Счастье в добрые руки - Ольга Станиславовна Назарова
– Светлана? – он подхватил бессильно обмякшую Патрушеву и рявкнул:
– Быстро очистили проход!
Пульс, дыхание, активно благоухающее шоколадом – всё было в норме, однако она не просыпалась.
– Да она какие-то тaблeтки пила – я видела, может, немного перестаралась? – прозвучал голос Любы. – Видать, от нервов… то-то она такая у нас… жизнерадостная, аж до слабоумия!
– Скорую! – взвыл нервный режиссёр.
– Не надо… лучше врачей из концерна вызовите – сами понимаете, огласка, то да сё… – вкрадчиво посоветовал Соколовский.
– Точно! – встрепенулся режиссёр. – И да… Люба, ты не видела, какие именно это тaблeтки? Может, название?
– Нет, не видела. Зато видела, как она в наружный карман сумочки флакон пихнула.
Помреж было бросился к сумке, но его остановили подчиненные Палашова.
Один из них, дождавшись кивка от начальства, надел перчатки и осторожно вытащил флакон с довольно-таки сильным снотворным.
– Вот… Если она не одну таблетку этого выпила, то надо срочно к медикам обращаться.
Любовь сделала вид, что припоминает:
– Нет. Не одну точно!
Режиссёр помрачнел лицом… покосился на бесчувственную Светлану, голова которой романтично возлежала на сгибе локтя Палашова, а потом машинально перевёл взгляд на Илону, стоявшую с самым невинным видом.
Соколовский, на которого никто не обращал в этот момент внимание, подошел к сотрудникам Хантерова, что-то им сказал и ушел с ними в закуток.
Обратно они вышли с пакетом, в котором было что-то бережно уложено.
– Может быть Свету лучше в отдельное помещение унести? Врачи приедут… осмотр и всё такое… – совершенно нейтральным тоном произнёс он. – Уважаемый Игорь Игоревич, давайте я её унесу.
– Я сам её унесу куда надо! – рыкнул Палашов, без особых усилий вставая вместе со своей ношей, и расслышав совершенно очевидный девичий смешок за спиной – Любовь, видимо, так сильно развлекала эта ситуация, что она даже сдержаться не смогла.
Палашов вошел в отдельный кабинетец, дверь в который ему открыл Соколовский. Туда же нырнули оба сотрудника, изымавшие пирожное, и вкатился расстроенный режиссёр.
Филипп вошел последним, закрыв за собой звукоизолированную дверь.
– Ах, как жаль, как жаль… – бормотал режиссер. – Такая талантливая актриса и уже такие прeпaраты сильные принимает…
– Никакие она препараты не принимает. Ни сильные, ни слабые. Никакие, кроме шоколада, но так как мы не в Поттериане, это не считается, – сказал Соколовский.
– Свет, можно просыпаться, – велел он.
Бессильно запрокинутая голова переместилась на плече Игоря Игоревича поудобнее, глаза распахнулись, и Патрушева возмущенно заявила:
– Я никогда в жизни никакого снотворного не пила! Зачем мне снотворное, если я засыпаю за полторы минуты!
Палашов на миг закрыл глаза и выдохнул:
– Ааааактёёёрыыы!
– Да, актёры! И что? – продолжала возмущаться Света, – И вообще, ты мне так и не сказал, кто это всё сделал? – уставилась она на Соколовского.
– Да можно камеры посмотреть – кто тебе в сумку флакон подбросил, кто пирожное оставил, кто его прeпaрaтaми начинил, тот и сделал. Точнее, та. А вот сливки снимать собралась другая, она же и поджигателем сработала.
– Прекрасно, я в гнезде змей! – патетически воскликнула Света, а обнаружив, что Палашов так и продолжает держать её на руках, вздохнула:
– Одна надежда на вас!
Палашова от Светы спас режиссёр, который задавал три миллиона вопросов одновременно, радовался, что в актрисе он не разочаровался, заверял её в том, что в ней и не сомневался, возмущался по поводу Илоны и Любы, раздумывал, кем бы их заменить…
Под этот «шумок» Игорь Игоревич сумел привести в равновесие останки своего самообладания, раз двадцать напомнить себе о том, что это актёры – и всё-всё игра, поинтересоваться сложносочинённым пирожным, отзвониться Хантерову…
– Так, понял. Записи есть. Доказательства есть. Пирожное – на экспертизу. Девушку – к нам. Я выезжаю в офис! – бодро подытожил он.
– А вас, Игорь Игоревич, я попрошу остаться! – Хак подумал, что давно мечтал сказать эти слова с НУЖНОЙ интонацией.
– Остаться где? – не совсем понял Игорь, старательно рассматривающий всё, что угодно, но только не Светлану.
– На съёмочной площадке – как сопровождение нашей актрисы, конечно. Мы обезвредили исполнителя, чьими руками всё делалось, но заинтересованное лицо осталось. Мне бы не хотелось, чтобы что-то случилось со Светланой Патрушевой – у концерна на неё большие планы, да и так она приятная девушка. Правда, Игорь Игоревич?
– Правда! Эээ, в смысле, я не знаю, я не рассматривал, – упрямо поправился Игорь. – Но про остальное я всё понял!
Выход из кабинета получился ярким.
Сначала вышли бесстрастные подчинённые Палашова, потом он сам, а за ними уже и главные действующие лица:
Режиссёр, лучась собственным светом, бережно вёл под ручку сияющую Светлану, причём её внешний вид уверенно свидетельствовал о том, что она и близко ничего не принимала, ибо была просто исключительно и перманентно бодра!
Последним вышел Соколовский, который в силу особой остроты зрения и слуха, прекрасно уловил всю гамму зрительских эмоций.
– Иииик… – сказала Люба, ожидавшая окончательного позора Патрушевой – не зря же, кроме снотворного в пирожное было ещё кое-что подмешано.
Почти беззвучно, но отчаянно зло, зашипела Илона, обрадованно загомонили остальные.
– Актёры… – фыркнул про себя Соколовский, покосившись на насупленного Палашова. – Да-да, все мы тут такие!
Глава 30. Другая категория веществ
– Никуда я с вами не поеду! Кто вы вааще такие? У меня вон там начальство! – возмущалась Любовь, пока Палашов не напомнил ей о том, что, вообще-то, она отнюдь не с режиссёром трудовой договор заключала, а с медиа-подразделением концерна Мироновых, и там, в договоре этом, не далее чем на сорок девятой странице, черным по белому сказано, что работник обязуется никоим образом не причинять вреда работодателю!
– А вы, Любовь, съёмки срываете, ведущей актрисе вредите, в договорчике дальше и дополнительные пунктики имеются, а в них… Что значит, вы их не читали? Не долистали даже? Вот и напрасно, а то знали бы, что вы сейчас крайне заинтересованы отвечать на наши вопросы, а то мы вас не только пoлиции передадим, но ещё и штраф выставим на очень и очень приличную сумму!
– Да я-то тут при чём? Она сама наглоталась чего-то, а на меня врёт!
– А вот записи с камер говорят о том, что вы пришли сегодня раньше всех прочих актёров, принесли пирожное, сняли с него верхний слой, посыпали средний каким-то порошочком, помешали всё это зубочисткой, потом положили обратно верхний слой, спрятали в контейнер и убрали… а потом достали и принесли на столик, где вчера сидела Патрушева. А ещё именно вы в её сумочку вложили тот флакон! Вы
