Едгин, или По ту сторону гор - Сэмюэл Батлер

Разумеется, если машина способна к систематической репродукции (воспроизводству) других машин, мы можем сказать, что у нее имеется репродуктивная система. И много ли существует машин, которые не были бы произведены другими машинами (причем в процессе не разового, но систематического производства)? Скажут: это человек заставляет их изготавливать другие машины. Но разве не насекомые дают возможность многим растениям репродуцироваться и разве не вымерли бы целые семейства растений, если бы их размножение не обеспечивалось классом посредников, совершенно для них чужеродных? Неужели кто-то станет утверждать, что у красного клевера нет репродуктивной системы, на том основании, что шмель (причем именно и только шмель) должен оказать ему посреднические услуги, прежде чем размножение станет для него возможным? Шмель есть часть репродуктивной системы клевера. Каждый из нас ведет происхождение от мельчайших существ, которые во всех отношениях были отличны от нас и действовали на свой лад, без тени мысли, что мы об этом подумаем. Эти микроскопические создания являются частью нашей репродуктивной системы; так почему бы нам не быть частью этой системы у машин?

Это правда, что машины, производящие различные механизмы, не производят машины своего вида. Наперсток может быть изготовлен с помощью нескольких разных машин, но он не изготовлен наперстком и сам не способен изготовить наперсток. И опять, обратившись к природе, мы в изобилии найдем примеры, которые убедят нас, что репродуктивная система может функционировать без того, чтобы потомство было непременно того же вида, что и родители. Очень немногие создания дают потомство в точности такое же, как они сами; они производят на свет не свою копию, но нечто, имеющее потенциал стать таким же, как родители. Бабочка откладывает яйцо, которое становится гусеницей, гусеница становится хризалидой, а уже хризалида становится бабочкой. И хотя глупо отрицать, что нынешние машины содержат лишь зачатки подлинной репродуктивной системы, разве мы не видели, что они лишь недавно обзавелись зачатками рта и желудка? И разве так уж невозможен прорыв, который приблизит возникновение репродуктивной системы, столь же эпохальный, как тот, что недавно приблизил появление подлинной системы поглощения и усвоения пищи?

Возможно, репродуктивная система будет во многих отношениях построена на принципе делегирования функций. Лишь некоторые классы машин будут способны к „деторождению“, остальные займутся исполнением других функций в механическом сообществе, как большинство муравьев и пчел не имеет отношения к размножению, но, будучи занято добыванием и хранением пищи, и не думает о продолжении рода. Не стоит ожидать, что в случае машин осуществится полная или даже близкая параллель — ее нет сейчас, а вполне вероятно, не будет и никогда; но разве недостаточно аналогии, правомерной уже сегодня, чтобы заставить нас всерьез тревожиться о будущем и счесть долгом истребить зло в зародыше, пока мы еще в силах? Машины могут, в пределах своих возможностей, производить на свет машины любого типа, независимо от того, насколько те отличны от них самих. В будущем каждому типу машин, вероятно, будет соответствовать группа машин-производителей, и наиболее сложные машины будут обязаны существованием не двум родителям, а их множеству.

Мы заблуждаемся, считая сложно устроенную машину единой сущностью; это целый город или сообщество, каждый житель или член которого принадлежит к отдельному виду, принесенному, яко плод, по роду своему[35]. Мы смотрим на машину как на единое целое, мы называем ее особым именем и индивидуализируем ее; мы смотрим на собственные конечности и знаем, что сочетание частей формирует индивидуальность и что формирование это происходит в едином и обособленном центре репродуктивного действия; поэтому мы предполагаем, что репродуктивное действие, осуществляемое вне единого центра, невозможно; но предположение это ненаучно, и факта, что ни один паровой двигатель никогда не был полностью изготовлен другим паровым двигателем или парой двигателей того же типа, недостаточно, чтобы мы имели право утверждать, будто у паровых двигателей нет репродуктивной системы. Истина в том, что у любой детали двигателя есть собственный производитель, чья функция — производить на свет такие и только такие детали, тогда как сборка деталей в целое — задача другого отдела механической репродуктивной системы, которая ныне чрезвычайно сложна и труднообозрима во всей полноте.

Сейчас она сложна, но разве не может она стать более простой и четко организованной через сотню тысяч лет? Или через двадцать тысяч? Ибо человек ныне верит, что интересы его лежат именно в этом направлении; он тратит неисчислимое количество труда, времени, умственной энергии, стремясь поднять разведение машин на новый, все более высокий уровень; он уже немало преуспел во внедрении того, что во время оно считалось невозможным, и, кажется, нет пределов тому, что может быть достигнуто в результате накопления улучшений, если они и дальше будут передаваться от поколения к поколению, беспрерывно изменяя конструкцию машин. Всегда следует помнить, что человеческое тело стало таким, какое оно есть, потому что нынешнюю форму ему придали случайности и разного рода перемены, происходившие в течение многих миллионов лет, но никогда его устройство не прогрессировало со скоростью, хоть сколько-нибудь сравнимой со скоростью прогресса машин. Во всей истории с машинами это самый тревожный момент, и потому следует мне простить, что я так часто и настойчиво о нем напоминаю».

Далее следовало длинное и необычайно трудное для перевода отступление, посвященное различным расам и семействам существовавших тогда машин. Писатель пытался подтвердить свою теорию, указывая на ряд сходных элементов во многих машинах различного характера, что служило для обоснования тезиса об их происхождении от общего предка. Он делил машины на роды, подроды, типы, виды, подвиды и т. д. Он доказывал наличие связующих звеньев между машинами, имеющими мало общего, и отмечал, что некогда таких связей существовало гораздо больше, но они отмерли. Он указывал на атавистические наклонности машин и на присутствие во многих из них рудиментарных органов, слаборазвитых и ныне совершенно бесполезных, но свидетельствующих о происхождении от предка, которому функция, ими исполняемая, была полезна.

Я отложил до лучших времен перевод этой части трактата, которая была гораздо длиннее, чем всё приведенное выше. К сожалению, я покинул Едгин прежде, чем смог вернуться к работе, и хотя среди жизненных треволнений сберег перевод и ряд других бумаг, оригиналом трактата мне пришлось пожертвовать. Кошки скребли у меня на сердце, но благодаря этой жертве я выиграл десять минут бесценного времени, и если бы не это, и Аровена, и я неминуемо погибли бы.

Вспоминаю эпизод, связанный