль не испытывают недостатка ни в рабочих руках, ни в деньгах на его содержание. Дворцовое ведомство весьма-весьма щедро нас финансирует. Я даже большой ремонт и перестройку затеял. Но, я не об этом. Это наш с Каролиной сад и у нас сегодня огромный личный праздник – Зелёная свадьба, как сказали бы в моё время.
Первый месяц со дня нашего венчания!
Почему мы в саду, а не в ресторане? Ну, хотя бы потому, что ресторанов тут как-то нет. Почему в праздник копаемся в земле и возимся с кустами, деревьями и цветами? Можем себе позволить и такое, ведь праздник. Наш праздник. Наш сад. И наши цветы.
Обращаюсь по-русски:
– Екатерина Алексеевна, можно обратить ваше драгоценное внимание на персону своего мужа?
Лина разгибается от стрижки куста и оборачивается.
Букет роз. Красивый в меру. Не Голландия, конечно, но сорванный своими руками только что. Прямо здесь, в саду.
– Любимая моя, с праздником!
Она принимает букет и вдыхает аромат цветов.
На немецком:
– Ой, Петер, любимый, ты не забыл!
– Как я мог забыть о нашей первой дате! Почти годовщина!
В России этой традиции ещё нет. Ну, и что?
– Спасибо, любимый.
Нежно целуемся в райском собственном саду.
Шелест травы за спиной. Оборачиваюсь. Анюта – моя, точнее сказать, наша с Линой горничная.
На русском:
– Да, Аня.
– Государь, стол накрыт. Будут ещё приказания?
– На троих?
Кивок.
– Как вы и приказали.
– А где Катя?
– Бегает с щенком по аллеям сада. Позвать?
– Позови. И щенку миску с едой сделай, чтоб не скулил у стола.
Горничная ушла, а мы с Линой остались.
Жена улыбается. Лукаво вопрошает на немецком:
– Так на чём мы тут с тобой остановились?
– Поцелуйчики.
…
Сад. Праздничный стол на троих. Анюта привела Катю с собакеном. Леопольд вилял хвостом и законно надеялся на что-то вкусненькое с барского, точнее с Цесаревического, стола. Миска миской, но ведь на столе тоже вкусно пахнет.
Конечно, он своё получит. А Катя взобралась на стул.
На русском:
– Катюш, что тебе положить?
Показываю щепотку пальцев к своему рту и указываю на стол.
Девочка кивает и указывает на вкусняшки. Лина улыбается и накладывает ей в тарелку. Катя слышит всё хуже, и, как следствие, плохо говорит. Удар головой об каменный пол во время восстания Гвардии против узурпаторши (её матери) не прошёл даром.
Потенциальная Императрица Всероссийская Екатерина Вторая, с аппетитом и удовольствием вкушает пирожное и запивает его свежим ягодным соком.
Будущая Императрица Екатерина Алексеевна потчует воспитанницу вкусностями.
Императрица Елизавета Первая сейчас, вероятно, у себя в Зимнем дворце и правит Империей.
Да, после официальной смерти её старшего брата Ивана Третьего, именуемого в моё время Иваном Шестым (спасибо верноподданническому прогибу Карамзина), она – потенциальная Императрица. До меня. Со мной. Вместо меня. Тут, как Бог даст.
Почему Катя у нас в семье? Ну, кроме известного христианского человеколюбия? Потому, что это малолетнее чудо – наш смертельный враг. Она – наш приговор, вдруг что. Если Старшая Ветвь и заговорщики вокруг неё решат избавиться от представителей Младшей Ветви. То есть от нас и от меня лично.
Катя – наша смерть. Ну, для Лины, может быть, она – просто вырванный язык и монастырь где-то в глухой Сибири, но, для нас с Матушкой – точно плаха. Или просто удавка. Поэтому эта милая девочка здесь, в этом уютном саду, и уже стала частью нашей с Линой семьи.
Катя уже освоилась и даже не плачет. Говорить ей трудно, но от фактически глухой другого ожидать невозможно. Я с ней усиленно учу жестовый язык, надо же как-то общаться с воспитанницей. Учу буквам. Она совсем не дура, хоть и мелкая. Схватывает всё буквально на лету.
Лина спросила у неё, что ей ещё предложить. Жестами, понятно. Она тоже быстро учит язык, благо носитель языка (я) сидит рядом.
Катя кивнула и
