На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина
Следующим городом, где проходили наши гастроли, был изрешеченный автострадами и бедный зеленью Глазго. В городском музее есть немало отличных работ французских, английских и шотландских художников, среди которых центральное место занимают полотна Рембрандта. Уникален музей моделей торговых и военных судов, вряд ли где в мире есть еще такой. Роскошные отели и помпезные дома городской элиты соседствуют с черными от копоти трущобами рабочих кварталов. Знаменитый некогда судоверфями город стал рекордсменом по безработице.
В Солфорде – городе, расположенном на берегах Айруэлла, особенно поразил меня район под названием Нижний Броутон. На его узких, мощенных булыжником улочках, заваленных отбросами, теснятся десятки ветхих хибар. Их стены – в глубоких трещинах, кирпичная кладка того и гляди разрушится. Некоторые строения снесены, другие покинуты жильцами из-за угрозы обвала. «Не подходите, пожалуйста, так близко к стенам, – предупреждала сопровождавшая пас Лилиан Бауерс, член комитета группы содействия решению жилищной проблемы. – Только вчера здесь упала стена и придавила двух прохожих. Муниципалитет Солфорда не может найти денег па ремонт пришедших в негодность строений, заселенных бедными семьями, хотя само существование этих лачуг является, согласно закону, «нарушением общественного порядка».
Если столь трудна жизнь бедняков, имеющих крышу над головой, то что говорить о бездомных. В одном только Лондоне их насчитывалось в то время несколько десятков тысяч. Еженедельник «Обсервер» сообщал о мытарствах лишенных крова англичан. Дело дошло до того, что муниципалитет одного из городов близ Ливерпуля переделал под жилье старую ветряную мельницу, куда могли попасть лишь счастливчики за довольно умеренную по английским стандартам плату – 15 фунтов стерлингов в неделю.
Приглядываясь к англичанам, я не заметила в них какой-либо замкнутости, сухости в общении, молчаливости. Встречали радушно, в гостеприимстве им не откажешь. В Ричмонде жена настоятеля местного собора и его дочь – сам настоятель умер – пригласили меня на чашку чая, показали костел. И когда под его сводами подхваченная разными голосами и многократно усиленная великолепной акустикой прозвучала фраза: «У нас сегодня знаменитая русская певица Зыкина», прихожане все, как один, повернули головы в мою сторону и стали рассматривать меня с нескрываемым удивлением и заинтересованностью. Мне «зтало неловко, но тут запели здравицу в мою честь, послышались аплодисменты – все эти знаки внимания были выражением искреннего дружелюбия, – и я почувствовала себя удивительно легко.
Во всех городах концерты прошли при аншлагах. Студенческая молодежь посещала их и для лучшего усвоения русского языка. В Англии очень популярен журнал «В помощь изучающим русский язык». В Глазго есть институт по исследованию проблем, связанных с нашей страной, подобные центры существуют и в подавляющем большинстве университетов. Энтузиасты русского языка были первыми среди тех, кто хотел послушать наши народные и советские песни. Часто случалось так, что зал превращался в огромный хор, и все мы – русские и англичане – чувствовали, как сближает нас раздольная, рожденная душой народа мелодия. В Ричмонде песню «Течет Волга» пришлось повторять до тех пор, пока не погас свет, так полюбилась она аудитории.
…«Эван Маккол», – представили мне в один из вечеров симпатичного джентльмена, известного драматурга и собирателя старинных народных песен. Я думала услышать от него нечто о тонкостях и особенностях фольклора Англии, Шотландии, Ирландии, наконец, об истоках народных песен и мотивов, восходящих к Робину Гуду. Но за все время встречи он не сказал ни единого слова о том, что мне хотелось узнать. Оказалось, англичане редко рассказывают о своих профессиональных успехах, о главном деле жизни. Хвастовство же здесь и вовсе исключено. Показывать свою эрудицию считается дурным тоном. Зато сэр Эван Маккол не поскупился на комплименты, вспоминая о гастролях в Англии балетной труппы Большого театра в 1956 году.
Разные, не похожие друг на друга люди с одинаковым восторгом и восхищением рассказывали тогда о выступлениях балета ГАБТа так подробно, как будто они прошли всего неделю, а не добрых семнадцать лет назад.
Однажды, когда я выходила из отеля, неизвестный господин средних лет протянул журнал с моей фотографией на обложке и попросил расписаться. Затем на ломаном русском языке рассказал о своей коллекции, начало которой положила Г. С. Уланова. В то время сэр Уильям Бастор – так звали любителя автографов – в числе тридцати двух англичан-статистов был привлечен к участию в спектаклях советской труппы.
– После премьеры «Ромео и Джульетты», – не без удовольствия вспоминал он, – овации длились более получаса. Девятнадцать раз выходили па поклон ваши артисты, к ногам которых сыпались сотни алых гвоздик, тюльпанов, образовавших на рампе густой и яркий цветник. Поверьте, ни королева Англии, ни премьер-министр Великобритании с супругой, пи ведущие артисты английского балета, театра, кино – а среди них были такие знаменитости, как Марго Фонтейи, Берил Грей, Гильберт Хар-динг, Мойра Ширар, Лоуренс Оливье, Вивьен Ли, – никогда прежде не видели ничего подобного. Желающих посмотреть советский балет оказалось столько, что, выходя поздним вечером из театра, в темноте и тумане октябрьской ночи можно было увидеть множество закутанных в пледы человеческих фигур, устраивающихся на раскладушках, матрацах, стульях на ночь, чтобы утром встать в очередь за билетами. Ажиотаж вокруг гастролей Большого театра опровергал все традиционные представления относительно неторопливого, спокойного, вежливо-холодного характера жителей Альбиона.
Видимо, откровением для англичан явилось многообразие выразительных средств в танце, актерской игре наших артистов, богатство хореографических ресурсов, одухотворенность и непринужденность исполнительского стиля, основывающегося на реалистических принципах русского балета.
– Мои соотечественники получили несколько полезных уроков, – говорил Джеймс Олдридж в связи с выступлениями артистов Большого театра. – Для всех стало очевидным, что постоянные контакты между Востоком и Западом играют для культуры жизненно важную роль. Они имеют значение и в идеологическом аспекте, с одной стороны, доказывая миру, что рассматривать достижения искусства вне связи с политикой, вопросами, волнующими умы человечества, нельзя, с другой – укрепляя веру миллионов в высокие и гуманистические идеалы искусства, взращенного гением свободного парода.
Я потом еще дважды посещала Англию, но, думаю, она так и не открыла мне нараспашку своего сердца. Кто знает, может ли чужестранец до конца разобраться в мыслях и чувствах выдержанных и все-таки скупых на излишние эмоции обитателей древнего Альбиона, понять эти непривычные серые туманы, изредка пробиваемые редкими лучами солнца, подстриженные и ухоженные газоны и лужайки, традиционные зонтики, котелки и курительные трубки? Кто знает?…
Тепло
