Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф
«Какие сегодня новости?» — спросила гончая.
«У меня только одна новость. Я иду за гончей, которая поймает оленя, чтобы я мог переплыть реку, смочить ее водой точило, заточить им топор, срубить прут, сделать из него розгу и проучить Манахара, который съел всю мою малину до единой ягодки».
«Я не дамся тебе, — сказала гончая, — пока ты не принесешь немного масла, чтобы меня умаслить».
Мунахар пошел к маслу.
«Какие сегодня новости?» — спросило масло.
«У меня только одна новость. Я иду искать маслице, чтобы умаслить им гончую, которая поймает оленя, чтобы я мог переплыть реку, смочить ее водой точило, заточить им топор, срубить прут, сделать из него розгу и проучить Манахара, который съел всю мою малину до единой ягодки».
«Ты не получишь меня, — сказало масло, — пока не достанешь кошку, которая сможет меня наскрести».
Тогда Мунахар пошел к кошке.
«Какие сегодня новости?» — спросила кошка.
«У меня только одна новость. Я иду к кошке, которая наскребет маслица, чтобы умаслить им гончую, которая поймает оленя, чтобы я мог переплыть реку, смочить ее водой точило, заточить им топор, срубить прут, сделать из него розгу и проучить Манахара, который съел всю мою малину до единой ягодки».
«Ты не получишь меня, — сказала кошка, — пока не принесешь молочка, чтобы мне напиться».
И пошел Мунахар к корове.
«Какие сегодня новости?» — сказала корова.
«У меня только одна новость. Я иду искать корову, чтобы она дала мне молока, я дам его кошке, которая наскребет маслица, чтобы умаслить им гончую, которая поймает оленя, чтобы я мог переплыть реку, смочить ее водой точило, заточить им топор, срубить прут, сделать из него розгу и проучить Манахара, который съел всю мою малину до единой ягодки».
«Ты не получишь от меня молока, — ответила корова, — пока не принесешь мне охапку соломы из вон той молотильни».
Мунахар пошел к молотильщикам.
«Какие сегодня новости?» — приветствовали его молотильщики.
«У меня только одна новость. Я иду за вашей соломой, чтобы дать ее корове, чтобы она дала мне молока, я дам его кошке, которая наскребет маслица, чтобы умаслить им гончую, которая поймает оленя, чтобы я мог переплыть реку, смочить ее водой точило, заточить им топор, срубить прут, сделать из него розгу и проучить Манахара, который съел всю мою малину до единой ягодки».
«Ты не получишь от нас ни клочка соломы, — сказали молотильщики, — пока не принесешь нам от мельника муку для приготовления пирога».
Мунахар пришел к мельнику.
«Какие сегодня новости?» — сказал мельник.
«У меня только одна новость. Я иду за мукой, которую я обменяю у молотильщиков на охапку соломы, чтобы дать ее корове, чтобы она дала мне молока, я дам его кошке, которая наскребет маслица, чтобы умаслить им гончую, которая поймает оленя, чтобы я мог переплыть реку, смочить ее водой точило, заточить им топор, срубить прут, сделать из него розгу и проучить Манахара, который съел всю мою малину до единой ягодки».
«Ты не получишь от меня ни горсти муки, — сказал мельник, — пока не принесешь мне полное сито воды из вон той реки».
И тогда Мунахар взял сито в руки и направился к реке. Но стоило ему набрать в него воды, как она тут же вытекала, едва он поднимал сито. Так бы он и черпал воду до конца времен, ведь наполнить решето ему все равно бы не удалось. Но тут пролетела над его головой ворона и прокаркала:
«Замазать! Замазать!»
«О, да благословит тебя Бог, — сказал тогда Мунахар, — это я получил дельный совет».
И он взял ком красной глины и прибрежного ила, растер их в ладонях и размазал по дну сита. И были замазаны все дырочки, и вода больше не утекала.
Он принес воду мельнику, и мельник дал ему муки для пирога. Муку он отнес молотильщикам, и те дали ему охапку соломы. Солому он отдал корове, и корова дала ему молока. Молоко он отнес кошке, и кошка наскребла масла. Маслом он умаслил гончую, и гончая поймала оленя. Олень переплыл реку, и вода смочила точило. Точило заострило топор. Топор срезал прут. Из прута вышла розга. И когда Мунахар уже был готов устроить Манахару хорошую взбучку, он обнаружил, что Манахара и след простыл.
Глава 8. В поисках Олвен
Источник. «Мабиноги Килуха и Олвен» в переводе леди Гест, с сокращениями.
