У нас на Севере - Николай Васильевич Угловский
— Антоша! Вот кстати! — воскликнула она и потянула его за рукав. — Никак не ожидала, что ты сегодня приедешь. Пропал и весточки не подаешь. Что хочешь думай…
— Разве Звонков у тебя не был? — спросил он, мгновенно разглядев и накрытый стол в комнате, и Любку Синицкую, с любопытством выглядывавшую из-за портьеры, и двух молодых людей, сидевших за столом.
— Был, говорил, что у тебя дела и все такое… Ну, ты лучше сам расскажешь, а сейчас раздевайся и садись с нами.
— А что, собственно, здесь происходит? — сухо спросил Антон. Все это страшно взбесило его: не такой представлял Антон встречу с женой еще пять минут назад. Он был уверен, что увидит ее грустной, ласковой и примирившейся, а она вышла к нему нарядная и сияющая, как будто у нее свадьба. Но главное — она не одна. Она приглашала его к столу, вместо того, чтобы обнять его, поцеловать и расспросить, как он жил эти дни, что делал и что будет делать дальше. Антон бросил в угол сумку, снял пиджак и повернулся к Зое, не обращая внимания на встревоженные и выжидающие взгляды гостей.
— Да ничего особенного, Антон, — спокойно ответила Зоя. — Просто у Любы сегодня день рождения, а у нее, знаешь, как неудобно — комнатушка маленькая, а тут еще мать заболела. Ну, я и пригласила к себе. Что же в этом плохого? — Она говорила тихо, видимо, не желая, чтоб их слышали. — Я потом тебе все объясню, если ты не веришь, а сейчас пойдем, ты должен поздравить Любу.
— Да, да, Антон Иваныч, вы должны меня поздравить, а то я рассержусь, — выпорхнула из-за портьеры Синицкая и протянула ему руку.
— Поздравляю, — буркнул Антон, неприязненно взглянув на улыбающуюся, раскрасневшуюся Любку. Что ему было делать? Не сидеть же в прихожей, пока разойдутся гости. Выгнать их? Но он чувствовал, что не сумеет это сделать вежливо, а заводить скандал было бы глупо. Зоя взяла его под руку.
— Ну, что же ты? Так и будешь тут стоять? Не понимаю, чего ты дуешься? Что в этом ты находишь плохого? Пойдем.
Мрачный, Антон вошел в комнату. Зоя оживленно сказала:
— Знакомьтесь, товарищи. Это мой муж, Антон Иваныч. А это, Антон, Сергей Будахин, работает плановиком на литейно-механическом… Рекомендую: Сеня Чебышев, преподаватель какого-то предмета в библиотечном… А это тоже Люба, только Мальцева, а кем работает — она сама скажет, я уж позабыла. Помню, что на заводе, вместе с Сергеем, а кем — это не так уж важно.
Антон невольно улыбнулся. Если уж Зоя так рекомендует своих знакомых, то, значит, между ею и ими ничего серьезного нет. Скорей всего, она сама познакомилась с этими париями не раньше, чем вчера, а может быть, и сегодня. К тому же присутствие Любы Мальцевой меняло дело: вполне вероятно, что этих ребят привели Мальцева и Синицкая, а Зоя просто предоставила им возможность побыть вместе. Но все-таки, как это неожиданно и неприятно. Конечно, они не ждали его, он им помешал. Черт возьми, как все было бы лучше, если бы они не приходили совсем.
Все сели за стол, и Зоя наполнила стопки вином. Разговор не клеился. Впрочем, Антон теперь не испытывал ни злости, ни обиды на тех, кто испортил ему встречу с женой. Он без стеснения разглядывал гостей, не обращая внимания на их смущение. Сергей Будахин показался Бескурову самонадеянным и недалеким человеком (почему — он и сам не смог бы объяснить), а Сеня Чебышев — просто юнцом, хотя был преподавателем и старался выглядеть старше своих лет. Но оба они были красивые молодые люди, по крайней мере, в глазах женщин, оба испытывали неловкость, и Бескуров мысленно простил их. А Люба Мальцева ему даже понравилась. Очевидно, ей было не больше девятнадцати. «Как она могла познакомиться с Зоей и с этой маникюршей Синицкой? Ведь они намного старше ее», — подумал он. Антон заметил, что его появление меньше, чем кого-либо, смутило Мальцеву. Она непринужденно, даже с некоторым вызовом пожала ему руку, тряхнув при этом густыми каштановыми волосами и обнажив в улыбке ровные мелкие зубы. У нее было несколько удлиненное, матово-загорелое, выразительное лицо, красиво очерченный, будто вырисованный, рот, нежный округлый подбородок и темные, с затаенной смешинкой, глаза.
Поскольку Синицкая объявила, что они выпили раньше, все стали настаивать, чтобы Антон выпил «штрафную». Антон отказался, предложив выпить всем вместе. Он устал, проголодался, пить и веселиться у него не было никаких причин. Зоя пододвинула ему винегрет и колбасу, но на этом и кончилось ее внимание к мужу. Она выпила вино и перешла к Любе Мальцевой, чтобы уговорить ее допить стопку до конца. Люба морщилась и отмахивалась платочком, говоря, что она не может: очень уж горько, к тому же она и без того опьянела. Будахин бережно касался ее оголенной до локтя руки и смотрел на Любу восхищенным и умоляющим взглядом. Синицкая о чем-то шепталась с Сеней Чебышевым, и никому, как видно, не была дела до Антона. Он хмуро жевал пресный ломтик колбасы и не мог понять, зачем он здесь и почему в его квартире находятся эти чужие люди. Ведь могли бы они повеселиться и в другом месте. Как это Зоя не чувствует, что эта вечеринка — в сущности, пошлая и ненужная в ее положении затея. Что подумают соседи? Хорошо еще, что он увидел все это сам, а если бы услышал от посторонних? Для чего ей это нужно? Чтобы развлечься? Но ведь он-то не искал развлечений без нее. И почему Зое захотелось развлечься именно в холостяцкой компании? К чему это приведет? Нет, им надо быть вместе, и чем скорее он увезет ее отсюда, тем лучше.
Бескуров тяжелым взглядом обвел гостей, посмотрел на заразительно смеющуюся Зою (Люба, уморительно сморщив красивое лицо, малюсенькими глотками допивала вино) и вдруг понял: в деревню жена не поедет. Пожалуй, она даже и не задумывалась серьезно об этом. Быть может, уже в тот день, когда он объявил об отъезде, она решила не ехать, а что из этого получится — ее, видно, не особенно интересует. Да, так оно и есть, и никакая любовь, если она была, тут не поможет. Антон похолодел. Ему показалось, что Синицкая шепчется с Чебышевым о нем. Почему бы нет? Возможно, что она знает о Зое больше, чем он сам, знает, что произойдет между ними дальше. Что ж, если это так, он должен все выяснить поскорее, сейчас же…
Антону было противно пить чужое вино. Он встал и открыл буфет. Там у него хранилась бутылка
