Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф
Уэльс же по сравнению с Ирландией и Шотландией представляет собой жалкое зрелище в этом отношении. «Британские гоблины» Вирта Сайкса и сказки, собранные профессором Рисом в ежегодном журнале «Валлиец», в основном содержат короткие истории-сказки. Борроу в своей книге «Дикий Уэльс» ссылается на сборник басен, опубликованный в журнале The Greal. А в «Ежеквартальном журнале Камбрии» за 1830 и 1831 годы были опубликованы несколько сказочных историй, в том числе любопытная версия «Варева в яичной скорлупе» на валлийском языке. В литературе более старых времен, например в манускрипте Иоло[70], изданном Обществом валлийских рукописей (Welsh MS. Society), можно найти некоторое количество басен и притч; а очаровательный «Мабиногион» (Mabinogion), переведенный леди Гест, содержит рассказы, восходящие к XII веку и представляющие собой нечто среднее между народными сказками и легендами о героях.
Корнуолл и Мэн находятся в еще худшем положении, чем Уэльс. В «Популярных повествованиях Западной Англии» (Popular Romances of the West of England) Ханта не прослеживается ничего явно кельтского, и только по чистой случайности Ллуйд в качестве образца произведения на корнуоллском языке в своей «Археологии Британники» 1709 года приводит народную сказку (см. «Сказка об Айвене»). Народные сказки острова Мэн, в том числе и самые последние, опубликованные господином Муром в его книге «Фольклор острова Мэн» (FolkLore of the Isle of Man, 1891), в основном представляют собой волшебные анекдоты и легенды.
Из такого общего обзора кельтских народных сказок становится ясно, что их львиная доля происходит из Ирландии и Шотландии. Примечательно поразительное сходство шотландских и ирландских народных сказок. Преемственность языка и культуры между этими двумя регионами, жители которых говорили на гойдельских языках, несомненно, способствовала этой схожести. Как видно из моих комментариев к сказкам, те из них, что записаны в Шотландии, почти всегда можно сопоставить с теми, что встречаются в Ирландии, — и наоборот. В результате такое сходство подтверждает общую истину: фольклор разных стран похож друг на друга пропорционально их соседству и взаимопроникновению языков и культур.
Еще одним интересным моментом, проявляющимся при сопоставлении этих кельтских народных сказок, является связь героических легенд и народных сказок. Сказания, в той или иной степени аналогичные историям о Финне или Кухулине и подпадающие под определение легенд о героях, встречаются и в других местах, в частности, если в них рассказывается о героях, скрывающих свое имя или остающихся неизвестными. Вопрос в том, были ли такие народные сказки первоисточниками, которые впоследствии локализовались применительно к конкретным героям, или это были героические саги разных народов, позднее обобщенные и перенесенные в неопределенное время? Все факты, на мой взгляд, говорят в пользу первой точки зрения, что, применительно к кельтским народным сказкам, имеет большое литературное значение, и она становится все более и более общепризнанной, главным образом благодаря замечательным исследованиям мистера Альфреда Натта о святом Граале. Можно с большой степенью вероятности предположить, что всплеск европейской рыцарской романтики в XII веке был в значительной степени обусловлен проникновением кельтских сказаний о героях в литературу народов, говоривших на романских языках. Примечательно, что эти героические истории в устной традиции дошли даже до наших дней (обратите внимание на примечательный случай в «Истории Дейрдре»).
Таким образом, можно надеяться, что кельтские народные сказки даже в их современном виде прольют значительный свет на корни наиболее характерного духовного продукта европейского Средневековья — романтическую литературу и дух рыцарства. Альфред Натт уже показал это на примере особого раздела романтической литературы, в произведениях которого так или иначе обыгрывается тема святого Грааля. Представляется весьма вероятным, что дальнейшее изучение расширит область применения этого нового метода исследования.
Святой Грааль найден. Иллюстрация из книги «Смерть Артура» Обри Винсента Бёрдсли, 1901 г.
Beardsley, Aubrey. The later work of Aubrey Beardsley. London: John Lane, 1901 / National Library of Poland
Кельтская народная сказка также представляет интерес с точки зрения понимания многих особенностей повседневной жизни древних обитателей этих островов, информация о которых не сохранилась в других источниках. Например, вера в вечную душу, в «сосуд жизни» (Life Index), недавно изложенная господином Фрейзером в монографии «Золотая ветвь»[71], также отражена в нескольких — впрочем, как и многие другие идеи и концепции, характерные для примитивных обществ.
Однако при использовании народных сказок в качестве доказательств существования тех или иных примитивных практик следует проявлять осторожность: сюжеты могли быть заимствованы из других культур. В этом отношении кельтские сказки представляют особый интерес, поскольку предоставляют одну из лучших областей для изучения вопросов взаимопроникновения культур — самой актуальной темы в исследовании народных сказок сегодня. По крайней мере, я так считаю. Кельты находятся на самом западном краю Европы. Сказки и истории, дошедшие до них, не могли распространяться дальше, а потому кельты, по сути, стали последним звеном в цепи культурного обмена.
По всем этим причинам кельтские народные сказки представляют для фольклориста большой научный интерес. Одновременно они обладают и высокими художественными и литературными достоинствами. В любой другой европейской стране давно уже были бы предприняты какие-то меры на государственном уровне, чтобы записать и сохранить такого рода произведения народного творчества. Например, во Франции господин Люзель получил от Министерства народного просвещения официальные полномочия относительно сбора бретонских народных сказок и дальнейшего их распространения. Англия же — как и в других подобных случаях — не выделяет никаких государственных средств на научные исследования в области исторических и филологических дисциплин и потому вынуждена в работе общенационального значения зависеть от энтузиазма нескольких частных лиц.
Каждый кельт, проживающий на Британских островах или на кельтоговорящей территории за морем, и каждый представитель англоязычных народов, который в той или иной степени интересуется кельтской культурой, должен считать одной из своих обязанностей увековечить в письменной форме устные памятники кельтской культуры и кельтских традиций — тех, которые еще живут в сердцах народа, но уже находятся под угрозой исчезновения.
В примечаниях к историям, вошедшим в данную книгу, я придерживался того же метода, что и в моих сборниках английских сказок. Во-первых, я указывал источники, из которых я черпал вошедшие в нее истории и сказки, во-вторых, проводил параллели с тем, что характерно для культуры Британских островов, в-третьих, приводил библиографические ссылки на параллели с литературными памятниками других стран и, наконец, добавлял комментарии в тех местах, где считал это полезным для понимания сюжета или контекста.
Я сознательно избегал утомительных рассуждений на избитую тему «кельтского гения» и его проявлений в фольклоре — в этом отношении лучше всего обратиться к изящным и глубоким размышлениям Мэтью Арнольда в его «Кельтской литературе» (On the Study of Celtic Literature, 1867). Следует также отметить, что я не пытался рассматривать более общие аспекты темы изучения кельтских народных сказок. Для этого читатель может обратиться к серии статей Альфреда Натта в журнале The Celtic Magazine, к его мастерски написанным вступлениям к уже упоминавшейся серии книг «Остатки кельтской традиции» или к работе доктора Хайда «У камина». В своих комментариях я в основном ограничился обсуждением происхождения и распространения отдельных сказок — в той мере, в какой можно было высказать какие-либо предположения на этот счет.
