Длинные ножи - Ирвин Уэлш

– Никогда не думал, что я самый обычный из нас троих.

– Это теперь уже стало обычным. Ты там в каком мире живешь, с этими динозаврами из отдела тяжких преступлений?

У него звонит телефон – на экране высвечивается имя "Труди". Он переводит мобильник в беззвучный режим.

Пошла ты на хер. Посмотрим, бля, как тебе такое понравится!

Джеки хмурится, глядя на телефон Леннокса. Она собирается что-то сказать, но он перехватывает инициативу.

– Как дела у мамы после ухода от Джока Эллардайса? Что там вообще произошло?

– Мы с ней об этом не говорим. Тебе бы стоило ее навестить.

– Еще чего.

– Господи, над чем бы вы ни разошлись, пора уже, блин, позабыть об этом. Ты же знаешь, как у вас с отцом вышло. Жизнь слишком коротка.

– Может, ты и права, – Голос Леннокса звучит примирительно. Затем он печально смотрит на нее. – Помнишь тот раз, когда я вернулся на велосипеде и поднялся наверх в твою комнату, а ты там красилась? Я весь дрожал... а ты меня на хуй послала?

Она непонимающе смотрит на него. Потом что-то вспоминает.

– А... точно... парень, с которым я собиралась пойти на свидание, Родди Маклеод-Стюарт ... Он мне действительно нравился, и я так нервничала ... О чем ты хотел поговорить?

– Чувак в старом железнодорожном туннеле заставил меня ему отсосать, пока моего друга насиловали.

Джеки взволнованно оглядывается по сторонам, но с облегчением понимает, что никто больше не слышал ее брата.

– Я знаю, что тебе приходится видеть много тяжелых сцен на работе, и это такой механизм преодоления, но эти шутки из отдела тяжких очень неуместны.

Тут ему звонит Холлис. На этот раз он отвечает.

Леннокс подозревает, что сейчас услышит очередной подпитанный кокаином монолог, но голос Холлиса звучит мягче, чем он ожидал. Он больше не кажется напуганным, а скорее сломленным и смирившимся, когда тихо произносит:

– Мне нужна помощь, Рэй. Здесь я не могу ни к кому обратиться. Тут какой-то полный пиздец начался.

Рэй Леннокс содрогается от ужасной тревоги. Ему кажется, что его внутренности разжижаются, и все органы сейчас вывалятся из задницы наружу.

– Что случилось, Марк?

– Не могу объяснить по телефону, не могу даже из хаты выйти. И звонить никому больше не могу. Вчера вечером случилась одна хуйня, просто жопа полная, и мне, правда, нужна помощь.

Леннокс видит, что Джеки смотрит на него с некоторым беспокойством. Он почти не колеблется.

– Прямо сейчас еду в аэропорт и вылетаю в Лондон. Жди на месте.

– Понял. Спасибо, Рэй.

На самом деле облегчение испытывает сам Леннокс. Он так рад сбежать от Труди, Драммонд, Стюарта, Джеки, Мойры Галливер, из полицейского управления и Эдинбурга – от всех и вся в его жизни, в которой он себя чувствует, как затравленный зверь. Холлис знает, каково это. Холлис поймет. И, в отличие от Эдинбурга, Лондон может оказать ту замечательную услугу, в которой он так нуждается: там никто даже притворяться не будет, что ему не все равно. Там слишком много душ, чтобы утруждаться утешением всего лишь одной из них, пусть даже и оказавшейся в беде.

– У тебя все нормально? – обеспокоенно спрашивает Джеки.

– Нет, – говорит Леннокс, внезапно воспряв духом и обнимая сестру, – но, надеюсь, скоро все наладится, – Он отстраняется, оставляя ее в замешательстве. – Желаю хорошо провести время!

Джеки смотрит, как он поворачивается и уходит. Потом ей удается принять достаточно невозмутимый вид, чтобы сказать, сжав губы и полузакрыв глаза:

– Ага, постараюсь.

27

В баре аэропорта Леннокс, постепенно успокаиваясь, выпивает две исцеляющие "Стеллы". Прилетев в Лондон, он запрыгивает в очередное такси и просматривает сообщения, теперь желая, чтобы хоть одно было от Труди или даже Драммонд...

Бля... Ты с ней занимался сексом и все еще думаешь о ней, как о Драммонд, а не Аманде. Неудивительно, что она тебя избегает... надеюсь, она и от Гиллмана держится подальше...

Нужно было убраться оттуда подальше..

Да, это ведь в твоем стиле, не так ли? Ты от всех убегаешь.

Ты сбежал от Леса Броуди. Своего друга. Убежал и оставил беднягу на растерзание тем трем тварям в туннеле.

Но ты же был просто пацаном, что еще ты мог сделать?

Тут приходит сообщение от Джеки. Очевидно, что Мойра рассказала ей о его проколе.

Рэй, мы с Мойрой тут поржали над тобой! Ну и эго же у вас, мужчин! Но что там у тебя с Труди происходит? Если у тебя проблемы, мы всегда можем поговорить, ты же знаешь! Люблю тебя, глупенький братишка! ххх

Хорошо им там, в перерывах между вылизываниям кисок друг другу, поржать над одним придурком...

Я это ценю, Джек. Передай М мои извинения за то недоразумение! Я тебя тоже люблю. Скоро увидимся. хх

Выйдя из такси на углу улиц Элефант и Касл, он направляется по Уолворт-роуд. Сворачивает на серую, разбитую улочку. Чувства вины и унижения будто идут рядом с ним, насмешливо нашептывая ему в ухо о его неадекватности.

Квартира Холлиса находится над офисом службы такси с мигающей желтой надписью. Здание напоминает ему опрокинутую набок бутылку "Айрн-Брю". Как это ни банально, именно таким он представлял то место, в котором живет разведенный, задолбанный работой полицейский-одиночка.

Почему ты это делаешь? Почему ты сбежал от Труди? Ты сам с ума сходил, когда твой отец умер! Ты должен быть рядом с ней? Почему ты здесь? Ты ведь Холлиса едва знаешь!

Да нет, херня все это. Ты Марка Холлиса знаешь лучше, чем большинство других людей в своей жизни. Холлис – такой, каким ты хотел видеть Леса Броуди: настоящий напарник, который будет на твоей стороне до конца в этой борьбе! А они пытаются вас обоих убить...

Недостаточно разобраться в том хаосе, который они творят. Мы всех их должны истребить. Холлис это знает. Холлис его понимает, как никто.

Он уже собирается нажать на звонок квартиры на верхнем этаже, но вдруг останавливается. Замок на двери на лестницу явно недавно взломали. На грязном коврике валяются деревянные щепки. Он заходит в здание. Поднимается по узкой лестнице. Когда он хватается за перила, ощущение чего-то липкого заставляет его инстинктивно отдернуть руку. На перилах пятна крови.

На повороте лестницы он видит заколоченную дверь. В ней, похоже, давно никто не живет. Сверху доносится низкий стон, который переходит в визг, затем обрываемый тишиной.

Он чувствует, как кровь стынет в жилах.

Сейчас было бы самое время