Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков
Манифест Николая II о войне с Турцией, в котором заявлялось о близком «разрешении исторической задачи, завещанной нам нашими предками на берегах Черного моря», нашел горячий отклик в обществе. Газеты наперебой заговорили о Константинополе, о Святой Софии, вспоминали имена Скобелева и других героев русско-турецкой войны 1877—1878 годов.
18 ноября «Гебен» настигло возмездие за пиратский налет на российские порты. У мыса Сарыч пять русских линкоров вступили в 14-минутную артиллерийскую дуэль с немецким кораблем. Получив 14 пробоин, «Гебен» резко развернулся и скрылся в тумане. Головной русский линкор «Евстафий», на котором Сушон сосредоточил свой огонь, получил всего четыре попадания.
В ноябре в Закавказье на участке протяженностью 720 километров – от черноморского побережья до озера Урмия – начала разворачиваться отдельная Кавказская армия численностью 170 000 человек при 350 орудиях. Ее командующим был назначен наместник на Кавказе, генерал-адъютант Илларион Иванович Воронцов-Дашков. Но по старости лет он фактически устранился от руководства войсками, передоверив командование своему военному помощнику генералу Александру Захарьевичу Мышлаевскому. Армейский штаб возглавил генерал Николай Николаевич Юденич.
Император, посетивший в конце ноября—начале декабря Кавказскую армию, нашел войска преисполненными боевого духа. Представленный государю солдат 13-го Стрелкового Туркестанского полка Игнатенко, взявший в плен пять турок, рассказывал: «Так что, они народ очень нестойкий, спервоначала постреляют, а потом, как к ним ближе подойдешь, сейчас руки вверх поднимают, кричат Алла, Алла, а сами утекают. Ну, мы за ними. Нас было четверо. Я разделся, скинул шинель, да и побег. Еле догнали. Они осерчали, стали бросаться на нас. Двоих из нас убили, но все же мы их здорово перекололи. Тут я и забрал пятерых. Робкий они народ».
Солдатик, конечно, слегка приврал, рассказывая о робости турок. Турецкие войска, несмотря на близость зимы, всегда суровой в этих краях, рвались в бой поистине с «августовским» энтузиазмом, который уже выветрился из европейских армий. Утром 22 декабря, в жестокий 20-градусный мороз, Энвер-паша повел 3-ю турецкую армию в наступление. Один корпус должен был остаться перед русским фронтом, а два другие – обойти правый русский фланг с севера и выйти к Сарыкамышу (в 45 км к юго-западу от Карса), в тыл главным силам русских. Начальником штаба и помощником Энвера-паши были немецкие офицеры, разработавшие, по обыкновению, план устройства «Канн» для сарыкамышской группировки русских. Турецкий военачальник был уверен в быстром успехе. Особые надежды он возлагал на то, что его армия будет поддержана широким восстанием мусульманского населения Батумской области (горной Аджарии). Этого, однако, не произошло. Зато на сторону русских стал дивизион армян, многие из которых были подданными султана.
Под Сарыкамышем грянула последняя битва кампании 1914 года. Она проходила в гористой стране, изрезанной пропастями и перевалами, где бушевали снежные бури, на высоте 2000—2500 метров.
Гарнизон Сарыкамыша состоял из батальона ополченцев, вооруженных устаревшими берданками. По счастливой случайности, на железнодорожной станции ожидали отправления воинские части: несколько стрелковых взводов, два орудийных расчета с трехдюймовыми орудиями, а также 200 человек выпускников Тифлисской школы прапорщиков. Здесь же находился ехавший на фронт полковник Генштаба Николай Адрианович Букретов, назначенный начальником штаба 2-й Кубанской пластунской бригады. Ему-то армейское командование и поручило организовать оборону Сарыкамыша.
Располагая столь ничтожными силами, Букретов сумел устроить Энвер-паше новые Фермопилы. Турки, увязая по колено в снегу, атаковали волна за волной. Русские «Максимы» работали с полной отдачей, устилая заснеженные склоны гор телами турецких солдат.
Но турецкие батальоны все прибывали, у русских же стали иссякать боеприпасы, обороняться с каждым днем становилось все труднее. В первый день Нового года Букретов известил своего непосредственного начальника, генерала Пржевальского: «Вчерашний день… гнал людей на бой, а сегодня не желаем, пока не подойдут подкрепления. В ротах осталось по 70—80 человек, офицеры командуют 3—4 ротами; был случай, когда командир полка командовал ротой. Пока подкрепление не подойдет и не будут присланы боеприпасы, до тех пор в наступление переходить не буду. Люди изнурены, голодны. Как прикажете действовать дальше? Я сделал все возможное. Обстановка неизвестна. Страшные потери в людях… Держаться на позиции не в состоянии».
Турки теснили русские войска и на других участках фронта. В эти дни генерал Мышлаевский, посчитав дело проигранным, уехал в Тифлис, где своими паническими донесениями внес сумятицу в управление армией. Вместо него командующим Кавказской армией был назначен генерал Юденич, сумевший переломить ход сражения.
Закончив перегруппировку сил, он 29 декабря отдал приказ по армии о переходе в общее контрнаступление. Турки к тому времени окончательно выдохлись. Русские удары были точны и сокрушительны. Участник боев подполковник Евгений Иванович Масловский вспоминал: «К 19 декабря (по старому стилю. – С. Ц.) в наших руках уже было 40 офицеров, 5000 аскеров пленными и 6 орудий… Турки оказывали упорное сопротивление. Полузамерзшие, с черными отмороженными ногами, они тем не менее принимали наш удар в штыки и выпускали последнюю пулю, когда наши части врывались в окопы».
Дикие горные ущелья под Сарыкамышем стали «мешком» для турецких войск, которые подверглись полному разгрому. Неувядаемой славой покрыл себя капитан 14-й роты 154-го пехотного Дербентского полка Тарас Давидович Вашакидзе, сумевший обезглавить неприятельский IX армейский корпус. Во время штыковой атаки он вместе с четырьмя десятками своих людей прорвался в самую глубину расположения турок и неожиданно оказался перед вражеским корпусным штабом. Толпы турецких солдат немедленно окружили горстку русских храбрецов. Но Вашакидзе, не растерявшись, потребовал отвести его к командиру IX корпуса Исхан-паше. Будучи препровожден к турецкому военачальнику, он выдал себя за парламентера, посланного предложить туркам почетную капитуляцию. Видя, что Исхан-паша колеблется, Вашакидзе указал на ближайший лес и заявил, что за ним стоят три свежих полка русской пехоты, только ждущие команды ударить в штыки, а пять батарей готовы обрушить на турок шквал губительного огня. Угроза подействовала, и Исхан-паша, посовещавшись со штабными начальниками, приказал подчиненным сложить оружие. Без единого выстрела в плен сдались 107 вражеских офицеров и больше 2 000 солдат.
Та же участь постигла и X турецкий корпус. Энвер-паша малодушно бежал, бросив свои войска на произвол судьбы[91].
17 января 1915 года Кавказская армия перешла турецкую границу, гоня перед собой неприятеля. Еще через два дня русские закрепились на линии Алашкерт—Каракилис.
По большому счету
