Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

Оказавшись на улице, Кирилл перешел на противоположную сторону, постоял в тени огромного клена и, не зная, что предпринять, уныло побрел к набережной. У пристани стоял белый пассажирский пароход. Он следовал до Нижнего Новгорода. А что если сесть на него и поехать в Нижний, а оттуда в Москву? А там… Не может быть, чтобы в таком огромном городе, в столице страны, он не устроился на учебу!

«А может, мне пока здесь поступить на какую-нибудь работу? — мелькнуло в голове. — Несколько месяцев как-нибудь продержусь, скоплю денег, а там — и на рабфак».

Вспомнилось, что как-то он читал в газете «Канаш» о начале строительства водопровода в Чебоксарах. Где-то здесь неподалеку он видел людей, роющих канавы, не иначе как для водопроводной трубы.

Чигитов пошел в ту сторону, где видел землекопов. Их было человек десять-двенадцать. Они стояли по пояс в узкой траншее и, углубляя ее, выбрасывали землю на одну сторону.

У кого же спросить насчет работы? То ли у рыжеволосого, роющего у дверей магазина, то ли у его соседа-бородача? Пожалуй, лучше у бородача, он выглядит старше, серьезнее.

Кируш шагнул в его сторону, бородатый детина угрожающе поднял лопату, злобно гаркнул:

— А ну, марш отсюда! Бродят тут всякие, мешают людям работать.

Вступать в разговор было бесполезно, и Чигитов поспешил удалиться.

Недалеко от базара такую же траншею рыла другая группа рабочих.

Сейчас они отдыхали, кто курил, кто лежал прямо на земле.

— Бог в помощь! — по-стариковски, чтобы расположить к себе людей, сказал Кируш.

— Спасибо, браток, на добром слове, — ответил ему рабочий, неторопливо посасывающий трубку.

На вопрос, не известно ли им, где можно устроиться на работу, он так же степенно качнул головой, промолвил:

— Не знаю, не знаю. В городе много безработных. Даже рыть землю берут только через биржу. А кто в профсоюзе не состоит, с теми даже не разговаривают…

Сам он оказался из Шуматова. Когда-то жил в Нижнем, работал на лесопильном заводе, а здесь вот по специальности работы не нашел, пришлось наняться землекопом. Кирушу он порекомендовал поговорить с десятником. Возможно, примет на поденную работу?

— А где десятник?

Добрый человек показал, где находится контора.

— А что ты умеешь делать? — спросил Чигитова невысокий круглолицый десятник.

— Да я на любую работу согласен, траншеи рыть…

— Землекопов и без тебя хватает.

Кируш даже побледнел. Если уж на такую работу не берут, на чистую и легкую ему тем более нечего рассчитывать.

— Не вешай, парень, голову, — подбодрил его десятник. — Не ты первый, не ты последний. У тебя не семеро по лавкам, поезжай в Нижний или в Казань. Там есть заводы, и люди требуются. Получишь специальность, станешь квалифицированным рабочим.

Кируш вышел из конторы и не сразу понял, почему все его толкают, кто в плечо, кто в бок… Оказывается, он долго стоял посреди тротуара. «Поезжай в Нижний или Казань», — просто сказать, а сколько нужно денег, чтобы добраться туда, да и на первое время…

И тем не менее это единственный выход — поступить на завод, днем — работать, вечером — учиться…

Теперь, когда решение было принято, Кируш несколько успокоился и даже почувствовал, что хочет есть. Еще бы! Утром выпил только стакан чаю, и спать лег на голодный желудок. Совсем по чувашской поговорке — «завтрак прощает, а ужин подавно простит». Однако по тому, как он себя сейчас чувствовал, вернее было бы сказать «ни завтрак не прощает, ни ужин не простит».

А тут еще такой аппетитный запах… Видно, где-то рядом столовая.

Но прежде чем зайти туда, Кируш решил сходить на пристань, узнать, сколько стоит билет до Нижнего.

Оказывается, самый дешевый, — девяносто копеек. А если придется добираться до Москвы? Да и пищу на что-то нужно покупать…

Кируш и не заметил, как оказался около ресторана «Венеция». Ах, каким счастьем представлялось ему пообедать там. Но обед в ресторане сегодня ему был не по карману.

По узенькой улочке он направился в сторону от ресторана. Перебрался через шаткий мостик с перильцами, переброшенный через пересыхающую речушку, и очутился на базаре. По одну сторону его располагались ларьки, харчевни и закусочные, по другую — лавчонки с мануфактурой.

Народу здесь было совсем мало, и потому Кируш сразу усомнился, что попал на ярмарку.

— Ярмарка? Так она за городом, вон в той стороне, — объяснила продавщица из продуктового ларька. — Но если нужен свежий калач, то покупай здесь. На ярмарке торгуют всем только черствым. Посмотри, какой у меня, мягкий, совсем еще горячий, — женщина придавила каравай рукой, потом отняла ее, и калач вновь вздулся, как развернутые мехи гармошки.

Как ни расхваливала продавщица свой товар, Кируш не мог купить более фунта. Но она была довольна и этим: авось, он каждый день станет у нее покупать.

Мягкий, свежий, белый, как снег, хлеб был съеден тут же. Кирушу показалось, что никогда прежде он не пробовал ничего более вкусного.

Счастливые люди, которые могут позволить себе есть вволю такой хлеб.

И вообще сколько интересного в больших городах! Что знают об этом его бедные односельчане, представление о счастье которых не выходит за границы тесной избы и скотного двора. Нот, не вернется пока он в свою деревню.

Человек, что птица, вырвавшись на свободу, взмывает ввысь…

Кируш не мог уехать из Чебоксар, не побывав на ярмарке. О ее богатстве и чудесах столько говорят. Да и следующий пароход на Нижний будет только завтра.

По дороге на ярмарку он встретился с соседями по ночлежке. Кируш поздоровался, но те, не узнав его, что ли, молча прошли мимо. Это его немножко обидело. Но обида сразу же забылась, как только он оказался на шумной разноголосой ярмарочной площади. Прежде всего его внимание привлекла просторная палатка, затянутая пологом, с надписью «Цирк». Это о нем написано на той огромной афише у городского парка.

Перед цирком, вокруг столба, гремя цепью, расхаживал медведь. Его окружала толпа людей.

Из палатки вышел коренастый мужчина в желтых сапогах. Медведь, встав на дыбы, заковылял ему навстречу. Артист вынул из кармана кусочек сахару, медведь протянул передние лапы.

— А ну, Миша, попляши!

Медведь на задних лапах стал «плясать».

Из цирковой палатки вышел еще один человек. Поднеся ко рту рупор, похожий на огромную воронку, он сказал:

— Внимание, внимание! Сегодня цирк дает два представления. Первое начинается через пятнадцать минут, в четыре часа, второе — в восемь вечера. В нашем цирке вы увидите слона, живую говорящую голову без туловища, богатыря, который одной рукой останавливает восьмерых коней. Перед вами выступят всемирно