Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

К вокзалу подкатило такси. Из него вышли двое мужчин. Расплатившись с водителем, они направились к главному подъезду.

Один из них, среднего роста, коренастый и широкоскулый, нес два чемодана. Он сразу же узнал женщину с ребенком и направился к ней. От него не отставал седой, худощавый старик в коричневом костюме и с портфелем из крокодиловой кожи. Они поздоровались с женщиной, поставили на пол свой багаж.

— А где мужчины? — спросил тот, что помоложе. Это был Иревли.

— Скоро подъедут, — ответила женщина. И, улыбнувшись, добавила. — А один при мне. — И кивнула на сына.

— Как зовут этого мужчину?

— Мы его зовем по-болгарски Славчо.

— Значит, Слава. Славик, ты куда же едешь?

— К дедушке, — ответил мальчик.

— Молодец, смелый и смышленый, как мама, — похвалил его Иревли. — Вот тебе за это шоколадка.

И, взглянув на женщину, добавил:

— Я ведь не забыл, как ты среди зимы тайно от отца сбежала в Казань.

— А кто меня повез? Уж не ты ли, Леонид? — лукаво усмехнулась женщина.

Это была Маня, Мария Фадеевна, как ее теперь называли, дочь вутланского учителя Фадея Фадеевича.

После гражданской войны она с мужем, Тодором Христовым, жила в Донбассе. Теперь с семьей переезжала в Чувашию. За эти годы она почти не изменилась. Разве что немного пополнела да на лбу появились две тонкие морщинки.

— Где теперь живет тетя Ануш? — спросила она у Иревли.

— В Чебоксарах.

— Все вдовствует или вышла замуж?

— Они поженились с Ятмановым. Его жена умерла несколько лет назад.

— Петр Петрович, — обратился Иревли к своему почтенному спутнику. — Позвольте вам представить дочь вутланского учителя Фадея Фадеевича, Марию Фадеевну, участницу гражданской войны.

Маня протянула руку профессору Верхоленскому, спросила:

— Вы разве знаете моего отца?

— Лично встречаться не приходилось, но слышал о нем много.

— От кого же?

— От меня, от Харьяс Харитоновой, — ответил Иревли. — Кстати, твоя бывшая подруга химик и работает в Вутлане.

Леонид надеялся, что Маню очень обрадует эта новость, но та торопливо отвела взгляд и заговорила о другом. Вскоре к ним подошли Христов и Чигитов.

— Вы, наверное, устали ждать нас, — сказал Кирилл. — Просим прощения. Задержались в тресте.

Тодор поднял сына над головой, чмокнул его в одну щечку, в другую и, опустив на пол, вынул из кармана два апельсина.

— Держи, Славчо.

— Мы не устали, — ответил Чигитову Иревли. — Но если бы вы задержались еще на несколько минут, могли отстать от поезда.

Вскоре их окружили крепкие молодые парни — шахтеры из Донбасса. Они вместе с Христовым ехали в Чувашию на фосфоритные рудники.

Чигитов вручил им билеты и посоветовал, не мешкая, пойти на посадку. Рабочие, весело переговариваясь, забрали свои чемоданы и мешки и направились к перрону.

— А когда мы пойдем покупать картинки? — захныкал Славик. Из его крупных, черных, как у отца, глаз закапали слезы.

Тодор, взяв сына за руку, торопливо повел его к киоску. Купив набор открыток, вернулся к жене, взял чемоданы и вслед за ней и сыном пошел к поезду.

Донбасские шахтеры толпой стояли у вагона. Предъявив билет, по одному поднимались в тамбур. Вскоре, разместив свой багаж в вагоне, они вышли на перрон. Здесь их ожидал работник чувашского представительства. Он обратился к донбасским рабочим с напутственным словом.

— Доброго пути вам, дорогие друзья! Желаю счастья и трудовых успехов на чувашской земле! — сказал он в заключение.

