Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина
В воспитательных целях. Мартель посмотрел, посмотрел на напарника снизу вверх, шевельнул отбитым от удара об землю плечом и жалобно протянул. — Хорошо, хорошо, только не бросай меня в терновый куст, братец-лис. Градус напряжения тут же спал. — Хватит ёрничать, — прохладно ответил Шелтон, поднялся, отступил на шаг и принялся педантично обирать с белого свитера листочки и веточки. — Лучше бы слушал, не покажется ли Ульрике. — А я уже…
— Я её слышу, — Марцель изумлённо распахнул глаза. Ульрике была совсем рядом, метрах в тридцати, но почему-то не выше по тропинке, а ниже, да еще и где-то сбоку, в зарослях. — Она в порядке, кажется.
Но, Шелтон, я клянусь тебе, что минуту назад ее не было нигде. — Верю, — коротко ответил стратег. — Интересно. Уже второй подобный случай. Шванг, проверь потом, не является ли она телепатом. — Нет, это вряд ли. Отмахнулся Марцель и похолодел от неожиданной ужасающей мысли. «Если… Если только она не сильнее меня на порядок, тогда она могла скрыть свои способности».
Шелтон усмехнулся, и ничего доброго в этой усмешке не было. «Сильнее тебя на порядок? Тогда нам нужно быть очень осторожным, Ишванг. Чем сильнее телепат, тем он более неуравновешенный. Так что постарайся на всякий случай не обижать эту милую девочку. «Да я и так её вроде не обижаю», — проворчал Марцель и сонул руки в карманы. «Она мне нравится».
«Кто тебе нравится?» Жизнерадостно поинтересовалась Ульрике, призраком выбираясь из кустов. Ни одна ветка не хрустнула. Марцель дёрнулся. Шелтон и бровью не повёл. «А у меня хорошая новость. Мы совсем немного перескочили нужный поворот. Там раньше путевой камень стоял, а сейчас он откатился по склону в расщелину, вот я и заблудилась. Кстати, мальчики, а у вас фотоаппарат есть?
Там виды, ух! — Нет, — коротко ответил Шелтон. Ульрике сникло. — Невезуха! Всю дорогу до предполагаемого места привала Мартель сверлил взглядом спину Ульрике. Но ни сама девушка, ни какие-либо части ее тела не демонстрировали не малейших способностей к телепатии. У Марцеля был приличный опыт устроения гадостей коллегам по цеху. Большая часть фокуса встроилась не на паранормальных способностях, а на умении концентрировать собственные мысли на определенных образах.
Не телепатия, самодисциплина. И что бы там ни говорил Шелтон о разгильдяйстве напарника, умение сосредотачиваться было отточено у Марцеля до бритвенной остроты. Но Ульрике все также шла на три шага впереди и вела себя, как и положено, невинной, простодушной, не подозревающей ни о какой телепатии девушки.
Она не реагировала ни на откровенные образы, ни на сцены жутких пыток и убийств, ни на гениальный в своей простоте прием, дорисованную пылким воображением Марцеля жирную черную гусеницу, которую он якобы видел у Ульрики на шее. Полный игнор, так, как и должно быть, если телепатический слух отсутствует. С другой стороны, на внушение девушка откликалась очень чутко. «Ты проголодался, что ли?» Мгновенно обернулась она, когда Марцель заигрался в деталях, представляя, как он сперва рассыпает ягоды ежевики по загорелому плечу ульрики, а потом медленно по одной снимает их губами.
В какой-то момент сознание повело, и образ из пассивно воображаемого превратился в активно транслируемый. «Ежевика в горах еще кислая, пока не созрела. Потерпи». Марцель мысленно отвесил себе за трещину, а вслух удивился, честно-честно распахнув глаза.
«Какая еще ежевика? В смысле, это шипастая гадость? Ага», — хмыкнула Ульрике и поднырнула под колючую плеть, уходя с тропинки. «Сюда». Шелтон в два шага нагнал Марцеля и придержал его за рукав. «Прекращай это». «Что прекращать?» — весело поинтересовался Марцель. Сквозь синие стеклышки очков Шелтон казался еще бледнее обычного. «Я всего лишь тестирую ее телепатические способности. И думай потише и посложнее, пожалуйста.
А то сейчас даже я тебя могу слышать и кое-что понимать. А уж телепат рангом повыше…» Шелтон молча подтолкнул его в спину. Густой заслон из ежевики рос только около тропинки. Стоило отойти метров на шесть, где перешагивая, а где подныривая под колючие лозы, как под лесок стал заметно Деревья по-прежнему сплетались кронами, и солнечные лучи с трудом пробивались сквозь лиственный шатер, и свет был зеленовато-рассеянным.
