Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп
— Я не знаю, — откровенно ответил он, чтобы не обидеть Франческу своим молчанием, — мне нужно время подумать.
Сотни мыслей стрелами пронизывали его мозг и рождали еще больше вопросов. Прежде всего, Гропиуса занимала проблема, почему Шлезингер, для которого и были сделаны эти ДНК-анализы, придавал им такое большое значение. В конце концов, у него в руках было достаточно материала, чтобы выжать из каких-то людей десять миллионов евро. Зачем еще какие-то анализы? Может быть, он блефовал? Или он только подозревал, что может появиться какое-то доказательство для идентификации? Может, Шлезингер и де Лука занимались каким-то общим проектом и все это было лишь хитро разыгранным сговором? Может, Шлезингер подложил в урну какие-то останки, а де Лука выдал сфабрикованное заключение?
Франческа сказала вдруг, как будто прочитала его мысли:
— Тебя мучает мысль о том, что тебя надули два коварных мошенника по имени Шлезингер и де Лука, я права?
— Права, — ответил Гропиус, — как ты догадалась?
— Это была и моя первая мысль! Шлезингер и де Лука были знаменитыми учеными, каждый в своей области. Зачем им нужно было пускаться в сомнительные аферы, которые, в случае если их разоблачат, будут означать конец их карьеры? Нет, я думаю, каждый из них имел свое доказательство смерти Иисуса. Вместе они синтезировали ключевое доказательство, поэтому оба должны были умереть.
Гропиус слушал Франческу, постепенно осознавая единственно возможное последствие.
— Все вместе эти выводы означают, что следующим буду я.
* * *Примерно в то же время Шеба Ядин покинула отель «Дипломатик» и отправилась в кафе на Корсо Бельджио, как и было условлено, чтобы встретиться там с синьорой Сельвини. Но синьора не пришла. Через полчаса ожидания и двух чашек кофе у нее возникло ощущение, что что-то не так. Синьора Сельвини, с которой она встречалась вчера, оставила у нее двойственные чувства. Ей бросилось в глаза, что эта женщина сильно нервничала, во всяком случае больше, чем она сама.
Шеба отправилась в институт профессора де Луки. День еще не закончился, но в помещении на первом этаже горел яркий свет. Садовая калитка была открыта, и, после того как на звонок никто не ответил, Шеба вошла на территорию института и направилась к дому. У закрытого входа в виллу она долго стучала и звала. Снедаемая нехорошим предчувствием, она обошла дом с другой стороны. Было тихо, слышалось только щебетание птиц. Шеба хотела заглянуть внутрь здания через одно из трех больших окон флигеля, но окна были из матового стекла, и ей не удалось ничего разглядеть.
С обратной стороны дома Шеба увидела еще одну входную дверь, которая, по-видимому, была предназначена для персонала. Дверь была открыта, и Шеба огляделась. Что-то было не так. Несмотря на тревожное чувство, она приблизилась к черному ходу, из которого повеяло холодом.
— Есть тут кто-нибудь? — спросила она по-английски.
Ответа не последовало.
Мрачный коридор был отделан фиолетово-белым кафелем, на всем лежал след убогости и былого обаяния предыдущего столетия. На стенах висели гравюры Пиранези с видами старинного города. Пахло затхлостью. В конце коридора была двустворчатая деревянная дверь с резными стеклами, через которые с трудом можно было разглядеть гостиную со старой мебелью.
Шеба постучала и толкнула дверь.
— Есть тут кто-нибудь? — повторила она свой вопрос во весь голос. Напольные часы, не меньше трех метров в высоту, с массивным латунным маятником, размеренно отбивали такт. Справа виднелась деревянная лестница с перилами из мощных витых колонн, которая вела на второй этаж. Вытертые половицы ступеней заскрипели, когда она стала подниматься по ним. Это были последние звуки, которые Шеба Ядин успела услышать в этой жизни.