Поезд тронулся. Из окон вагона пассажиры прощально махали руками провожающим, — своим и незнакомым.

Когда Москва осталась позади, начались обычные дорожные будни. Одни переодевались, другие перекладывали вещи, третьи устраивались поудобнее, чтобы поговорить с интересным бывалым человеком.

Иревли, вынув из чемодана банку с компотом, зашел в купе Христова.

Поставил ее перед Славиком, сказал:

— Вот съешь всю эту сливу, сразу станешь большим. Ты хочешь побыстрее подрасти?

— Хочу, — ответил мальчик. — А то маленьких не принимают в шахтеры.

Вслед за Леонидом к Христовым зашел Чигитов.

Кирилл и Тодор после гражданской войны встретились впервые. Христову было очень приятно, что его бывший друг, простой деревенский паренек, стал инженером.

Чигитова радовало то, что прославленный в Донбассе шахтер Христов возвращался в Чувашию. Им обоим очень хотелось поговорить, но Мария Фадеевна часто перебивала их, расспрашивая Кирилла о жизни родного края.

Как бы поняв настроение мужчин, Иревли пригласил их к себе в купе.

— У меня есть бутылочка «Бенедиктина». Давайте опорожним ее.

Леонид ехал в одном купе с Верхоленским. Петр Петрович, переодетый в полосатую пижаму, читал газеты. От вина он отказался, сославшись на возраст.

Иревли, Чигитов и Христов выпили по рюмочке, другой, и языки развязались.

— А знаешь ли ты, Тодор, где обнаружена фосфоритная руда? — говорил Кирилл. — Помнишь Эль-ту, которая все в то время называли Киреметь-горой? Помнишь? Так вот там и еще в нескольких километрах от деревни, откуда родом твоя жена.

— Удивительно! Кто бы мог подумать? — ответил Тодор.

— Но это еще не все. Там же обнаружены и залежи сланца.

— Кто же нашел все эти богатства?

— Один из открывателей.

— Петр Петрович, — Чигитов кивнул на Верхоленского. — Благодаря ему я и пошел по горному делу.

— Нравится профессия? — поинтересовался Тодор.

— Очень, — ответил Кирилл. — По душе мне и то, что я работаю в родных краях. Теперь у нас есть рудники, химический завод. Даже сланец свой. В будущем станем топить им ТЭЦ. Пока ввозим каменный уголь.

— А экономично ли это? — вставил Иревли, вопросительно взглянув на профессора. — Из сланца, говорят, можно получать дорогостоящие дефицитные продукты, ихтиоловое и другие масла…

— В Эстонии паровозы работают на сланце, — заметил Чигитов.

— Смотря какой сланец, — Иревли снова взглянул на Верхоленского.

— Чувашский сланец повсеместно обещает быть хорошим, — отозвался Петр Петрович. — Мы исследовали его залежи в некоторых районах. Он оказался пригодным для промышленных целей.

— Говорят, качество фосфоритной муки не всегда хорошее, — опять заметил Иревли. — В чем причина? В заводе или в руде?

— Это уже не по моей специальности, — почти раздраженно ответил профессор. — Дело геолога — найти руду, определить ее запасы. Все остальное — забота инженеров, химиков, экономистов.

Христов понял, что Верхоленский слишком утомлен, не прочь отдохнуть. И пригласил мужчин выйти в коридор покурить.

— Ну, а как же теперь чувствуют себя элькасинские старики, которые верили в злых духов Киреметь-горы? — спросил Тодор, затягиваясь папиросой.

— Вера одних заметно поколебалась. Другие убеждены, что в связи с приходом Советской власти сверхъестественные силы переместились в другие места, более не доступные для науки, — улыбаясь, ответил Чигитов.

— Да, давно я не был в Чувашии. Соскучился по ней. Она для меня стала как бы второй родиной, — задумчиво проговорил Христов. И стал расспрашивать Чигитова об их, общих