Дни убывающего света - Ойген Руге

хотели заказать что-то еще. Курт вдруг вспомнил о «годе партийной учебы» во второй половине дня, дурацком обязательном мероприятии, которое хоть и называлось годом, но проводилось раз в месяц. Сегодняшняя тема — «Теория и практика дальнейшего формирования развитого социалистического общества».

— Давно ждете? — спросил Саша у пары впереди.

Это была пара среднего возраста. Они посмотрели друг на друга, прежде чем договорились — по видимости, телепатически — об ответе. Мужчина озвучил его, а женщина синхронно проартикулировала:

— Тридцать минут.

Оба утвердительно кивнули головой.

— Всё уже закрыто, — добавил другой мужчина. — Из-за энергетического кризиса! Удивительно, что вообще что-то открыто.

Пара кивнула.

— Знаете анекдот, — прошептал другой, очевидно воодушевленный поддержкой, — кто четыре главных врага социализма?

Пара обменялась взглядами.

— Весна, лето, осень и зима, — сказал мужчина и захихикал тихонько.

Пара обменялась взглядами.

Саша рассмеялся.

Курт уже знал этот анекдот, Гюнтер рассказал его перед партсобранием.

Спустя пятнадцать минут они вышли из ресторанчика. Ну, хоть немного согрелись.

— Напротив «Штокингер», — сказал Саша. — Но там дорого.

— Господи боже мой, — воскликнул Курт.

Они перешли на другую сторону Шёнхаузер-аллее. В самом деле, «Штокингер» был открыт. К тому же, были свободные места. Но на двери висела табличка:

ВАС РАЗМЕСТЯТ.

Спустя какое-то время появился официант с бабочкой.

— На двух человек, — сказал Саша.

Официант изучающе оглядел его с головы до ног, его латаную кофту, потертые джинсы, потресканные грязные туристические ботинки.

— К сожалению, на настоящий момент все столики забронированы, — сказал официант.

— Но ни на одном столике нет таблички, — возразил Саша.

— Я сказал, к сожалению, всё забронировано, попробуйте сходить в «Балкан-гриль».

Саша прошагал мимо официанта в глубь ресторана.

— Саша, перестань, — крикнул Курт.

Официант шагал вслед за Сашей, пытаясь схватить его за руку.

— Не трогайте меня, пожалуйста, — сказал Саша.

— Пожалуйста, покиньте ресторан, — сказал официант.

Саша сел за свободный столик и приглашающе махнул Курту.

— Иди сюда!

Подошел второй официант, через пару мгновений третий. Курт вышел из ресторана и ждал на улице. Через какое-то время появился Саша.

— Что такое? Ты почему не зашел?

— Слушай, у меня нет никакого желания скандалить, — сказал Курт. — Поищем что-нибудь еще.

— Здесь больше ничего нет. В «Пекине» голубые. А у метро можно купить в лучшем случае сардельку.

Они шли в направлении Алекса, по левой стороне Шёнхаузер-аллее. Курт подождал немного, прежде чем задал вопрос, занимавший его последние двадцать пять минут:

— А почему это твоей учебе крышка?

— Потому что я больше не учусь в университете.

— Ты дописал свой диплом?

— Я не допишу его.

— Скажи-ка, ты совсем спятил?

Саша молчал.

— Ты же не можешь всё бросить, перед самым окончанием. Что ты будешь делать без диплома? На стройку пойдешь?

— Не знаю, — ответил Саша. Но я знаю, чего я не хочу — я не хочу лгать всю свою жизнь.

— Бред какой, — сказал Курт. — Ты хочешь сказать, что я лгу всю свою жизнь?

Саша молчал.

— Ты сам выбрал, где будешь учиться, — продолжал Курт. — Никто не заставлял тебя учить историю, наоборот…

— Ты меня отговаривал, я помню. Ты всё время меня отговариваешь! От всего! Я рад, что ты не отговорил меня существовать.

