Спасти своего врага - Анна Жнец
Щеки горели. Сердце бешено стучало в груди. Руки тряслись.
Сумки нигде не было. Ни ее, ни камня, ни демонова эльфийского принца. Похоже, написанное на стене — правда.
«Конечно, правда, ты идиотка! — в голове проснулся знакомый голос и принялся ругать меня почем зря. — Беги за ним, пока он не ушел слишком далеко!»
— Он не уйдет далеко, — шепнула я, не осознавая, что говорю сама с собой вслух. — Метка не позволит.
Я осеклась, вспомнив одну важную деталь из прошлого. Чтобы отправить Альва в гаремник, мне пришлось изменить наложенные на него чары. Расстояние, на которое раб мог удалиться от своей хозяйки, существенно увеличилось. Не настолько, чтобы сбежать от госпожи окончательно, но достаточно, чтобы удачно от нее бегать.
Проклятье!
И ведь теперь, когда он так далеко, я никак не смогу на него повлиять. Пока Альв не слышит моих приказов, они над ним не властны. Чтобы вернуть себе камень, мне придется последовать за ним туда, куда он указал.
Глава 35
Пока Хель спала, Альв оставил для нее на стене записку, в которой указал, где его искать. Затем разрезал на кирнари веревки и поднял с пола сумку, в которой лежал Камень Души. Без этой ценной реликвии Хель нечего делать в Йолине. Отныне паразит в ней будет вынужден играть по правилам Альва, а тот приготовил для этого мерзкого существа ловушку.
Альв сомневался в своей затее, возможно, прямо сейчас он подписывал себе смертный приговор, но другого плана у него не было. Если раньше он разрывался между долгом перед своим народом и внутренним чувством справедливости, то теперь, после предательства отца, окончательно выбрал сторону. И эта сторона — Хель.
Эта девушка спасла его от участи, что страшнее смерти, заботилась о нем, пусть и неохотно, не затаила в сердце злобу, хотя имела веские причины ненавидеть жениха, отвергнувшего ее накануне свадьбы. А те, кого Альв считал родными, сделали из него марионетку и отправили на убой, наверняка предвидя, что его казнят или искалечат. Пожалуй, нет у него больше ни семьи, ни дома.
Перед уходом Альв присел на корточки и с нежностью, удивившей его самого, отвел от лица спящей прядку волос. Однако на этом не остановился. Зачем-то он погладил костяшками пальцев мягкую щечку Хель, намеренно задев уголок сомкнутых губ. Их тоже хотелось коснуться. На память пришел недавний поцелуй, и низ живота скрутило от жаркого, тягучего желания.
Но время не ждало. Сон, навязанный ягодами, давал ему фору, и этой форой надо было воспользоваться.
Бросив на Хель последний взгляд, Альв вышел под свет меркнущих звезд.
Он шел и шел. Тьма вокруг выцветала, впереди, за деревьями, где светлела прогалина, разгоралась заря. Он уже достиг поляны, когда вдруг застыл с поднятой ногой, не в силах завершить шаг. С ним уже случалось такое в Андере, когда он не мог переступить дверной порог и вслед за Хель покинуть замок. Тогда продолжить путь ему мешала рабская метка. Сейчас ситуация повторялась. Шею в районе татуировки пронзила острая боль, словно к его плоти прижали раскаленное тавро.
Альв совсем забыл, что привязан чарами к своей госпоже. Похоже, он отошел от нее на максимально возможное расстояние и магия больше не позволяла ему продвинуться дальше. Оставалось ждать, когда Хель проснется и найдет его записку.
Оглядевшись, он заметил поблизости старый трухлявый пень и уселся на него, мысленно готовясь к долгому ожиданию. Раз в несколько минут он поднимался на ноги и проверял, сможет ли выйти на поляну, но его будто дергали за невидимый поводок.
Наконец, спустя час или два Альву удалось преодолеть злополучную преграду. Он покинул тень пушистых сосен и оказался в лучах солнечного света, на пятачке свободного пространства с густой травой. Похоже, его миниатюрная госпожа обнаружила надпись на стене пещеры и бросилась в погоню. Расстояние между ними сократилось, поэтому Альв снова мог двигаться вперед. И он двинулся, сжав под мышкой сумку с похищенной реликвией.
Время от времени магический поводок натягивался, и линии метки начинали жечь кожу. Это означало, что Хель сделала привал или Альв сильно разогнался. Тогда приходилось сбавлять шаг или останавливаться. Минуты простоя принц использовал для охоты и отдыха, и возобновлял движение тогда же, когда и Хель, потому что хотел оторваться от нее настолько, насколько позволяли чары. Добраться до цели первым было недостаточно — ему нужно время, чтобы подготовиться к появлению кирнари, одержимой Тьмой. При лучшем раскладе в запасе у Альва будет всего несколько часов форы. Катастрофически мало.
В сумерках подходя к знакомой деревушке, Альв подумал, что в одном из этих хлипких домиков с соломенной крышей Хель решит заночевать. Возможно, даже остановится у той самой доброй женщины, что поселила их на своем чердаке и накормила с утра свежими булочками.
Эту почти ленивую мысль поглотила другая, более тревожная, возникшая в голове в ответ на громкое ржание лошади в загоне. Если Хель купит у местных крестьян лошадь, то верхом догонит своего сбежавшего раба в два счета.
Значит, ему тоже нужно средство передвижения.
Денег с собой у Альва не было. В свои неполные сто двадцать лет ему пришлось стать конокрадом, причем добыча его выглядела весьма жалко — тощая кляча, готовая в любую секунду испустить дух. Бежала она так, словно билась в конвульсиях. Дышала будто собиралась упасть замертво. Бедрами Альв чувствовал решетку ребер на ее худых боках, а об костлявую спину отбил себе весь зад.
Ночь путник встретил под открытым небом на перине из мягких луговых трав. Травы шелестели на ветру и одуряюще пахли пряностью и горечью. Закинув руки за голову, он лежал среди этого зеленого моря, и оно колыхалось вокруг него, убаюкивая своим мерным шепотом лучше всякой колыбельной.
Во сне они с Хель целовались и даже зашли чуть дальше, чем в реальной жизни, из-за чего утром Альв проснулся в штанах, ставших слишком тесными. Его полудохлая кляча щипала неподалеку траву, дожидаясь, когда ее новый, незаконный хозяин приведет себя в порядок.
Облака, гонимые ветром, плыли по небу, сизыми буграми собираясь на горизонте. Альв поежился, предвкушая проливной дождь и воду, хлюпающую в ботинках. Справив нужду в высокой траве, он осторожно взобрался на свою жалкую лошадь и направил ее
