Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф
Они вошли в дом, и она приготовила для них трапезу. А после она рассказала им, что каждую субботу сюда приходит помыться дева Олвен. Тогда они поклялись, что не причинят ей никакого вреда. Ей отправили послание с просьбой прийти немедленно — и вскоре пришла к ним Олвен. Она была облачена в платье из огненного шелка с воротником из золотой парчи и ожерельем, украшенным изумрудами и рубинами. Оттенков золота в цвете ее волос было больше, чем у цветка ракитника; кожа ее была белее морской пены, а ее руки и ладони были прекраснее, чем цветы лесной анемоны в брызгах луговой росы. Глаза ее были ярче, чем у сокола; грудь ее была белее груди лебедя, а щеки краснее самых алых роз. Всякий, кто бросал на нее взгляд, преисполнялся любви к ней. Везде, где бы она ни ступила, вырастали четыре стебелька белого клевера-трилистника, и поэтому ее называли Олвен[45].
И Килух, сидя на скамейке рядом с ней, признался ей в своей любви. Но Олвен сказала, что он получит ее в жены, только если исполнит все, о чем попросит его ее отец.
Тогда они все отправились в замок и рассказали повелителю великанов о своей просьбе.
«Поднимите вилами мои тяжелые брови — они слишком сильно нависают над моими глазами, — сказал Исбаддаден Пенкавр, — чтобы я мог увидеть, как выглядит мой будущий зять».
Они сделали это, и он пообещал им дать ответ на следующее утро. Но когда они повернулись и направились к выходу, Исбаддаден схватил один из трех отравленных дротиков, лежавших рядом с ним, и метнул им вослед.
Исбаддаден Пенкавр. Иллюстрация Джона Д. Бэттена из книги Джозефа Джекобса «Кельтские сказки», 1892 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Celtic Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s Sons. New York and London, 1892
Но проворный Бедуир поймал его на лету и швырнул обратно, ранив Исбаддадена в колено.
Тот взревел:
«О проклятый зять, воистину теперь я буду вечно хромать из-за его дерзости. Это отравленное железо причиняет мне дикую боль, как укус овода. Будь проклят кузнец, который выковал его, и та наковальня, на которой этот наконечник был сделан».
Рыцари вернулись в дом пастуха Кустеннина, брата отца Олвен, отдохнули там, а на рассвете следующего дня вернулись в замок и повторили свою просьбу.
Исбаддаден сказал, что ему необходимо посоветоваться с четырьмя прабабушками Олвен и ее четырьмя прапрадедушками.
И, как и накануне, рыцари повернулись и снова отправились к выходу. И тогда, как и накануне, он схватил второй дротик и метнул им вослед.
В этот раз Мену перехватил его и швырнул назад, пронзив грудь Исбаддадена так, что наконечник вышел у него из спины.
«Воистину, о проклятый зять, — взвыл он, — это железо причиняет мне боль, как укус конской пиявки. Да будет проклят горн, в котором оно закалялось! Отныне всякий раз, когда я буду подниматься на холм, у меня будет перехватывать дыхание и болеть грудь».
Рыцари вернулись во дворец и на третий день, и — как и ранее — Исбаддаден, схватив третий дротик, метнул его в них.
На этот раз его поймал на лету сам Килух. Он с силой метнул его обратно, ранив великана в глаз, а наконечник вышел у него из затылка.
«О воистину, проклятый зять. Теперь, пока я жив, мое зрение будет только ухудшаться. Всякий раз, когда я пойду против ветра, мои глаза будут слезиться, и, возможно, моя голова вся будет как в огне, и в день каждого новолуния у меня будет кружиться голова. Да будет проклят огонь, в котором выковали этот дротик. Удар этого отравленного железа подобен укусу бешеной собаки».
На четвертый день они пришли снова.
Тогда Исбаддаден Пенкавр спросил:
«Ты тот, кто хочет мою дочь в жены?»
«Это я», — ответил Килух.
«Ты должен пообещать мне, что поступишь со мной справедливо. И когда ты исполнишь все, чего я потребую, — тогда получишь мою дочь».