— Не неси вздор, — сказал Курт.

Но казалось, мысль позабавила Сашу.

— Но я существую, — кричал он. — Я существую!

Курт остановился. Он приложил все усилия, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

— Я тебя прошу один-единственный раз послушаться моего совета. Ты в настоящий момент крайне неуравновешен. В таком состоянии тебе не нужно принимать никаких решений.

— У меня всё в порядке с головой, — сказал Саша. — Такого порядка как сейчас еще никогда не было.

Изо рта у него шел пар. Он взглянул на Курта. Вот он снова — этот сумасшедший взгляд.

— Хорошо, — сказал Курт. — Делай, что хочешь. Но тогда…

— Что тогда, — спросил Саша.

Курту ничего другого не пришло в голову кроме:

— Перекроем кран.

— Ого! — воскликнул Саша. — Ого!

— Ты же сумасшедший, — сказал Курт.

Его слова утонули в шуме тронувшихся с места автомобилей, и Курт повторил, прокричал еще раз:

— Ты просто сумасшедший!

— Ты, — закричал Саша и показал на Курта пальцем, — ты отговариваешь меня изучать историю, а сам историк! Кто тут сумасшедший?

— Вот как, — закричал Курт. — Теперь ты указываешь, как мне жить? Это уже слишком. Если б ты прожил мою жизнь, ты был бы уже трупом!

— Ну вот снова завел пластинку, — сказал Саша вдруг совершенно спокойно.

— Да, завел пластинку, — орал Курт. И хотя шум транспорта стих, он продолжал орать: — Катается как сыр в масле! Мать тебе купила квартиру! Отец оплачивает страховку на машину…

Саша снял со связки ключ и протянул его Курту.

— Держи ключ от машины.

— Слушай, где-то люди голодают.

Саша швырнул ключ, развернулся и пошел дальше.

— Да, — кричал Курт, — где-то люди голодают.

Свист ветра.

Навстречу Курту шла женщина. Обошла его стороной.

Снова проехал поезд метро, теперь в направлении Алекса. Люди в вагонах сидели бездвижно, как картонные фигурки. Поезд постепенно спустился с эстакады и исчез под землей. Вместе с картонными фигурками. К черту, подумал Курт, не до конца понимая, что имел ввиду.

Ключ, который Саша бросил ему под ноги, исчез в снегу. Курт надел очки. Грязный, пожелтелый снег. Курту было не по себе рыться в нем руками. Он поковырял снег ботинком, но ничего не нашел. В конце концов ощупал место руками, но ключ пропал. Ну и к черту!

Курт двинулся дальше. Шел вслед за сыном. Он шел быстро, но не бежал. Там, где поезда метро исчезали под землей, Шёнхаузер превращалась в пустынную местность. Никаких забегаловок. Никаких витрин. Никаких людей. Только там впереди, метрах в пятидесяти-шестидесяти, тощая наголо стриженная фигура, его сын.

Он не оборачивался, просто шел.

Слева показалось еврейское кладбище — длинная стена, за которой размещалась территория кладбища, куда Курт никогда еще не заходил и не хотел. Если честно, он боялся кладбищ. Странным образом не видно было, чтобы кто-нибудь входил туда или выходил оттуда. Странно также, что поезда метро ходили так близко к кладбищу, что они словно на пробу спускали пассажиров под землю, где-то на одном уровне с мертвецами.

И тут Курт вспомнил — Мелитта рассказывала, что Саша недавно читал Библию. Что он даже как-то — по уверениям Мелитты — поверил в Бога…

Вот откуда у него безумие во взгляде?

Прямо перед собой Курт разглядел странные полуразрушенные аркады, чье происхождение и предназначение были ему совершенно неизвестны. Он лишь помнил, что за ними — нужно только пересечь двор — находилась типография «Нойес Дойчланд», и тот факт, что там