Рыжая полосатая шуба. Повести и рассказы - Беимбет Жармагамбетович Майлин
Эта мысль не давала мулле покоя. Если бы он мог творить чудеса, положим, как Муса-пайгамбар, то превратил бы и Кодебая, и Карима - за то, что они мешают ему проводить поминальную службу и сочетать честным браком благочестивых мусульман, - в странников, умирающих от жажды. Или, как Лут-пайгамбар, обратил бы их в каменные столбы. Все это, конечно, для чудотворца пустяки. Надо только овладеть священной тайной. И вот в ожидании чуда, в ожидании божьей благодати, мулла ночи напролет читал потрепанные, почерневшие от времени священные книги и молился до одурения...
***
Наступила ночь благословения. К ней Байкан-мулла подготовился особенно. Беспрерывно шепча на все лады <Исим агизам>, он облачился в пестрый чапан -такой обычно надевают при поминальной службе, обмотал голову новой чалмой, расстелил молитвенный коврик-жай-намаз и опустился на колени. Перебирая длинные, как тонкая кишка, черные четки, полученные от самого ишана, он гнусаво запел <Субыхан-алла>. Мечты роились в голове, воспарили к небесам, ему вспоминались необыкновенные дела древних чудотворцев. Сердце колотилось в предчувствии божьей милости. Казалось, ангел прошелестел над ним крылышками и прошептал! <Сегодня, сегодня сбудется желание>.
А потом - то ли во сне, то ли наяву - вдруг он увидел себя в высокой, с куполом до небес, мечети, украшенной священными письменами. Стоит он будто на самом михрабе - возвышении, с которого читаются проповеди, и перебирает четки. А четки не те, которые он получил, а другие, из драгоценных камней. Вокруг на коленях сидят мюриды в белоснежных
чалмах и повторяют вслед за ним молитвы. <Ия, ал-ла-а...>-и эхо гулко отзывается по мечети.
Байкан-мулла поднял голову, все еще не зная, во сне ли это или наяву. А издалека послышался нежный призывный голос.
- В этом беспутном мире ты, мой раб, перенес немало страданий,- говорил аллах.- И если бы не ты, я бы обрушил на землю кару. Но только ради тебя сменил гнев на милость. Я назначаю тебя своим пророком. Ты должен направить на праведный путь всех нечестивцев и заблудших. Возврати свой народ в лоно мусульманства!..
Услышав слова Всевышнего, мулла вспомнил вдруг комсомольцев, и в ушах назойливо зазвенели их богомерзкие слова: <Религия - опиум для народа>.
- О боже всеблагой и всемогущий!- взмолился мулла. - Я исполню все твои наставления, только убери с моих глаз этих крикунов-комсомольцев. Они издеваются над верой, поднимают меня на смех, сочиняют гадкие песенки.
- Я их усмирю,- донесся голос.
- И Карима?
- И Карима отдам в твои руки.
- И учителя?
Голос долго не отвечал, потом как-то невнятно произнес:
- Над ним моя власть не простирается. Он мне неподсуден. У учителя иной бог...
Возликовавшая душа муллы при этих словах несколько омрачилась. <Как же так?- недоумевал он.-Говорили ведь, что аллах - владыка вселенной. Неужели он не всемогущ? Э, да ладно... Большинство все равно в его власти. Одряхлел, должно быть, он. Как-никак, с сотворения мира ведь правит. А комсомольцы только недавно голову подняли. И бог их, наверное, такой же молодой, как и они. А раз молодой,
значит, неопытный, маломощный...> Эти мысли утешили муллу.
***
...Купол над головой вдруг раскрылся, хлынул яркий свет и залил все вокруг. Он не успел удивиться этому диву, как чья-то рука подвела к нему статную лошадку. Она была несколько меньше обыкновенного коняги, но значительно выше и осанистее ишака и, конечно, не столь лопоуха.
Снова откуда-то раздался тот же голос:
- Раб мой! Я шлю тебе крылатого скакуна. Гуляй на нем по всем восьми сферам небесного свода. Весели душу!
Будучи главой веры, Байкан-мулла не удивился такому дару. К тому же он давно испытывал необходимость встретиться с глазу на глаз со Всевышним, чтоб потолковать с ним по душам. Его сейчас особенно беспокоило одно обстоятельство: а вдруг в связи с увеличением доходов комсомольцы обложат его дополнительным налогом...
Он только занес ногу в стремя, как мягкая ручка поддержала его под мышки. Он оглянулся. Луноликая крылатая дева нежно улыбалась ему.
- Я - пери,- сказала дева,- и прислана служить вам. - Она взяла скакуна за повод, взмахнула крыльями и полетела. И крылатый скакун полетел тоже. В одно мгновенье прошла она через все восемь сфер и очутилась в райском саду.
- Это и есть Эдем. Здесь живут и услаждаются такие почтенные гости, как вы, - пропела мулле райская дева.
Деревья в саду были высокие, тенистые. Ветви гнулись от тяжести плодов.
Разные диковинные птахи пели, перекликаясь, на весь сад. Из-за деревьев, виляя бедрами, плыли
навстречу еще и еще солнцеликие и луноликие девы. Их серебристый смех будоражил душу.
- Это все - райские девы...- сказала пери.
Они выстроились перед муллой, учтиво поклонились, потупив невинный взор. Но как раз послышался глас Всевышнего.
- Раб мой! Что за печаль гнетет твою душу?
Мулла кое-как оторвался от созерцания дев и начал изливать тоску, уже столько времени подтачивавшую сердце:
- Кодебай на меня покрикивает, не позволяет совершать поминальную службу и сочетать браки без бумаги аулная.
- И Тобакабыл на меня орет. Говорит: я - сельсовет, давай подводу!
- А комсомольцы людям головы морочат. Говорят: мулла - негодяй, обманщик. Не слушайте его. Не давайте ему жертвоприношений.
- Скота мало, доходов нет...
- Некогда мне тебя долго слушать! Ты говори главное! - оборвал муллу Всевышний.
Глас творца на этот раз прозвучал точь-в-точь как голос конторского делопроизводителя: <Оставьте свои сказки. Времени у меня нет. Говорите покороче!..>
Мулла приник к гриве крылатого скакуна и захныкал:
- Есть у меня одно-единственное желание.
- Говори! Исполню.
- Сделай меня чудотворцем!..
Гром покатился по небесам, все задрожало, закачалось. Мулла не на шутку струхнул. Дева улыбнулась:
- Собираются верховные архангелы. Готовится важное событие.
Вслед за этим со свистом, с шумом промчался косяк архангелов.
- Что прикажете? Вы стали владыкой земли! -сказали они хором.
Мулла торжествовал. Глянул было на райскую деву, а она, плутовка, и глазки начала строить, и всеми своими прелестями завлекать муллу. У муллы взыграла кровь, он рванулся было к ней, но тут крылатый скакун отпрянул в сторону, и бедный Байкан куда-то покатился. И не успел вскрикнуть, как грузно шмякнулся в ярко пылавший огонь...
- О, несчастный, подохнешь ведь! Сгоришь!-кричал кто-то, расталкивая его.
Мулла открыл глаза, но вместо райской девы, держащей крылатого скакуна под уздцы, у изголовья стояла жена - Айжан. И не просто стояла, а по обыкновению вопила. По дому плыл едкий дым. Пахло