«Я с готовностью обещаю тебе это, — сказал Килух. — Скажи мне, чего ты желаешь».
«Хорошо, договорились, — ответил Исбаддаден. — Во всем мире нет ни такого гребня, ни таких ножниц, с помощью которых я мог бы привести в порядок свои волосы — настолько они густые и так буйно они разрослись, за исключением гребня и ножниц, которые находятся между ушами Турх Труита[46]. Он не отдаст их по собственной воле, но сможешь ли ты принудить его сделать это?»
«Мне будет легко это сделать, хотя ты, наверное, думаешь, что это невозможно».
Иллюстрация Уилфреда Джона из книги «Остров могучих: героические сказания о кельтской Британии» Патрика Колума, 1924 г.
Colum, Padraic; Jones, Wilfred and Oliver Wendell Holmes Collection. The island of the mighty: being the hero stories of Celtic Britain. New York: Macmillan, 1924 / The Library of Congress
«Ты думаешь, что это будет легко, но есть кое-что, чего ты не знаешь. Невозможно подступиться к Турх Труиту без Друдвина — собаки Грейда[47], сына Эри; и знай, что во всем мире нет охотника, который мог бы управляться на охоте с этой собакой, кроме Мабона, сына Модрона. Его забрали у матери, когда ему было три ночи от роду, и неизвестно, где он сейчас находится, жив он или мертв».
«Мне будет легко это сделать, хотя ты, наверное, думаешь, что это невозможно».
«Ты думаешь, что это будет легко, но есть еще кое-что, чего ты не знаешь. Невозможно будет найти Мабона, ибо неизвестно, где он. Разве если только ты найдешь Эйдоэля, его родственника по крови, сына Аэра. Но бесполезно искать его. Он его двоюродный брат».
«Мне будет легко это сделать, хотя ты, наверное, думаешь, что это невозможно. У меня будут лошади и рыцари; мой господин и родственник Артур даст мне все это. И я получу твою дочь, а ты потеряешь свою жизнь».
«Ну давай, попробуй. И пока ты будешь все это делать, моя дочь никак не будет зависеть от тебя: у нее будет и еда, и одежда, и ты не будешь заботиться о ней ни в малом, ни в великом; а когда ты свершишь все эти чудеса, ты получишь мою дочь в жены».
И вот, когда они рассказали Артуру о том, с чем они столкнулись, он спросил их:
«Что из этих чудес нам нужно совершить прежде всего?»
«Прежде всего, — ответили они, — найти Мабона, сына Модрона; но его не найти, пока мы не доберемся до Эйдоэля, сына Аэра, его родственника».
И тогда сам Артур отправился в путь, а вместе с ним отправились искать Эйдоэля многие воины со всех островов Британии; и они шли долго, пока наконец не достигли замка Гливи, где Эйдоэль пребывал в заточении.
Гливи, стоя на высокой стене своего замка, спросил:
«О Артур, что ты желаешь от меня, если в этой крепости не осталось ничего, что радовало бы мой глаз? Я не нахожу здесь ни утешения, ни отрады; у меня нет ни пшеницы, ни овса».
Артур ответил:
«Я пришел не затем, чтобы причинить тебе вред, но чтобы освободить пленника, который находится у тебя».
«Я отдам тебе пленника, хотя и не собирался отдавать его кому-либо; но ты получишь и его, и мою помощь».
Тогда приближенные Артура сказали:
«Господин наш, возвращайся домой, тебе не пристало со всем своим войском заниматься такими мелочами».
Но Артур ответил:
«Хорошо, но было бы неплохо, если бы ты, Гурир Толмач, отправился на поиски дальше, ведь ты владеешь всеми языками, даже языками птиц и зверей. А ты, Эйдоэль, ступай с моими людьми искать твоего кузена. А что до вас, Кай и Бедуир, я надеюсь, что, в какую бы авантюру вы ни ввязались, вам будет сопутствовать удача. Свершите это дело ради меня».
И они пошли вперед и шли долго-долго, пока не нашли дрозда из Виррала[48]. Гурир на птичьем языке попросил его:
