Вне закона. Мемуары - Сажи Зайндиновна Умалатова
- Приехали мы в Кремль, - рассказывал Кирсан Илюмжинов в газете «Советская Калмыкия» от 9 октября 1993 года. -В 15.00 началось совещание субъектов Федерации. И мы прямо из Белого дома с Русланом Аушевым - какими были грязными, так как пришлось там кататься по земле, по коридорам этим, - пришли на это совещание. По телевизору вы видели: в президиуме сидел Черномырдин, вокруг него - министры и руководители субъектов Российской Федерации. Совещание только началось, а в это время танки прямой наводкой били по Белому дому. Руслан Аушев спросил меня: «Будешь говорить?» Я отказался: в горле пересохло. Я ведь впервые видел такую ужасную картину. А Руслан был в Афганистане. И он начал говорить, обращаясь к председателю правительства РФ Черномырдину: «Виктор Степанович! Там на наших глазах... Хорошие депутаты, плохие депутаты... Хороший или плохой Верховный Совет, но мы там видели детей, женщин! Там очень много трупов! Остановите эту бойню!» На что руководители России сказали, что их вообще нужно уничтожить, стереть с лица земли. Потом вскочил Борис Немцов, губернатор Нижнего Новгорода: «Давите, давите их, Виктор Степанович, времени нет! Уничтожайте их!» И другие губернаторы регионов начали говорить: «Надо их уничтожить, всех расстрелять!»
Хочу особо отметить, что практически все эти региональные руководители, губернаторы, толкающие Ельцина и Черномырдина к расстрелу, были бывшими первыми секретарями обкомов, райкомов, горкомов Коммунистической партии Советского Союза или комсомола!!!
Варвары, нелюди. Они жаждали крови, на которой рассчитывали построить свое персональное благополучие. Ценой жизней множества людей они хотели впрыгнуть в поезд Москва - Капитализм и растоптать всякого, кто посмел встать на его пути. Помнят ли они, о чем кричали тогда в исступлении? Стыдятся ли? Просыпаются ли по ночам от кошмарных снов? Готовятся ли ответить перед Богом за содеянное преступление? А ведь придется...
Навсегда в памяти моей остались те ребята, которые стояли на площадке и говорили, что ради меня оставались в здании Верховного Совета. «Хотя мы видим, что все здесь не так однозначно». Я думаю об офицере Анатолии, который готов был перейти на сторону защитников Белого дома, если это поможет России...
И тогда я говорила себе, что не имею права отойти в сторону. Потому что это будет предательством по отношению к тем, кто верил мне. Я могу смело смотреть людям в глаза, потому что никогда не покривила душой, не предала никого и не отступила от своего главного жизненного принципа - беззаветно служить своей стране и народу.
...Людей начали выводить из Белого дома, вернее - уже «черного», так как он был в дыму и в огне. Можно было и нам выдвигаться. Но я считала для себя невозможным оставить здесь Хасбулатова и Руцкого, которых могли запросто расстрелять и объявить народу, что они покончили жизнь самоубийством. Я обратилась к Ивану Шашвиашвили:
- Не можем же мы оставить Хасбулатова и Руцкого!
- Конечно же, нет! - отозвался Иван Арчилович.
Остался с нами и депутат Олег Румянцев.
Хасбулатов уже был в окружении военных. Они стали всех выгонять на улицу, размахивая автоматами.
- Мы без Хасбулатова и Руцкого отсюда не выйдем! - объявила я. Военный на меня посмотрел удивленно и ничего не сказал. Хасбулатов оживился.
- Где Руцкой? - спросила я его.
- Не знаю. Наверно, на пятом этаже, - ответил Хасбулатов.
Словно от меня что-то зависело, я сказала Хасбулатову:
- Подождите, никуда не уходите, мы сейчас заберем Руцкого и вернемся за вами.
С Иваном Арчиловичем мы направились к Руцкому и между четвертым и пятым этажами услышали душераздирающий крик.
- Это кто орет? - изумилась я.
- Ну, кто еще? Конечно, Шурик, - отозвался невозмутимый Шашвиашвили.
Это был действительно Александр Руцкой. Он тряс автоматом перед военными и в истерике орал:
- Не стрелял я! Ну не стрелял, видите, видите?! Автомат у меня в масле!
Военные пытались спустить Руцкого на первый этаж, чтобы вывести его из здания, а он - генерал, летчик, афганец, «горбачевский» Герой Советского Союза - размахивал автоматом и не двигался с места. Это было постыдное зрелище. «Боже правый! И это исполняющий обязанности президента Российской Федерации!» - пронеслось у меня в мыслях, и я, сгорая от стыда перед военными за его поведение, подлетела к нему, резко схватила под руку и жестко произнесла:
-Александр Владимирович, мы за вами пришли!
Надо отдать ему должное, он замолчал, и мы спустились вниз. Хасбулатова на третьем этаже уже не оказалось. Он вместе с военными был на первом этаже у парадного входа второго подъезда. Мы тоже туда спустились.
Генерал Руцкой внезапно начал опять истерически кричать:
- Везите нас в турецкое посольство! Дайте слово, что вы сохраните нам жизнь!
- Даю офицерское слово, что мы сохраним вам жизнь! -ответил военный.
«Почему именно турецкое посольство? - подумала я. И, наверное, не я одна. - Какой позор! Опять истерика!»
Мне было небезразлично, что люди подумают об этом «и. о. президента Российской Федерации», поэтому я наблюдала за реакцией военных. Я не хотела, чтобы в их глазах «и. о.» выглядел слабым, но, увы, это было не в моих силах.
Хасбулатов незаметно придвинулся к Руцкому и тихо сказал:
- Саша, успокойся, какое турецкое посольство?!
Надо отдать должное: Хасбулатов вел себя достойно и очень спокойно. Руцкой плотно подвинулся ко мне и в ухо продиктовал фамилии людей, у кого находятся радиопереговоры, перехваты:
- Если нас расстреляют или что-то еще с нами произойдет, народ должен знать правду о том, что на самом деле произошло. Я рассказал обо всем этом Олегу Румянцеву, но я ему не доверяю. Только ты можешь это сделать. Я прошу тебя, Сажи, выполни мою просьбу, донеси до народа всю правду!
Я попросила его успокоиться и пообещала, что обязательно выполню его просьбу.
Военные дали слово чести всех отправить домой. И я, наивная, как всегда, поверила! И сказала Хасбулатову:
- Руслан Имранович, вам не стоит ехать с Руцким. Поедем все вместе к нам домой, там будет более безопасно.
Хасбулатов грустно так улыбнулся и сказал:
- Сажи, думаю, что ни в какой дом мы сегодня не попадем. Кроме одного...
Он оказался прав.
Несмотря на то что в реальной жизни обещания практически никто не выполняет, я не перестаю верить людям. Мне кажется, если мы перестанем верить друг другу, то мир погибнет. И я верю, что настанут такие времена, когда каждый человек будет держать свое слово и нести за него ответственность.
У известного поэта Эдуарда