Параллели. Профессор Рис в своих Хиббертовских лекциях (Hibbert Lectures) указывает, что сказка, приведенная в данном сборнике, перекликается с рассказом о сватовстве Кухулина к Эмер. Перевод этой истории, выполненный профессором К. Мейером, был опубликован в первом томе журнала «Археологическое обозрение». Со своей стороны я не вижу между ними схожести. С другой стороны, в своей «Легенде об Артуре» (Arthurian Legend) он справедливо сравнивает задачи, поставленные отцом Олвен, Исбаддаденом, с теми, что были поставлены перед Ясоном. Эти испытания действительно относятся к известному типу пари, в котором выигрышем становилась невеста.
Эпизод с тремя животными — старым, постарше и самым древним — демонстрирует поразительное сходство с «Джатакой о куропатке»[42], в которой куропатка, обезьяна и слон спорят о том, кто из них является самым древним. В результате выясняется, что семя, из которого выросло огромное баньяновое дерево, под которым они все жили, оказалось в земле с пометом куропатки. Слон помнил это дерево, когда оно было всего лишь небольшим кустиком, а обезьяна утверждала, что в детстве, сидя на земле, могла дотянуться до самых верхних его побегов. Эта, можно сказать, басня попала в Англию в конце XII века как шестьдесят девятая история — «Волк, Лиса и Голубь» — из рифмованного прозаического сборника «Лисьи басни» (Mishle Shu'alim), составленного оксфордским евреем Берахьей Накданом, чье латинизированное прозвище Пунктуатор переводится как «расставляющий знаки препинания». Похожие эпизоды присутствуют в сказке «Джек и золотая табакерка» (Jack and his Golden Snuff-box) в моем сборнике английских сказок и в сказке «Колодец Д'Йерри-ин-Доуэн» (Well of D'Yerree-in-Dowan) из сборника доктора Хайда. Искусные спутники героя, подобные товарищам Килуха, представляют собой устойчивый мотив в европейских народных сказках и особенно характерны для кельтской традиции, где они встречаются с весьма ранних времен, хотя, конечно, не с таких, как Линкей и другие умелые и ловкие аргонавты.
Комментарии. Охота на вепря Труита прослеживается в валлийской традиции по меньшей мере с IX века: она упоминается, в частности, в следующем отрывке из «Истории бриттов» (Historia Britonum) валлийского монаха Ненния: «Есть и другое чудо в местности, называемой Буэлт. Там находится груда камней, а сверху на ней лежит один камень с отпечатком собачьей лапы. Когда охотились на кабана по имени Троинт, Кабал, пес воина Артура, оставил след на этом камне. Позже Артур собрал под этим камнем груду камней — и с тех пор это место зовется Карн Кабал»[43].
Король Артур. Иллюстрация из «Нюрнбергской хроники» Хартмана Шеделя, 1493 г.
The Rijksmuseum
Любопытно, что в округе Билт, к югу от водопада на реке Уай в Бреконшире, до сих пор существует гора под названием Карн-Кабал. Еще более примечательно, что друг леди Гест обнаружил там груду камней — своего рода пирамиду длиной в два фута и шириной в один фут. В одном из камней имелось углубление размером 4 × 3 × 2 дюйма, которое вполне можно было принять за отпечаток собачьей лапы. Его изображение представлено в качестве иллюстрации в издании «Мабиногион» 1874 года.
Таким образом, можно заключить, что и камню, и легенде по меньшей мере тысяча лет. «Здесь лежит камень, который скажет, лгу я или нет». По словам профессора Дж. Риса («Хиббертовкие лекции»), вся эта история является мифологической: мать Килуха — это рассвет; цветы клевера, растущие под ногами Олвен, можно сравнить с розами, которые распускались там, где ступала нога Афродиты, а Исбаддаден является инкарнацией священного боярышника. Мабон, как известно, отождествляется с Аполлоном Мапонусом, упоминаемым в ряде латинских надписей, обнаруженных, в частности, в деревне Эйнстэбл в Камберленде, а также в других местах. Принимая во внимание все это, можно сказать, что в самой сказке нет явных признаков мифологической значимости, хотя имена ее персонажей, возможно, и несут на себе следы древних культов. Так, из материалов недавнего фестиваля «Эйстетвод» следует, что бардовское имя члена парламента господина В. Авраама — Мабон. Но, разумеется, из этого вовсе не следует, что господин Авраам ныне удостаивается божественных почестей.