Хвойники здесь действительно встречались чаще, чем у подножья гор. Красноватые, прямые колонны сосен, чьи вершины покачиваются от ветра где-то там, за плотной пеленой листвы. Темные конусы елей, у корней ветки сухие, с осыпавшимися иголками, перепутанные, как паутинки, и хрупкие. На запах свежести кедровую смолистую пряность наслаивалось что-то землисто-грибное, кисловатое, осеннее.
Вдалеке тонко кричала птица. «Нам туда, где просвет!» — остановилась Ульрике, указывая рукой на белесое солнечное сияние между черными древесными стволами. «Будем делать костер!» Шелтон качнул головой. «Времени нет». «А, жаль». Мысль была такой отчетливой и при этом необычной для стратега, что Марцель даже улыбнулся. Лес закончился внезапно.
Ближе к опушке снова загустел подлесок, раскинуло шипастые ветки ежевика. Какой-то звереныш шмыгнул в кусты. Ульрики на секунду замерла, точно принюхиваясь к воздуху, а потом хмыкнуло «лисы» и решительно двинулась через заросли к свету. Солнце ударило в глаза. Привыкший к лесному зеленоватому сумраку Марцель сперва зажмурился и сделал по инерции несколько шагов, пока Шелтон предусмотрительно не придержал его за капюшон толстовки.
— Куда? — со странной интонацией произнес стратег. — Свалишься же! В мыслях у него мелькнуло что-то невообразимо сказочное, и Марцель распахнул глаза. Вокруг были горы. Горы, покрытые лесом так плотно, что издалека они походили на выгнувшийся горбом темно-зеленый ковер с длинным ворсом. Солнце, только-только закрепившееся в зените, лениво ласкало по осеннему бледными лучами склоны, создавая иллюзию плавного течения.
Кажется, ступи с обрыва, раскинь руки, и темная зелень внизу примет расслабленное тело пружинно, ласково. А на самом-самом краю обрыва росла кряжистая сосна. Она вгрызалась узловатыми корнями в камни, словно хотела достать до сердца скал, вытягивала мощные ветви в сторону горы, как если бы удерживала равновесие.
В красноватой коре были такие глубокие борозды, что там могла утонуть мужская ладонь. На высоте двух человеческих ростов, почти параллельно земле, отходил от ствола толстый сук, на котором болталась веревка с петлёй. — Символично, — выгнал брови Шелтон, проследив за взглядом напарника. — Даже стало интересно, это висельная петля или неподвижная. — Подойди и посмотри, — буркнул Марцель, пряча руки в карманы.
Быть пойманным на любование видами, да еще с открытым от избытка впечатлений ртом, оказалось немного стыдно. «Ульрике! Эй, Ульрике! Где садиться-то? А где хочешь?» С щедрым жестом обвела она выступ в почти лишенной растительности. Песок, земля, редкие кустики жесткой травы. «Давайте я одеяло постелю, так сидеть холодно». «Это было бы неплохо», — легко согласился Шелтон.
А я пока достану кофе и бутерброды. Ульрике аж в лице переменилась. — Опять такой же, как в прошлый раз? Не, мальчики, вы как хотите, а я лучше чаю попью. Вашу крепкую и сладкую жижу только в гомеопатических дозах принимать. Покапли на стакан. — Мне нравится. Шелтон старательно глядел в сторону, выдерживая нейтралитет. — А мне — нет, — бессовестно улыбнулась Ульрике.
«Марцель, чай будешь?» «С превеликим удовольствием, только не прямо сразу, а то кое-кто меня прибьет за отклонение от политики партии». «Попозже», — виновато вздохнул он, — «но спасибо за предложение». Ульрике заговорщически подмигнуло. А потом они втроем сидели на одеяле на краю обрыва, свесив ноги в пропасть.
И Ульрике беспечно трепалось, а Шелтон, удивительное дело, некоторое время просто не думал ни о чем, впитывая впечатления и методично консервируя их в потаенных уголках разума. На океане сегодня штиль, пронеслось в голове. И даже приторно-сладкий, крепкий-прикрепкий кофе казался почти что вкусным. Разомлев, марцель откинулся на спину и уставился в прозрачно-голубое небо. Облака становились гуще к горизонту и напоминали приставшие к краям чаши сливки.
На этом фоне сучья древние сосны выглядели чёрными. Верёвка висела неподвижно, как дохлая змея. «Ульрики! А это что?», — Сон наткнул пальцем телепат в сторону петли. — Вешаться? — Ну, вряд ли, — пожала плечами девушка. — Наверное, подростки здесь катаются. Что-то вроде испытания храбрости. — А-а-а, как тарзанка, — догнал Марцель и загорелся идеей.
— Хочу прокатиться. «Интересно, она крепкая?» «Эй, даже не думай!» Тихо, чтоб
