Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп
У двери в лабораторию она вскрикнула: на большом лабораторном столе рядом со стаканами, колбами, мензурками, канюлями[18] и электронными измерительными приборами лежала молодая женщина с короткими светлыми волосами в бежевом костюме. Одна нога была обута в лодочку на высоком каблуке, другая туфля лежала на полу. Ее левая рука покоилась рядом с телом, тогда как правая, слегка согнутая в локте, свисала со стола. Веки были прикрыты не до конца, можно было различить блестящие белки ее глаз.
— Она действительно умерла? — робко спросила синьора Сельвини.
Комиссар, который пришел вслед за ней, кивнул.
— А как она сюда попала? И кто она такая?
— А это я как раз у вас хотел спросить, — сказал комиссар и подошел к ней вплотную, — ее имя Шеба Ядин. Вы должны знать ее. Вы только что говорили…
— Ерунда! — прервала его синьора, — это не она. Я сегодня разговаривала с Шебой Ядин, и она передала мне деньги!
— Вы уже давно знали синьору Ядин?
— Нет. Я знала только ее имя. Жена или подруга одного археолога, который заказывал у нас проведение каких-то анализов. Я получила деньги за один анализ, который проводился в нашем институте. Об этом заказе никто не должен был знать, мне никогда не платили за анализ столько денег. Для любого другого он бы ничего не стоил.
— Итак, вы настаиваете, что эта женщина не Шеба Ядин?
— Я поклянусь в этом перед Сан-Лоренцо и всеми святыми!
Тогда Артоли поднес к лицу синьоры Сельвини паспорт. С фотографии смотрела девушка с длинными черными волосами, но хотя у этой женщины на столе и были светлые короткие волосы, было нетрудно понять, что это один и тот же человек. Имя в паспорте было написано на иврите и латинскими буквами: Шеба Ядин.
— Боже мой, — пробормотала синьора Сельвини и беспомощно посмотрела на комиссара. Она была совершенно сбита с толку. — Боже мой! — повторила она. — Я ничего не понимаю.
— Синьора, у вас должно быть какое-то объяснение для всего этого — почему на вашем лабораторном столе лежит мертвая женщина и почему в вашей сумочке оказалась та же сумма, что была найдена и при ней: двадцать тысяч евро.
— У нее?..
— Двадцать тысяч евро в кармане! Если позволите мне заметить, синьора, этот факт, не принимая во внимание величину суммы, сам по себе очень странен и определенно не может быть простым совпадением. У меня закрадывается подозрение, что вы вместе с Шебой Ядин провернули какое-то дело, а выручку честно поделили. При этом, возможно, дело дошло до спора, во время которого синьора Ядин сошла, так сказать, с дистанции. Так и было?
Синьора Сельвини слабо вскрикнула:
— Нет, нет, нет! Я не причастна к убийству. Я даже не знаю эту женщину!
— Вы сказала, что получили деньги от Шебы Ядин! Вы солгали, синьора Сельвини? Скажите же наконец правду!
— Правду, правду! Я сказала правду! Я встретилась с Шебой Ядин в кафе, отдала ей два ДНК-анализа и получила за это двадцать тысяч евро.
— Свидетели?
— Синьора Ядин!
— Но она лежит мертвая перед вами! — Голос комиссара стал угрожающим.
— Значит, у Шебы Ядин есть двойник…
— …который вам просто так вдруг передал двадцать тысяч евро, без расписки, без ничего.
— Да. Так все и было. — На лице у синьоры Сельвини отразилось полное отчаяние, глаза увлажнились. Но не из-за боли или обиды, а из-за злости, настоящего бешенства, что она оказалась в совершенно безвыходной ситуации.
Сотрудник службы обеспечения сохранности следов в белом бумажном комбинезоне и в белых резиновых перчатках отстранил их. С помощью кисточки и аэрозольного баллончика он создавал в определенных местах лаборатории облачка графитовой пыли, чтобы потом снять отпечатки пальцев на прозрачную пленку. Периодически он издавал одобрительные возгласы, из которых можно было заключить, что работа шла успешно.
— Комиссар! — Мужчина в белом комбинезоне внезапно поднял с пола пластиковую ампулу с надписью: «Хлорфенвинфос».