Когда она шагнула на последнюю ступеньку и повернула налево, откуда из-за двери брезжил неоновый свет, ее сильно ударили по затылку. Шеба потеряла сознание. Когда она пришла в себя, ей показалось, что ее, легкую, как перышко, несло к яркому свету. Потом Шебу положили на что-то холодное и она почувствовала короткий укол, почти незаметный, как укус насекомого. Перед ней возникла только едко-белая, непроницаемая стена. Шеба чувствовала, как из ее тела утекает жизнь. И только пальцы еще шевелились. Из последних сил она пальцем нарисовала знак на холодной поверхности.
* * *Около 17 часов синьора Сельвини вернулась назад. С момента смерти де Луки, которая доставила ей много горя, поскольку профессор был не только ее шефом, но и любовником, она оставалась единственной обитательницей этой старой виллы. Она жила отшельницей на верхнем этаже под крышей в двух маленьких комнатках с видом на парк. Десять лет назад де Лука привез ее в Турин из генной лаборатории в Болонье. Она с радостью приняла его предложение: во-первых, он был известен как талантливый ученый, а во-вторых, живо интересовался ее личной жизнью. Сначала ей просто казалось, что она ему нравится, но потом чувство переросло в уверенность. Вместе они вели дела института, который был признанным учреждением в области биотехнологий и анализов. Так было по крайней мере до последних двух лет, когда профессора вдруг охватил страх за свою жизнь. Тогда он начал заниматься вещами, которые находились за гранью законности, но приносили много денег. С тех пор институт на правом берегу По прослыл в определенных кругах «тайным советником».
Синьора Сельвини испугалась, когда увидела двух карабинеров, которые охраняли вход в институт. Один полицейский преградил ей дорогу.
— В чем дело? — возмутилась она.
— Кто вы? — спросил ее полицейский, не отвечая на вопрос.
— Синьора Сельвини, я живу здесь. Что случилось?
Карабинеры не желали отвечать ни на какие вопросы, вместо этого один из них грубо приказал ей:
— Пройдемте со мной, синьора!
Она удивилась, когда полицейский повел ее к служебному входу, который практически не использовался, а увидев открытую дверь, она подумала о грабеже, которые частенько случались в этой местности.
— Для начала я хотела бы знать, как вы сюда вошли? — спросила синьора Сельвини с нажимом в голосе, увидев мужчину, который явно здесь командовал.
— Дверь была открыта, предъявите документы. Меня зовут комиссар Артоли.
Синьора Сельвини начала нервно копаться в сумочке. При этом она вытащила пухлый конверт с деньгами, чтобы найти документ. Бегло взглянув на паспорт, который в одно мгновение стал ему неинтересен, комиссар ироничным тоном заметил:
— Вы всегда носите с собой столько денег, синьора?
— Вообще-то это мое личное дело, комиссар! — не сдержавшись, возразила она.
— Ну как же, вовсе нет, особенно если речь идет о деньгах, заработанных нелегальным путем и не заявленных в налоговой декларации. Но вы, конечно же, сможете объяснить мне происхождение этих денег.
Загнанная в угол, синьора Сельвини перешла в нападение:
— Или вы скажете мне, что за спектакль здесь разыгрывается, или я буду разговаривать с вашим начальством!
Артоли криво усмехнулся, вытянул руку и попросил:
— Вы не могли бы передать мне вашу сумочку с деньгами?
Как следует повести себя в такой ситуации? Получается, что эта Шеба Ядин, которой она не доверяла с самого начала, заманила ее в ловушку. Синьора Сельвини знала, что для подозрительных дел, которые проворачивал де Лука, она совершенно не годилась.
— Я обязана повиноваться? — возразила синьора Сельвини на вопрос комиссара.
— В этом случае да, синьора.
— В каком случае, комиссар?
Комиссар Артоли все еще ухмылялся:
— Вы, конечно же, не знаете, каким образом к вам в лабораторию попал труп женщины.
— Какой труп?
— Некоей Шебы Ядин.
— Шебы Ядин? Но это невозможно!
— Вы знали эту синьору?
— Да, то есть нет. Я от нее получила эти деньги.
Как только синьора Сельвини произнесла это, она поняла, что совершила большую ошибку. Но ситуация вышла у нее из-под контроля. Она скованно протянула комиссару сумочку и побежала вверх по лестнице.
