Искусство как выбор. История моей жизни - Зельфира Исмаиловна Трегулова

раз в день заходил к ней в палату, спрашивал, как дела. Когда ординатор в очередной раз зашел вечером и она наконец сказала, что ей очень больно, он поднял одеяло, посмотрел на ногу, и через пять минут в палате было уже несколько врачей. Женю срочно повезли в операционную, сняли гипс и поставили новый. Когда я прямо с вокзала приехала в больницу и пришла к ней палату, она уже вполне неплохо выглядела. Подошел заведующий отделением и попросил меня к нему зайти. Первый его вопрос был: «Мамаша, ты как такую Зою Космодемьянскую вырастила? Пойди в церковь и поставь свечку за стажера из Кувейта, если бы не он, мы бы сегодня твоей дочке ногу-то бы и отрезали». И я поняла, что еще день – и у нее началась бы гангрена, а я уже была знакома с тем, что это такое, – видела на ступне у моей умирающей мамы. Все обошлось, стажера из Кувейта я благодарила и правда, если бы была верующей, вознесла бы за него свои молитвы. Я поняла, что моя младшая дочка – кремень и никогда не будет жаловаться. Ходить она могла после всего этого только на костылях, гипс нельзя было снимать три месяца, и мы сидели с ней несколько недель дома, благо погода стояла совсем «нелетная» и не для прогулок даже для здорового человека.

Женя лежала на диване и с очевидностью стала прибавлять в весе – по линии ее отца это наследственная проблема. И когда к нам домой пришел мой бывший коллега, чтобы помочь донести ее до ванной, он произнес слова, которые решили почти всю дальнейшую Женину судьбу: «Ох какой же хорошенький розовый поро…» – и тут же осекся, понимая, что говорит лишнее. Она все поняла, и поняла, что станет такой же корпулентной, как ее бабушка и отец, и приняла решение изменить свой хабитус – заставить природу и наследственность подчиниться ее воле. К концу трехмесячного срока нахождения в гипсе и ограниченной подвижности она сбавила килограммов десять и стала такой, какой продолжает оставаться и сейчас, – стройной, изящной, спортивной девушкой с весом, немногим превышающим 50 килограммов. В немалой степени этому способствовало и то, что большую часть этого срока мы прожили в чудесной квартире на метро «Университет» с двумя балконами и небольшим парком под окном, принадлежащей моей коллеге и приятельнице Марине Изюмской. Я помню наше пробуждение по утрам в залитой солнцем спальне на большой двуспальной кровати с видом на университет, завтрак на уютной кухне и большое количество квадратных метров, по которым можно было передвигаться на костылях.

Саша к этому моменту уже жила отдельно от нас у бабушки, которой нужна была помощь после смерти мужа, умершего во время операции по удалению желчного пузыря, от чего я его активно отговаривала. Моя свекровь тяжело болела, ей было уже за восемьдесят, и я пыталась помочь, приглашая сиделку. Моя дочь Саша оказалась не только сильной и самодостаточной личностью, но и человеком с огромным чувством эмпатии и долга, так что теперь я точно знаю, кто поднесет мне тот самый пресловутый «стакан воды». Она ухаживала за Верой Георгиевной до самых последних месяцев ее жизни, совмещая учебу на очном отделении университета и уход за тяжелобольным, прикованным к кровати человеком. Потом к свекрови переехала помочь ее дочь, а еще и через месяц Веры Георгиевны не стало. Саша долго и тяжело переживала смерть бабушки, которая так много в нее вложила.

После того как Жене сняли гипс, встал вопрос о реабилитации. Она была к тому моменту уже большая модница, и перспектива того, что она никогда не сможет носить каблуки, ее сильно угнетала. Врачи сказали, что самым действенным средством восстановления подвижности ноги станет купание в соленой воде, и мы решили поехать на длительный срок в Турцию, где уже бывали пару раз в Анталье, в Кушадасы на Эгейском море и в Стамбуле. На сей раз мы отправились в Бодрум, то место, которое в древности звалось Галикарнасом и где стоял когда-то знаменитый мавзолей, считавшийся одним из семи чудес света.

Мы жили в отеле по системе «все включено», Женя стойко держалась и сжигала все лишние калории, плавая в море, а я за неделю прибавила ровно семь килограммов и выглядела в своем горчичного цвета купальнике как настоящая черепаха Тортила. Из Бодрума мы съездили в совершенно удивительную поездку в Памуккале – край белых, отточенных временем и ветрами скал, с так называемой «купальней Клеопатры» – горячими минеральными источниками, очень полезными при таких травмах, какие были у Жени. В нашем бодрумском отеле бары и еда были доступны круглосуточно, и, когда рано утром перед отъездом в Памуккале я присела в вестибюле выпить чашечку кофе, вдруг появился наш соотечественник, который, похоже, всю ночь пользовался преимуществом бесплатных напитков. Он заказал себе виски и, приняв меня в силу моей внешности за кого-то из обслуги, задал мне сакраментальный вопрос: «Послушай, а где тут бабы?» – видимо, полагая, что раз уж все включено, значит, действительно все включено.

После всех роскошеств пятизвездочного отеля в Бодруме мы двинулись на автобусе в направлении уже знакомых нам Кушадасы – замечательного городка на побережье Эгейского моря, с чудесными песчаными общественными пляжами и на доступном расстоянии от великих памятников греческой Малой Азии – Эфеса и Дидим. Мы заранее договорились с одним из наших знакомых по прежним приездам сюда о том, что он забронирует нам недорогую гостиницу недалеко от лучшего пляжа под названием Ladies Beach. Он нас любезно встретил на автовокзале и отвез в просторный дом, превращенный его друзьями в небольшой отель, вполне комфортабельный, но без кондиционера. Жара стояла неимоверная, мы промучились всю ночь, а утром позвонили ему и сказали, что не можем здесь оставаться и пойдем искать другую гостиницу. Мы перемещались по побережью от отеля к отелю, но нигде не было мест. Перекусили в центре Кушадасы, двинулись дальше, и наконец нам улыбнулось счастье – за 40 долларов в день мы сняли на три недели вполне приличный номер в четырехзвездочной гостинице без завтрака. Каждый день на автобусе мы ездили на тот самый «дамский пляж» с чудесным мелким песком и ярко-синим морем с пологим понижением дна, что было очень важно для меня – я боюсь глубины. Женя не вылезала из воды, и мы реально видели, что с каждым днем отек и огромный синяк на ноге спадают и уходят. Обедали мы там же, на пляже, покупая с телег чудесные персики и виноград. Мы съездили на такси в Эфес, где уже были несколькими годами ранее, но все равно древнегреческий город с тем самым амфитеатром,