— Что это? — поинтересовался комиссар, не прикасаясь к ампуле.
— Смертельный инсектицид! Насколько мне известно, этим ядом уже было совершено несколько убийств.
Комиссар Артоли обратился к синьоре Сельвини:
— Это ампула из вашей лаборатории?
— У нас биотехническая лаборатория, а не санэпидстанция! — ответила синьора с вызовом и продолжила: — У меня создается впечатление, что вы хотите обвинить меня в убийстве!
— Я ничего не хочу! Но намекну, что на основании первичного дознания очень сложно не заметить вашу причастность к этому делу. Все, что я до сих пор слышал, говорит, скорее, против вас: труп в вашем доме, имя погибшей вам известно, внушительная сумма у вас в сумочке и ровно столько же у убитой в кармане. И после этого вы будете утверждать, что не имеете с этим ничего общего, синьора?
Тут синьора Сельвини, вне себя от волнения, начала визжать, называя комиссара коммунистом и мафиози и еще что-то в этом духе. Она кричала с горящими глазами, что с этого самого момента не скажет больше ни одного слова без адвоката.
Несколько мгновений она наблюдала за работой сотрудника, снимающего отпечатки пальцев. Потом, вдруг забыв свои угрозы, она обратилась к комиссару:
— А откуда вы, собственно, узнали, что эта женщина была убита и что ее тело находится здесь?
— Анонимный звонок в управление. Мужской голос с иностранным акцентом сказал, что в институте профессора де Луки лежит мертвая женщина. Такие звонки у нас нередки и часто оказываются глупой шуткой. Но мы обязаны отправить по адресу патрульную машину. Они и обнаружили труп.
Судебный медэксперт, молодой долговязый человек с темными, зачесанными назад волосами, что придавало его облику сходство с римским Цезарем, незаметно проводивший свою работу, сказал:
— Можно увозить.
— Один момент! Время смерти? — спросил комиссар.
— От двух до трех часов назад.
— Причина?
— Трудно сказать. Вы получите мой отчет завтра до 17 часов. Во всяком случае в сгиб правого локтя была сделана инъекция. Является ли этот укол причиной смерти, точно я смогу сказать позднее.
Между тем стемнело. Двое мужчин, один невысокий и мускулистый, другой высокий и худой, вошли в комнату держа в руках носилки, и принялись за работу с совершенно безучастными лицами.
Столом, где только что лежало тело женщины, снова занялся эксперт. К делу были приобщены два волоса, который он с помощью пинцета опустил в прозрачный пластиковый пакетик. Убедившись, что больше никаких органических следов нет, он принялся за поиски отпечатков пальцев на столешнице. При этом он увидел нечто странное.
Среди многочисленных отпечатков в графитовой пыли отчетливо был виден знак: три большие буквы, кривые и смазанные, как будто их писали на лабораторном столе вслепую.
— Комиссар, взгляните только! Что бы это значило?
Артоли подошел и прочитал:
— IND. — Он пожал плечами.
Глава 14
Пребывая в полной уверенности, что разгадал ловкий ход Шлезингера и твердо встал на его след, Гропиус провел беспокойную ночь. Около восьми утра его разбудил телефонный звонок. Грегор подумал, что это могла быть только Франческа. Только она знала, где он находится, поэтому, еще заспанный, он схватил телефонную трубку.
— Шебу Ядин убили! — закричала в трубку Франческа. Голос ее был громок и звучал очень взволнованно.
— Что? — Грегор приподнялся и посильнее прижал трубку к уху. — Шебу?
— Убили! Ее труп нашли в здании института профессора де Луки. Мне страшно, когда я думаю о том, что носилась вчера по городу в обличье Шебы Ядин. Алло, ты здесь?
Грегор уставился в пустоту затемненной комнаты. Гардины в номере все еще были задернуты. Как и во всех гостиничных номерах мира, здесь пахло кондиционером, пылесосом и испарениями ванной комнаты. И как во всех гостиничных коридорах мира, в коридоре за дверью царил такой же утренний ажиотаж, какой обычно встречаешь на вокзале: носильщики, служащие, громкие звуки и возгласы, призывавшие поторопиться, бесконечно болтающие горничные. Нет, это был не сон, это была реальность!
