Искатель, 2001 №7 - Даниэль Мусеевич Клугер
Спустя какое-то время столик преобразился до неузнаваемости. Теперь здесь стояли хрустальные вазочки с фруктовым салатом, керамические тарелочки с фисташками, кофейник и две чашки.
В то же мгновение Арье перебил самого себя — он рассказывал какой-то, по мнению Натаниэля, несмешной и довольно глупый анекдот. Налив сыщику полчашечки густого и очень сладкого кофе, он спросил:
— Так что у тебя стряслось?
— У меня? Ровным счетом ничего, — ответил Розовски, помешивая ложечкой кофе. — Просто есть кое-какая информация, и я хочу ею поделиться с тобой…
При первых же словах рассказа о странных рэкетирах, смуглое лицо Фельдмана словно окаменело. Эмоции он выразил лишь дважды: первый раз, когда Натаниэль упомянул двух избитых девушек, и второй — когда сыщик заговорил о нем, ни разу не называя по имени.
Подробно рассказав обо всем, что удалось выкопать Маркину, Розовски наклонился к портфелю и неторопливо положил на стол небольшой пакет.
— Здесь аудиокассеты с записями переговоров, — объяснил он, — видеосъемка передачи денег. Ну и, конечно, дискета с полным отчетом моего помощника.
Фельдман посмотрел на пакет. Потом снова на сыщика.
— Сколько? — коротко спросил он.
Розовски покачал головой.
— Арье, — сказал он, — разве я похож на шантажиста? Фельдман коротко улыбнулся:
— Нет, ты не похож на шантажиста. Но ты похож на человека, нуждающегося в помощи. Я угадал?
— Более или менее. Я отдаю все это тебе, — Натаниэль пододвинул пакет Арье Фельдману, — и надеюсь, что подобные вещи больше не повторятся. Особенно в отношении несчастных женщин.
— В этом можешь не сомневаться, — проворчал Арье. — Мерзавцы, тут они переиграли… — Это замечание показало, что Фельдман и не думает скрывать от Натаниэля свою причастность к псевдорэкету. — Но ведь у тебя, наверное, остались копии? — нахмурился он. — Я бы купил весь комплект.
— Я уже сказал — все это ты получаешь бесплатно. То, что осталось у меня, считай страховым полисом. Не то чтобы я не доверял твоему слову, но у меня есть свои правила. В частности, я всегда храню копии собранной информации в архиве.
Фельдман снова посмотрел на пакет.
— Да ты не волнуйся, — искренне сказал Розовски. — Я не собираюсь их использовать. Сам посуди: как и зачем я могу это сделать?
— Ладно, — махнул рукой Арье. — Я тебе всегда доверял. Так что же ты хочешь получить взамен?
Натаниэль закурил. Сделав несколько затяжек, он откинулся на спинку кресла и лишь после этого ответил:
— Арье, в обмен на информацию я хочу получить информацию. Товар за товар.
Фельдман насторожился.
— Что именно тебя интересует?
— Был у тебя друг. Давным-давно, лет двадцать назад, — неторопливо произнес Розовски. — Звали его Даниэль Цедек. Вчера его похоронили. Меня интересует твое мнение о нем. Расскажи.
— Рассказать о Пеле? — Фельдман был искренне удивлен. — Зачем он тебе? Его больше нет.
— Меня интересует его прошлое. Когда-то он был неплох, верно?
Арье Фельдман молча смотрел на сыщика. Лицо его было непроницаемым.
— Ладно, — сказал он. — Ты хочешь добраться до тех, кто его прикончил. Пеле был моим другом. Когда-то… Надо же, какая чушь! Чтобы Пеле прикончил раввина! — Он негодующе фыркнул.
— Ближе к делу, — попросил Розовски. — У меня мало времени. А о том, в чем его обвинили, я и так знаю. Давай о самом Цедеке.
— Мы не общались с Пеле ровно восемнадцать лет, — неохотно сообщил Фельдман. — С его первой отсидки. Не знаю, помнишь ты или нет, его взяли во время облавы в казино в Яффо. Всех отпустили, а у Пеле нашли наркотики… — Фельдман прищурился. — Я думаю, ваши же ему их и подкинули — крохотный такой пакетик. Пеле решил, что это я его сдал.
— Он ошибался? — спросил Розовски.
— Конечно, ошибался! С чего бы я его сдавал? Он мне был как брат. Мы вместе выросли… — Лицо Фельдмана потемнело. — Просто в тот вечер так получилось — мы должны были встретиться. Но я прийти не смог — у меня были дела. Так Дани решил, что я знал насчет облавы, а его не предупредил. Но я-то не знал ничего, клянусь здоровьем моих детей! Я так ему и сказал.
— Погоди-ка, это же случилось сразу после аферы с «Мигдалей-кесеф», так? — Розовски отодвинул кофейную чашку, полез за сигаретами. — Чуть ли не на той же неделе, верно?
Фельдман помедлил немного, чуть усмехнулся и кивнул.
Тот давний случай, при всей явной криминальности его сути, не подпадал ни под какие уголовные статьи — банк наказал сам себя. Сами мошенники, с точки зрения закона, таковыми не считались. Поэтому Фельдман и не скрывал особенно своего участия — даже перед полицейским, не говоря о частном детективе. Они были чисты, как младенцы, — и он, и Даниэль Цедек, и третий участник операции.
— Как звали третьего? — спросил Розовски. Не потому, что ему так уж необходимы были эти сведения, скорее, машинально.
— Третьего? Ах, да. Дов его звали. Дов Ливни. Но он сразу после дела куда-то сорвался. Я с ним с тех пор больше и не встречался. Кстати, его нашел и взял вдело Пеле, это был его дружок… Так вот, свою долю я тогда взял сразу. А доля Пеле оставалась…
— Погоди, — сказал Натаниэль. — Насколько я помню, деньги были переведены банком на счет брокерской фирмы. Которую вы же и открыли. Незадолго до операции.
Фельдман оценивающе посмотрел на детектива. Розовски понимал, что собеседник прикидывает, стоит ли посвящать его в детали старой истории. Решив, что можно, сказал:
— Кредит мы получили на счет, открытый в самом «Миг-далей-кесеф». И перевели его сразу же на эту самую фирму. А что? Ни малейшего нарушения закона мы не совершили.
— Да знаю я, знаю, — проворчал Розовски. — Никто вам никаких претензий официально не предъявлял и предъявлять не намерен. И что же? Какова была судьба этой фирмы?
— В том-то и дело, — сказал Фельдман, — что я успел получить свою долю. А Пеле почему-то мешкал. То ли у него были какие-то свои планы, то ли еще что. Словом, когда его посадили, деньги еще находились на счете. Его деньги, — пояснил Арье. — А почти сразу же после ареста Пеле фирма исчезла. Никаких следов. Я, во всяком случае, не нашел. Понимаешь? Дани вбил себе в голову,
