Не могу и не хочу - Лидия Дэвис
Когда занятия кончились, и бремя преподавательства упало с моих плеч, я продолжала воображать себе, что преподаю, обдумывая задание для письменной работы или остроумную ремарку. Я представляла, как они сидят рядами, внимательные и заинтересованные, хотя на самом деле они сидели в других кабинетах, или еще не вернулись с каникул и не думали ни обо мне, ни о моем курсе — разве что о том, какие оценки я выставила.
Вскоре после нового года я сходила к налоговому консультанту и узнала плохие новости. Довольно большая часть гранта уйдет на выплату налога — налога на грант! Еще часть надо будет положить на специальный счет — чтобы ее не обложили налогом. Того, что оставалось, на жизнь бы не хватило. Я поняла, что мне опять придется искать мелкие подработки — как, в общем-то, и раньше. Но я по-прежнему думала, что преподавать мне не придется.
Сначала я не хотела разрывать все связи с колледжем. Я думала, что могла бы иногда давать лекции. Я не боюсь стоять перед публикой, если при этом я читаю лекцию, которую написала заранее. Я могла бы делать это за небольшую оплату, думала я. Но оказалось, что это невозможно. Вместо этого мне предложили читать каждую осень небольшой курс для жителей района за очень скромное жалование. Жители района, которые ходят на такие лекции, обычно уже не молодые, иногда пожилые, и часто довольно эксцентричные. К преподавателю они относятся теплее и с большим уважением, так что я согласилась.
Теперь я больше не боялась умереть. Потому ли, что я уже получила часть денег? Может быть, теперь мне казалось, что если я даже и умру, то хотя бы не потеряю все, что мне причиталось? У меня появилась мысль, которую я поначалу никак не связывала со своим страхом умереть: надо заранее подготовиться к смерти, чтобы этот вопрос был уже решен, и я могла продолжать спокойно жить свою жизнь. Если смерть была самой страшной вещью, которая могла со мной произойти, надо было найти способ как-то с ней примириться. Но как я не видела, что эта мысль связана с моим прежним страхом смерти?
Тогда же я собралась приступить к письму в Фонд. Я бы написала, что теперь делаю все с большим вниманием. Вам, наверное, приятно было бы это прочитать. И еще я написала бы, что, получив деньги, я не стала покупать новые вещи, а, наоборот, захотела избавиться от ненужных, которые лежат на шкафах, покрытые толстым слоем липкой пыли, или засунуты подальше на полки, упакованы в коробки, плесневеют у дальней стенки шкафчика в ванной.
Но, может быть, это было бы вам неинтересно.
В письме, которое я собиралась написать в Фонд, не уверена, стала бы я писать о своих планах, хотя наверняка упомянула бы, что в прежней жизни у меня не было времени на такие вещи, как остановиться поговорить с соседями. Я была благодарна Фонду за то, что теперь в моей жизни появились такие вещи. Я не стала бы рассказывать вам, что пока не принялась ни за какой серьезный проект, или что сейчас я трачу все время на сортировку вещей: лекарств, лосьонов, мазей, журналов, каталогов, носков, ручек и карандашей. Может быть, я сортировала вещи, потому что думала, что скоро умру. Или мне казалось, что я не заслужила грант и что если Фонд заглянет ко мне домой, он придет в ужас от беспорядка.
Не думаю, что в Фонде думали об этом, когда присуждали мне грант. Я боялась, что им покажется, будто они потратили деньги впустую. Было уже поздно требовать их обратно, но они могли почувствовать разочарование или рассердиться.
Но, может быть, совесть рано или поздно заставила бы меня вернуться к работе, которую мне вообще-то полагалось делать. Может быть, Фонд и рассчитывал на то, что совесть не позволит мне попусту тратить время, а значит, и их деньги.
После того, как я получила первую выплату из гранта, я задумалась, могу ли купить себе что-нибудь дорогое. Как-то раз я чуть не купила по ошибке свитер, который стоил двести шестьдесят семь долларов. По-моему, это дорогой свитер, хотя я знаю, что некоторые со мной бы не согласились. Я неправильно прочитала надпись на ценнике и подумала, что он стоит сто шестьдесят семь долларов, хотя это тоже довольно дорого. Я сделала глубокий вдох и решила его купить. Я его даже не примерила — боялась, что потеряю решимость. Когда продавщица заполняла товарный чек, я заметила ошибку и мне пришлось сказать, что я все-таки не буду брать этот свитер. Это был простой красный кардиган. На самом деле, я не поняла, почему из-за одного только материала и одного интересного элемента в дизайне он стоил настолько дороже, чем вся одежда, которую я обычно покупаю.
Я продолжала стоять у кассы, наверное, так я хотела показать продавщице, что не стесняюсь того, что передумала из-за цены. Я поглядела на стеклянный прилавок с ювелирными изделиями внутри и полюбовалась на ожерелье за двести пятьдесят четыре доллара. Оно было красивое, но не настолько красивое, чтобы я захотела потратить на него столько денег. Потом я спросила цену золотого браслета, и продавщица сказала, что он стоил почти четыреста долларов. «Золото, оно все-таки дорогое», — сказала она. Это был простой изящный браслет из маленьких, тоненьких золотых дисков, нанизанных на тонкий шнур или цепочку, не помню из чего именно. Он был очень красивый. Но каким бы красивым он ни был, я бы никогда в жизни не потратила четыреста долларов на украшение. В конце концов, я купила только серьги за тридцать шесть долларов, их я, наверное, так и так бы взяла.
Я не знала, стоит ли мне вообще покупать дорогую одежду. Я думала, что хотя бы один раз в жизни я могла потратиться на что-то дорогое, как тот браслет. Но стоило ли оно того? Однажды я решила, что у меня в гардеробе должно быть совсем немного вещей, простых, но качественных. Мне по-прежнему нравится эта идея. Но если вещи качественные, значит ли это, что они окажутся дорогими? Если простая одежда будет очень дорогой, тогда и смысла особого нет одеваться просто. Но, может быть, получится найти качественную одежду в секонд-хэнде. Это будут простые, старые, чуть поношенные, но безупречного
