Моя стая-семья и не только - Евгения Кимовна Романенко
Мне не важно, как меня приняли люди. Главное, меня не забыли и любят собаки! И пусть запретили гулять с Керой, но мы можем обнимать друг друга и в вольере. Нельзя отпускать с цепи Афину, но кто ночью запретит нам посидеть, обнявшись, и нюхать свободный ветер степи?
Надо шефу сказать, что Афине шлейка трёт. Она растолстела, под сбрую даже мизинец не подсунешь. Подмышками натёрло до кожи.
Я знаю, что хозяин очень любит собак. Иначе Афина издохла бы под забором комплекса. А красавица Кера была бы усыплена как неуправляемая. Но хозяин не знает собак. Любит, жалеет, спасает, кого может. Но абсолютно их не понимает. И думает, что достаточно сытной еды, чтобы собака была счастлива. Но он ещё молодой, он поймёт, что собаки любят не за еду.
Да, мне нужны не только мои собаки, но, как оказалось, и собаки на работе. Честно говоря, я и на работу туда вернулась из-за собак. Хотя были и другие варианты. Но душой прикипела. Своих, наверное, мало!
Гуляка
Не успели мы отплакать по маленькому Чунгу, которого унёс парвовирус, как новая напасть. Пропал старик Кузьма. Я, Люка и Ряшка оббегали все улицы, облазили все заброшенные участки. Я охрипла от зова.
Сначала на поиски вылетела вся стая, кроме привязанной Лаки. Но грозное рычание и лай чужих псов за заборами быстро охладили пыл молодёжи. И вот два дня мы втроём прочёсывали дачный массив.
На третий день мне надо идти на работу, а Кузьмы нет. Чего я только не передумала, какие только жуткие картины не всплывали перед глазами. Но делать нечего, надо работать.
Я еле-еле бреду на остановку. Почему-то враз отказали ноги. По сторонам и не смотрю, только на дорогу, чтоб не попасть в яму. И вдруг навстречу скачет Кузьма. На плече довольно глубокая рана, видно, что от клыка, передняя лапа наперевес, на морде раны поменьше.
Несмотря на раны, старый воин улыбался весь ─ от носа до хвоста. Такой счастливой рожи я у него давным-давно не видела. Хоть и прыгал Кузька на трёх лапах, но хвост гордо поднят и уши задиристо торчат домиком. Победил в любовном поединке?
Я плюхнулась на обочину, обнимая, целуя и матеря этого донжуана, а у него ни капли раскаяния на счастливой морде. Вся пыль и кровь его драк осели на моей одежде.
─ Ну, что, Аника-воин, пошли домой. Мне надо переодеться, а тебе хоть перекисью промыть боевые раны.
Последние мои слова Кузьме очень не понравились. Он что-то тихонько ворчанул себе под нос и бодро заскакал впереди меня. Как только я открыла калитку, отважный вояка растворился где-то на участке. Да так быстро, что я даже не увидела, за каким углом скрылся наш раненый зверь.
Времени ловить его у меня не оставалось. Быстро переодевшись, со всей скоростью, на какую я сейчас способна, поплелась опять на остановку. На работу я успела.
Утром, придя с работы, я всеми способами пыталась подманить храбрейшего из храбрейших Кузьму Олеговича для обработки полученных в борьбе ран. Но старый, отважный, не боящийся никаких врагов, Кузьма по-щенячьи боится лечиться. Боится до обморока. И чтоб не показать свою слабость стае, он просто хитро смотрит одним глазом из-за угла: «Поиграем в догонялки?» Знает, хитрован, что я в такие игры не играю.
Ладно, всё равно я его подловлю. Уже жарко, и рана может воспалиться, да и мухи уже проснулись. Вот поймаю, отыграюсь по полной.
А завтра мы пойдём в степь собирать мяту.
Выходной в степи
У меня случился выходной. То есть полный! Свобода! Открываю калитку:
─ Ну, кто со мной в степь?
В общем, пошли в степь мы втроём ─ я, Кузьма и Люка. Остальные, с вежливыми улыбками, дескать, и двор кто-то должен охранять, остались дома.
А в степи ─ благодать! Хоть уже и зашкаливает за +30, но ветерок пока ещё не обжигает.
Господи, как пахнет казахская степь! Если бы я могла, то консервировала бы этот воздух в банки на зиму!
Кузьма увёл Люку на ручей, гонять проснувшихся моих врагов ─ лягушек. Вот никого не боюсь. Да, есть существа, которые неприятны. Но панический ужас, до сердечного припадка, вызывают невинные, безобидные лягушки!
Послушав, как рьяно Кузьма и Люка гоняют лягух, я осмелела и полезла, сквозь молодой камыш, к ручью.
На ручье растёт мята. Но эта мята уникальная. Она не растёт в огородах, садах на грядках. Ей нужна проточная вода, илистое дно, куча всяких сорняков вокруг и много, много солнца. Я называю её болотной мятой. Она отличается не только листьями, но и запахом.
Когда то давно, в прошлой жизни, когда был жив Олежка, у меня росло пятнадцать сортов мяты. Но вот эта, болотная, никак не хотела жить в саду. Как и степному чебрецу, подавай им волю степную. Вот и приходилось мне, в пять утра, идти собирать этих капризуль.
И вот я аккуратно (а вдруг где фазанка на гнезде сидит) прокрадываюсь сквозь камыш к ручью. А вот и мята, молодые веточки пахнут так, что мозг уносит напрочь. Кажется, что вот на этом ручье и начинается рай!
Но, видимо, мне до рая ещё рано. Только я потянулась ножницами срезать стебелёк, как, откуда ни возьмись, скакнула лягушка.
Что я успела сказать? Рухнув в холодную воду, матерясь так, что завяли цветочки, я проклинала свою фобию. Лягуха прыгала далеко от меня. Но только одно её присутствие ─ и я в нокауте.
Кузьма и Люка, стоя на берегу, с недоумением взирали на меня, сидящую в холодной воде ручья. Да, картина ещё та! Но, раз уж я всё равно в ручье, мяту я настригла. Домой шла вся в чарующих ароматах степи: ветер, солнце, тина и мята!
Самое главное, собачи были счастливы. Не каждый день увидишь маму по пояс в воде и иле. А виной моему испугу ─ маленькая лягушка! Надеюсь, о моём позоре стая-семья не узнает.
Ураган
У нас разбушевалась непогода. То жара за тридцать, то ураганный ветер с дождём. Как качели ─ то вверх, то вниз. Настроение, как и давление, летают в том же режиме. Но работать надо (а кому легко?).
Моё рабочее место внутри комплекса, но каждые два часа надо делать обход территории. По времени занимает немного. Остальное время
