Искатель, 2001 №7 - Даниэль Мусеевич Клугер
Фраза прозвучала по-идиотски. Маркин прыснул.
— Смейся, смейся, — проворчал детектив. — Я тоже смеялся… Так вот, сей дух впервые проявил свое присутствие однажды в полночь…
— …когда дамочка искала утешения в объятиях соседа, — подхватил Маркин. Он явно не желал настраиваться на серьезный лад. — Правильно, я бы тоже явился. Я бы такое устроил — пусть бы мне дали второй срок в аду…
Натаниэль невозмутимо продолжал:
— А соседом у дамочки как раз и является шамес синагоги «Ор Хумаш» Иосиф Дарницки. Он предложил вдове обратиться к раввину Каплану. Старший сын несчастной вдовы послушался и обратился к раввину Элиэзеру Каплану с просьбой угомонить неистового папашу. При жизни тот, кстати говоря, тоже отличался склочным характером. Раввин совершил процедуру изгнания неприкаянной души при большом скоплении верующих, по всем правилам, предписанным Каббалой. Процедура была заснята на видео, и о ней даже сообщали по телевидению. Только не помню, по какому каналу.
— Боже мой, — в сердцах сказал Маркин. — Неужели в наше время кто-нибудь верит в эту чертовщину?
Натаниэль ответил не сразу.
— Наш Израиль — страна своеобразная, — задумчиво заметил он. — Вспомни: по-моему, только у нас могли арестовать человека за то, что он участвовал в процедуре наложения смертного заклятия на политического противника. Весьма любопытная процедура, я тебе как-нибудь в другой раз расскажу… Что же до истории с изгнанием диббука, так я всего лишь изложил содержание статьи из газеты «Шаар» месячной давности. Статью дал почитать господин Каплан-младший. Он же дополнил все это весьма неожиданным объяснением. — Далее Натаниэль пересказал Маркину то, что услышал от рабби Давида относительно случая Юдит Хаскин.
— Ф-фу-у… — облегченно вздохнул Маркин. — Прямо камень с души. Значит, у дамочки просто тараканы в голове. Я всегда надеялся на то, что среди раввинов достаточно здравомыслящих людей. И надежды мои оправдались, — торжественным тоном добавил он. — Слава Богу.
— Да, — согласился Натаниэль. — Заниматься поисками материального преступника несравненно проще, чем потустороннего существа. Только вот одна странность: кроме процедуры так называемого изгнания диббука, рабби Элиэзер, да будет благословенна его память, провел с госпожой Хаскин два сеанса гипноза. Сеансы, с ее согласия, были засняты на видео, так же как и церемония в синагоге. Но, понимаешь ли, обе кассеты загадочным образом исчезли. Так что наш клиент теряется в догадках, кому и зачем они могли понадобиться… — Розовски посмотрел на часы. — Ладно, пора по домам. — Он вернул Маркину ключи от машины. — Попробуй завтра покопать еще немного. И вот еще что… — Натаниэль немного помолчал. — Попробуй в дорожной полиции раздобыть копию протокола об одном дорожном происшествии. Оно имело место в мае прошлого года. Жертвой стал некий господин Йоэль Хаскин.
— Тот самый? — Маркин вертел на пальце ключи. — И как же я раздобуду протокол?
— Откуда я знаю? — недовольно проворчал Розовски. — Позвони, представься страховым агентом, скажи: вдова подала иск на дополнительную компенсацию, нужна проверка… Господи, Саша, тебя что, учить надо?
* * *
Утром следующего дня Натаниэль позвонил Арье Фельдману и сообщил, что нужно встретиться и поговорить. Тот сразу же, не спрашивая подробностей, предложил детективу вместе пообедать. Словно просто соскучился по старому другу и рад был поводу встретиться и поболтать. Если считать старой дружбой попытки трех арестов (как уже говорилось, неудачные — Фельдмана ни разу не смогли ни арестовать, ни предъявить ему обвинение), то Розовски мог считать своими друзьями добрую треть почтенных граждан, имена которых украшали полицейскую картотеку — и не только израильскую.
Они встретились в небольшом уютном ресторане «Средиземное море» на набережной. Квадратный зал был отделан под старинную кают-компанию. Может быть, дизайнеры имели в виду что-то другое, но Розовски именно так воспринял стены, обшитые панелями под мореный дуб, небольшие квадратные окошки и висящую под потолком модель трехмачтового парусника, бронзовые пушечки которой посверкивали в лучах медленно вращавшегося светильника.
Ресторан был пуст, если не считать сидевшего за угловым столиком Фельдмана. Отсутствовала даже охрана. Ничего удивительного — ресторан принадлежал Арье.
Фельдман сделал приветственный жест рукой, и Натаниэль подошел к его столику.
— Знаешь, я уже все заказал на свой вкус, — сообщил Арье. — Если что-то не понравится — заменим.
— Вообще-то я не хочу есть.
— Ну нет, — замахал руками от возмущения Фельдман. — Мы же договорились именно пообедать вместе. Вот и пообедаем. — Он щелкнул пальцами, и неведомо откуда возникший официант неслышно приблизился к ним с подносом в руке. Ароматы обильно сдобренных специями яств были столь сильны, что у Натаниэля, минуту назад не испытывавшего чувства голода, вдруг засосало под ложечкой. Он принял предложение. Пока официант расставлял тарелки и раскладывал приборы, детектив внимательно разглядывал своего визави. Арье Фельдман был очень красив, но красота эта, по мнению Натаниэля, должна была отталкивать окружающих. Он выглядел так, как выглядит красивый убийца: типично южное смуглое лицо с тонкими чертами — и холодные светлые глаза, вполне располагающая белозубая улыбка — и обманчивая скупость и точность движений.
При всем том убийцей Арье не был. Его криминальная специализация относилась к области афер, мошенничества, а с некоторых пор — подпольным играм, тотализатору, проституции и тому подобному.
Фельдман по-своему оценил внимательный взгляд Натаниэля, коротко улыбнулся:
— Что, постарел?
— По-моему, не очень.
— А ты постарел. Как идет бизнес? Сейчас ты имеешь больше, чем получал в полиции?
— Мне хватает, — ответил Розовски.
Фельдман кивнул.
— Богат тот, кому хватает, — философски заметил он. — Я всегда так считал. Вот — сырное ассорти. — Арье пододвинул сыщику плоское овальное блюдо, напоминавшее палитру художника-баталиста после окончания последним работы над полотном «Народы мира приветствуют въезд Мессии в Иерусалим». Двадцать один сорт сыра. Розовски рассматривал блюдо с естественным сомнением: цвет некоторых сортов расходился с его представлением о том, как должен выглядеть этот популярный молочный продукт. — Вот это — суп, не помню названия, повар говорит — французская кухня.
Странная расцветка сыров вполне сочеталась с якобы супом, больше походившим на густую манную кашу с малиновым вареньем.
После долгого раздумья (за это время официант успел наполнить бокалы из зеленой узкогорлой бутылки; к счастью, вино выглядело так, как и следовало выглядеть вину) Розовски осторожно подвинул к себе круглую тарелку, в которой лежал, как ему показалось, обычный омлет.
Фельдман одобрительно кивнул:
— Очень вкусно. Это блинчики с грибами.
Рука детектива замерла. Он все-таки попробовал блинчики, ничего общего с блинчиками не имевшие. Оказалось, вполне прилично — мелко нарезанные шампиньоны, запеченные в кляре и посыпанные сверху тертым сыром.
Розовски приободрился и принялся уже с большей смелостью пробовать прочие яства. Лишь к супу-пюре он так и не притронулся — по соображениям скорее эстетическим.
